Дети смеялись и чувствовали, как крепнут кровные узы. Ния и Подо, избавившись от бремени тайн, которые хранили много лет, наслаждались воспоминаниями и музыкой. Джаннер подумал, что Тинк пока не очень-то похож на короля, но, может быть, со временем он изменится. В конце концов, Тинку едва стукнуло одиннадцать. Тинк открыл отцовский альбом и увидел остров, стоящий посреди бурного моря. Над деревьями вздымались высокие башни, по небу плыло пухлое облако. Под ним рукой Эсбена было написано всего одно слово: «Анниера». Пока Тинк любовался отцовскими рисунками, Джаннер открыл старинную книгу. Она была пожелтевшей, потрёпанной и вдобавок написанной на незнакомом языке, но он всё равно разглядывал её с удовольствием. Листая страницы, Джаннер ощутил знакомый холодок в животе. К удивлению мальчика, из книги ему на колени выпал сложенный лист бумаги. По сравнению со старинными страницами он казался совсем новым, но Джаннер развернул его очень аккуратно. «Джаннер, тебе два года. Все говорят, что ты очень похож на меня, и я воспринимаю это как величайшую похвалу. Какой же ты красивый! Я не поэт, как твой дядя Артам, но сегодня, когда я наблюдал за тобой спящим, мне захотелось сесть и написать несколько слов, которые ты однажды прочтёшь. Твоя мать любит тебя и твоего брата. И скоро на свет появится ещё один малыш. Берегитесь тогда, враги королевства! Я знаю, что трое юных Ветрокрылов уберегут наш остров от беды. Создатель сделал тебя Хранителем младшего брата, и я не пожелаю ему лучшего защитника. Ходят слухи о войне; и хотя я им не верю, но если вдруг Анниера падёт (нет-нет, этого не может быть!), никогда не забывай о родине. Под камнями острова кроются древние тайны… Они утрачены для нас, но всё-таки нельзя, чтобы они достались врагам. Я понимаю, как глупо писать всё это двухлетнему ребёнку. Но может быть, однажды, когда тебя будут мучить сомнения, одиночество, неуверенность, мои слова тебе пригодятся. Помни: ты родом с Анниеры. Твой отец король. Ты сын короля. Анниера твоя родина – и так будет всегда. Всегда. Кстати, штанишки тебе тоже никто не поменяет, кроме меня. Фу-фу, похоже, ты снова их испачкал. Если я вдруг упаду мёртвым от отвращения, помни, когда будешь это читать, что папа любит тебя как никто на свете». В конце письма был рисунок – маленький мальчик, мирно спящий в колыбельке в окружении цветов, которые все завяли от запаха испачканных штанишек. Сердце Джаннера наполнили боль и радость. Он лежал в доме на дереве и смотрел в тёмное, испещрённое дождевыми каплями окно, думая об отце. «Эсбен». Ния и Подо негромко разговаривали в соседней комнате. Джаннер понял, что они решили остаться у Пита на неделю-другую, может быть дольше. Пит уверял, что дикие твари ему не страшны, а Клыки ещё долго не сунутся в лес после того, как обнаружат следы побоища у поместья Анкльджелли. Скри был окутан тьмой. В небе клубились чёрные тучи, и свет луны не мог сквозь них пробиться. В грохочущей мгле стонало и вздымалось Тёмное море тьмы. Сквиблины, швапы и клыкастые коровы искали укрытия от дождя и шквала в чаще леса. Глибвуд был покинут и открыт всем ветрам. Люди, Клыки и тролли метались и ворочались в беспокойном сне. Той ночью в их душах царила тьма. Она была повсюду. За исключением домика на дереве, глубоко в недрах мрачного Глибвудского леса, где Сокровища Анниеры сияли ярче солнца. Приложения Легенда о Затонувших Горах (народная песня) Из книги Фенчера «Всеобщая история грустных песен» Над затонувшею горой качается луна, Плывёт мелодия в ночи как стон, тоски полна. Здесь замок встарь стоял – теперь волнáми он сокрыт, Драконье царство много лет в глуби морской лежит. Омéра[44] встретил как-то раз сын Юргена младой, И ни один не уступил, и вспыхнул жаркий бой. Смертельно ранен, пал дракон, кровь хлынула из жил, И за подмогою Омер могучий поспешил. В слезах, склонился он, придя в далёкий горный зал, И о несчастье королю драконов рассказал, И Юрген, старый государь, судьбе наперекор Разверз сверкающую гладь своих высоких гор. Своим он подданным велел не покладая рук Искать волшебную руду, что стонет как от мук. Но принц скончался, и курган насыпали над ним, Под ложем моря между тем шёл труд, неутомим. Тут оглушительный раскат сотряс всю ширь земли, И горы, рухнув, под собой драконов погребли. И сына Юргена лишил неумолимый рок, И лишь луна качалась там, где была его чертог. Пропал навеки пышный трон, наследник пал в бою, И Юрген скрылся под водой, лелея скорбь свою. Здесь замок встарь стоял – теперь он волнами сокрыт, Драконье царство много лет в глуби морской лежит. Но в летних сумерках встаёт ущербная луна, И песня горя, песня слёз вновь над водой слышна. * * * notes Сноски 1