Чем могло все закончиться, неизвестно – Нине и Келле помешал телефонный звонок: настойчивый и громкий. Музыка «На краю» ворвалась в единственного свидетеля их неистовых объятий – тишину. И они словно пришли в себя – мгновенно отстранились друг от друга, и Ефим полез в карман джинсов, чтобы найти разрывающийся мобильник. – Сейчас буду, – сказал он недовольным тоном, пытаясь выровнять дыхание. – За мной, – буркнул он Журавлю, открывая дверь, за которой уже стояла та самая девушка в его черно-красной клетчатой рубашке с телефоном в руках – видимо, и звонила тоже она. – Что случилось, Фим? – спросила она, удивленно поглядывая на Нинку. – Ты где так долго был? – С друзьями в баре, – отмахнулся тот и оглянулся на блондинку, которая все же зашла следом за ним. – На кухню, – велел он ей и обратился уже к девушке: – Оставь нас. Иди спать. Та пожала плечами и скрылась в гостиной, которая, видимо, и служила ей спальней. Келла прошел на кухню, включил свет, распахнул настежь окно и тотчас закурил. Нервничал. Поморщившись, Нина села на табуретку. Сигаретный дым ее раздражал, но сейчас она была не в том положении, чтобы что-то говорить хозяину квартиры. Да и вообще, голова ее все еще слегка кружилась. Но оба они постарались забыть о том, что только что произошло на площадке. Хотя их сердца не забывали – все еще бешено бились. – Ты дура? – прямо спросил Келла, выдыхая дым. – Следи за тем, что говоришь, – привычно огрызнулась девушка. – Зачем руку порезала? – спросил он, глядя на окровавленный бинт. – Случайно, – не собиралась ничего объяснять Нина. Когда они целовались, боль отступила на второй план, пустив на первый чувственность. – Случайно костяшками по зеркалу ударила? Точно дура, – констатировал Келла. Парень затянулся последний раз, затушил сигарету и сел рядом с блондинкой. – Руку. Их взгляды встретились. И Нина, подумав, все же положила саднящую ладонь на стол. Бинт пропитался кровью. Келла только головой покачал и принялся осторожно разматывать его – чего-чего, а крови он не боялся. Насмотрелся на своем веку. Он осмотрел ее руку с припухшими ранками, надавил немного и присвистнул. – Я поражаюсь твоей бесконечной тупости, Журавль, – сказал синеволосый. – Ты стекло не могла вытащить? Оно почти полностью под кожу вошло. Девушка безразлично пожала плечами. Когда она уезжала из дома, ей было не до стекла, да и не заметила она его, находясь под властью чувств. Зато поняла, почему бинт пропитался кровью – Келла надавил на ладонь, вгоняя тонкий осколок глубже и раня еще сильнее. Хозяин квартиры достал откуда-то аптечку и бутылочку со спиртом. – Припасы? – равнодушно спросила Журавль. – Не раздражай, – отмахнулся от нее Келла и вышел из кухни, вернувшись спустя минуту с пинцетом и иглой, которые, видимо, ему одолжила девушка в рубашке. Она же шагала босыми ногами за Келлой следом и выглядела обеспокоенной. – А что случилось? – спрашивала брюнетка на ходу, а, заметив бинт в крови, остолбенела. – Это ты ее так?! – почему-то спросила она тихо. – Фим… Ефим обернулся и одарил ее долгим внимательным взглядом. Кажется, он много чего хотел сказать, но не стал этого делать. – Просто уйди, Тань, – попросил он раздраженно. – Иначе – влетит. Девушка обиженно дернула плечом и убежала. – Очередная шкура? – поинтересовалась Нинка спокойно. – Повежливее, – одарил и ее тяжелым взглядом Ефим. – Сестра. – А почему в твоей одежде? – А я знаю? И Келла занялся ее рукой. Пинцетом стекло вытащить не получилось. Глубоко вошло. – Будет больно. Терпи, – почти ласково сказал он Ниночке, беря в руку иглу и дезинфицируя ее спиртом. – Но орать можешь. – О’кей. С помощью иглы Келла осторожно вытолкнул стекло из ранки и, бережно поддев его пинцетом, вытащил наружу. Осколок оказался небольшим. И тотчас полетел в ведро. Нинка не проронила ни звука. Сидела с каменным лицом. И даже ни разу не дернулась. – Я молодец! Черт, ты как Терминатор, Журавль. Вообще боли не чувствуешь? – с восхищением спросил Келла. – Чувствую, – отвечала Нинка хмуро. – Просто я умею себя контролировать. – Демон, в натуре, – на мгновение вернулся в синеволосого тот самый нахальный весельчак, но тотчас исчез. Парень обработал ранки и был так добр, что даже заново забинтовал блондинке руку. – Если будет болеть или там гной появится, обратись к врачу, – посоветовал он. – У меня, кроме тебя, никакого другого гноя не появится, – парировала Нинка, более-менее придя в себя. Напряжение между ними спало, но неприязнь осталась. На душе у девушки все-таки полегчало, хотя она и не подавала вида. А больно и правда было. Но не так больно, как сегодня утром в ЗАГСе. Нина поднялась, молча взяла с полочки кружку и, тщательно обсмотрев и предварительно ополоснув, налила в нее воду из чайника – горло отчего-то пересохло. А на губах до сих пор оставался пьяняще-горьковатый привкус от поцелуя. Келла молча курил, наблюдая за своей незваною гостьей с подоконника. – Ты ко мне чаи пить пришла? – спросил он, туша в пепельнице одну сигарету и сразу потянувшись за другой. – Может, пожрать еще сядешь? Хотелось побольнее уколоть ее – в отместку за то, что она посмела вызвать в нем полузабытые чувства. Но как же хотелось повторить! – А есть что? – потихоньку приходила в себя Нина. – Для тебя – нет. Дома ешь. Что случилось, говори, – встал с подоконника Келла и нахально выдохнул дым прямо ей в лицо, зная, как Нинка ненавидит это. Блондинка стерпела. Прикрыла глаза, но ничего не сказала, только губы ее едва заметно шевельнулись, словно про себя Ниночка шептала слова проклятия, и Ефим обрадовался, как мальчишка. Доводить Королеву было в кайф. – Есть дело, – с кружкой в руках села обратно за стол девушка. Она внимательно посмотрела на синеволосого: терять ей уже было нечего. – Какое дело? – Женись на мне. Иначе старуха не оставит наследство и не даст денег. А они мне очень нужны, – каждое слово застревало в горле, но отступать было некуда. Уже совсем некуда. – Зачем? – ухмыльнулся Келла. – На новую яхту не хватает? Или на домишко в Испании? Попроси у своих богатеньких бой-френдов, пусть займут, – откровенно глумился он, – раз батя больше не спонсирует. – У папы проблемы, – тихо сказала Нина, уговаривая себя оставаться спокойной и не брать в руки сковороду, которую она уже приметила. Видимо, сестренка Рыла не убрала ее. Келла приподнял бровь. – Даже так? – не очень-то и поверил он, потому как дядя Витя не казался ему тем человеком, у которого могут быть финансовые проблемы. Если только с головой и тупыми детками. Но никак не с баблом. Это же чокнутый расчетливый папаша Журавль. Кто-кто, а уж он-то точно выгоду не упустит. – О’кей, давай так. Уговоришь меня – женюсь, – вдруг сказал он. – Как мне тебя уговаривать? – проклиная все на свете, спросила Нина. – Ты же женщина, знаешь, как уговорить несговорчивых мужиков, – подмигнул ей Келла, явно издеваясь. Но он явно не ожидал, что Журавль вдруг решительно стянет с себя водолазку, бросит ее на пол, подойдет к нему непозволительно близко, положит руки на предплечья и заглянет в глаза. – Фим, я тут тетрадь забы… – открыла вдруг дверь в кухню его сестра и узрела изумительную картину. – Ой, простите! – прижала она ладонь ко рту, явно подумав не о том. – Брысь отсюда! – шикнул на нее Келла, оттолкнул Нинку, схватил с пола водолазку и со злостью кинул в нее. – Дьявол! – крикнул он. – Журавль, ты всегда так решаешь свои проблемы?! С каждым?! – Не ори, – спокойно отвечала Нина. Водолазка безжизненно лежала около ее ног. – Если хочешь – давай прямо сейчас…