– Я дам тебе в дорогу лодку и еды. Он улыбнулся благодарно: – Спасибо. – Не за что. У меня еще одна есть, в магазине спортивном случайно нашла. Все удивлялась, как ее никто не прибрал раньше к рукам… А ты греби на юг. Или на юго-восток. Может, там найдешь и друзей, и… – Спасибо… – еще раз сказал Алексей, видя, что Алина не собирается договаривать. Она поднялась и сказала: – Ладно, спи здесь. Я тоже пошла спать. И кстати, уже десять часов. Ты не смотри, что светло. Все так же держа в руках нож, Алина вышла за дверь, оставив в одиночестве и без того одинокого человека. 4 Антон посмотрел на спящих Виктора с Александром и решился их будить. – Что случилось? – спросонья залепетал Саша. – Только что поступила информация с юга, что ветер поменялся. Теперь он дует на север. – И? – спросил Виктор. – Нас затопит приливом. – Ты бредишь. Восемь километров? Не верю… Рухлов пожал плечами и сказал: – Мне все равно, веришь ты или нет. Вы берете с собой еду и уходите на север. – А ты? – Я остаюсь. Смешок. Да, героизм нынче не в почете. – Что ржешь? – Я тогда тоже остаюсь. Мог не будить. Кстати сколько времени? Эй, блин, Санек, а ну башку подними, через пятнадцать минут твоя смена. – Знаю, дай поспать спокойно. Антон раздраженно сказал: – Смен больше не будет. Я все сказал. Поднимайтесь и уходите. Собирайте вещи и валите на хрен отсюда. Саня открыл глаза и вместе с Виктором удивленно посмотрел на Антона. – Через десять минут чтобы вас тут не было. Ясно? Не дожидаясь ответа, Антон вышел под дождь и направился на вертушку снимать показания. Ветер усиливался. И он был южный. На целых полградуса теплее, чем северный и недавний западный. Антон грустно улыбнулся… Виктор приподнялся на локтях со стола, на котором спал, и посмотрел на продирающего глаза Санька. – Что на него нашло? – спросил Павленко. Александр отмахнулся. Пытаясь прочистить горло, он только хрипел. Наконец он поднялся со своего стола и сказал Виктору: – Пошли, что ли? Виктор тоже опустил ноги на пол и, посмотрев на товарища, спросил: – А Антон? – Так к нему и пошли, – пояснил Саня. У Антона в аппаратной его подчиненные тщетно пытались изобразить бунт. Рухлов был непреклонен и даже несколько грубоват. Когда его допекли «правильными» словами, он просто обматерил сотрудников и сказал, что они ему будут тут только мешать. В чем и как мешать, он не вдавался в подробности. Немного обиженный Саша вышел из аппаратной. Павленко, сказав только «Зря…», тоже покинул начальника. Скоро они оба вернулись со своими заранее подготовленными наплечными сумками и сказали, что готовы. Рухлов сказал им забирать сложенную резиновую лодку и убираться с глаз долой на север. – Может, выйдешь, попрощаешься с нами? – спросил Павленко. Саша просто молча наблюдал за склонившимся над снимками начальником. Рухлов очень желал просто отмахнуться, мол, идите и не мешайте. Но он пересилил себя и вышел с ними на улицу. Ветер и ливень одновременно ударили по замершим в хоздворике людям. Не зная, какими словами проводить товарищей, Антон сказал: – Дождь в дорогу… Хорошая примета. Саня нервно хихикнул. Он просто представил, сколько людей сейчас отвергли эту примету. Выйдя за сетчатые ворота поста, Саня поправил свою сумку на плече и поудобнее схватил лямку мешка с лодкой, которую они несли вдвоем. – Блин, – сказал он, мотнув головой. – Так же нельзя. Ну, нахрена мы, спрашивается, тогда вообще оставались? Пожимая свободным от сумки плечом, Павленко сказал: – А ты что, рассчитывал тут героически погибнуть? Рано или поздно все равно бы уходили. – Я понимаю. Только почему не все вместе? Почему Антон остался? Оставались втроем – надо было и уходить втроем. Павленко, который не хотел продолжать бесполезный разговор, сказал немного грубо: – Слушай, не парь меня, а? Ну, решил он, что ему будет проще без нас. И слава богу. Все, теперь мы свободны. Сейчас дойдем до поселка и там уже будем думать, что дальше делать. А пока тащим ее… – он дернул ручку мешка с лодкой, – и не загаживаем друг другу мозги. Саня насупился и довольно долго следовал молча. Только когда они остановились, чтобы переменить руки на лямках лодочного мешка, он сказал: – Слушай, а у него хоть еда осталась? – Угу, – промычал Павленко, поудобнее берясь за ремень. – Хорошо. А то если бы мы все забрали, я бы вообще себе места не находил. Павленко поджал губы и сказал приятелю: – У тебя как? Все нормально? Ты вообще как? Что за словечки такие? Места себе находить не будешь? – передразнил Виктор. – Что за инфантильность такая? – Чего? – не понял Саня. Покачав головой, Павленко сказал: – Ничего. Времени жалко. Пока я тебе объясню, что такое инфантильность, нас тут затопит точно. Шагу прибавь… Не видишь, что отстаешь? Ладно лодку… но тебя вдобавок я тянуть не буду. – Ты не спеши. Тяжело же, – сказал Саня. – И неудобно. – Надо спешить, – только и сказал Павленко. Спустя час они ступили на улочки большого поселка городского типа и сквозь ливень с удивлением рассматривали тусклый свет в некоторых окнах пятиэтажки. – Со свечками сидят, – сказал Александр. – Им бы бежать отсюда… – шмыгая носом и утирая воду с лица, сказал Павленко. – А они со свечками непонятно чего ждут. – Может, они не знают? Павленко посмотрел на спутника как на полоумного и сказал: – О том, что Карелию затопит напрочь, все знают. Эти, видно, принципиалы. Выезжать никуда не хотят.