– Молодцы. Я смотрю, у вас с инвентарём хорошо. Стараетесь угодить клиенту. И это правильно. А теперь лифчики снимем и покажем сиськи. Пока девушки снимали лифчики, я взял бутылку коньяка и принялся пить прямо из горлышка. Затем подошёл к той, у которой была не грудь, а самое настоящее вымя, и принялся дёргать её за соски и ржать, изображая, что хочу её подоить. Девушка стояла с каменным лицом и, вероятно, совершенно не знала, как себя вести. У другой сиськи были словно футбольные мячики. Я стал с ними играть, а когда ударил по одной головой, представляя, что отбиваю футбольный мяч, девушка закричала от боли. – Заткнись, дура! Я тебя купил и могу с тобой делать всё что угодно. Ты обычный мусор, порочная и грязная девка. Такими, как ты, восхищаются только дворовые собаки. – Каждый из нас волен делать то, что он хочет и умеет, – тихо ответила девушка, когда я вновь принялся хлестать коньяк. – Обычно нашими услугами не пользуются только две категории мужчин. Это бедные, те, кому мы не по карману, и импотенты. – Проститутками становятся не ради прихоти, – сказала другая девушка. – Судьба толкнула. Каждая из девушек получила жестокий удар. Многие из нас – отчаявшиеся люди, у которых нет выхода. Вы не представляете, что значит добывать деньги таким трудом, чтобы жить и кормить родных. Лично у меня на Украине ещё четыре сестры, а родители пьют. Большинство девчонок работают, чтобы накормить своих детей. Мы занимаемся этим не из-за похоти, а чтобы выжить. Нет у нас других вариантов. Не пойдём же мы угонять автомобили, «чистить» квартиры или грабить пьяных? Не от хорошей жизни на панель идут, а от безысходности. Деньги на хлебушек всем нужны. Хорошо тем, у кого родственники богатые. – Да, мы спим за деньги, но мы и осознаём позор такого образа жизни, – не дала сделать паузу следующая. – Есть и другая категория женщин: они тоже спят со всеми подряд, но, в отличие от нас, не берут денег, не видят ничего зазорного в своём поведении и не считают себя падшими. Такие же проститутки по сути, только бесплатные. Ненавидеть нужно их, а не нас, ведь им известно о морали и нравственности, но их образом жизни является блуд. Это честные давалки. У них нет необходимости зарабатывать деньги подобным образом в нашем непростом обществе. Но они делают это тайно. – Не все в этой жизни имеют секс по причине неземной любви, – поддержала своих подруг бойкая девица, четвёртая слева. – У кого нет любви, но есть деньги, может её купить… Мы показываем искусство владения своими гениталиями, языком и руками. То, что мы умеем, не может сделать юрист или экономист, просто у них профессия намного престижнее. Юристов и экономистов все уважают, а нас все имеют. Но ведь и те и другие нужны обществу. Каждый из нас имеет право на существование. Кем бы ты ни был, главное, остаться человеком. Ночью мы накрашенные, в сапогах с подвязками, а днём совсем другие. Днём мы мамы, сёстры, дочери. – Надо ж, бедненькие! – Я заржал и, отставив бутылку коньяка, вынул стодолларовую купюру и принялся делать кокаиновую дорожку. – Тому, что вы обычные дырки, нет оправданий! Вы все берёте в рот у тех, кто вам деньги даёт! Больше всего на свете люблю разбивать таким, как вы, головы! Девушки тут же напряглись и опустили глаза. – Угораздило же меня родиться в стране проституток! – Я нюхнул кокаин и ощутил, как меня вновь повело. – И не надо давить мне на жалость! Вам нужны лёгкие деньги, так нечего ссылаться на то, что раздвигать ноги – единственный способ заработать. Пока вы стали высокооплачиваемыми проститутками, каждая из вас пережила кучу «субботников», обслуживала братву по несколько раз на дню. Когда вас ловят мусора и пытаются снять на камеру, вы закрываете свои размалёванные рожи, потому что боитесь, вдруг увидят родственники. И всё же я постоянно вас заказываю. Ведь когда вы ко мне приезжаете, у вас нет месячных, головных болей, усталости, как у моих жён и любовниц. Трахай куда хочешь и как хочешь. И не нужно строить из себя униженных и оскорблённых. Вы прожжённые оторвы! Когда я вас трахаю, теряю столько же энергии, сколько при разгрузке вагона. Так почему же я, разгрузив этот вагон, ещё должен за него платить?! Я откинулся на спинку кресла и вспомнил, как однажды, по молодости, чуть не влюбился в проститутку. Именно с ней я находил покой и блаженство. Она была готова давать мне за просто так, но я заставлял её брать деньги. Мне с ней было хорошо, как ни с кем. На тот момент мне казалось именно так. А потом она пропала. Я как угорелый каждый вечер объезжал все точки Москвы и пытался её найти. Но безрезультатно. Никто её не видел, никто ничего о ней не знал. Как же давно это было… Чёрт побери, но ведь было… Ощутив, как всё поплыло перед глазами, я встал с кресла, приказал всем девкам снять юбки, шорты, трусы, встать раком и сильно наклониться вперёд. – Вам не в элитной фирме досуга работать, а на Ленинградке стоять нужно! – закричал я и, стянув с брюк ремень, принялся бить девчонок по голым задницам. Они сносили побои молча, даже вздохов я вроде не слышал. – Вы дуры! Тупые ленивые шлюхи! – входил я в раж. – Вы – место общественного пользования, как туалет! Общее – значит ничьё. Проститутка – клеймо на всю жизнь! Вам просто нравится, не работая, срубать нехилые бабки. У каждой из вас всего одна извилина и две дырки. Любая из вас – это прибор, доставляющий удовольствие, и не более. Сучки, вы ещё не знаете, кто вас заказал! А я, между прочим, обожаю секс с элементами садизма. С вами по-другому нельзя, потому что вы – обычные куски мяса! Пройдёт немного времени, и вы окажетесь на помойке, никому не нужные! Вы уже давно пустили себя в расход! Глупо оценивать себя как вещь и отдаваться любому, кто заплатит. Вы придорожные шлюхи, которые обслужили кучу таксистов! И пришли вы на эту работу не из-за нужды, а потому что бредите о красивой жизни! Вам по хрену, с кем спать, даже если это кривой, косой урод. Профессионалки чёртовы, да вы минет даже не умеете нормально сделать. Помусолите член в резине, а без резины вам его давать страшно! Когда ягодицы у всех девушек стали алыми, я начал бить их ремнём по рёбрам, и они стали скулить, повизгивать и кричать от боли. – У вас даже глаза мёртвые! – истошно орал я, брызжа слюной. – Позарились на лёгкие деньги. А деньги-то не такие уж и лёгкие. Да вы быстро изнашиваетесь! Вы все – вещи, бывшие в употреблении! Как же в ваших куриных мозгах не укладывается, что мужики никогда не будут относиться к вам нормально, хотя бы потому, что они собственники? Мужик может спать то с одной, то со второй, то с третьей, но зато и первая, и вторая, и третья должны спать только с ним одним. Если трахаю проститутку, я знаю, что до меня у неё были толпы мужиков и после меня их тоже будет тьма-тьмущая! Твари! Девушки стали закрывать руками грудь и громко кричать. – Вы должны возместить нам моральный ущерб! – завизжала одна из них. Я подошёл к той, что позволила себе вякнуть такое, поставил её на колени, стал бить ремнём со всей силы. – На колени, шлюха! Ползи по кругу! Круг проползёшь, затем отсосёшь! Рыдающая девушка стала ползать на коленях, а я тем временем расстегнул ширинку и стал бегать за ней с ремнём. А потом стал драть её прямо в рот и делал это довольно жёстко. У девки изо рта шла слюна, а из глаз текли слёзы. Когда я кончал, она чуть не задохнулась. Кончил я бурно, очень ярко и буквально взревел. После этого заставил её вылизывать мои яйца. На трах у меня больше не было сил. Я вновь нюхнул, запил коньяком, и всё вновь поплыло перед глазами. На меня напала жуткая агрессия. Я заставил всех баб снять шпильки, приказал вновь стать раком и стал заталкивать им эти шпильки со всей силы в задницы. Было много ору и много крови. Полуживые бабы в чём мать родила выскакивали из комнаты и бросались на улицу. Я стоял с бутылкой коньяка, громко ржал и кричал им в след, что на улице их отдерут мои собаки. Увидев, что охранники и в самом деле натравили на них собак, девицы, перекрикивая друг друга, наперегонки бросились в дом и вернулись ко мне в комнату. Я выгнал влетевших в дом собак, поднял с пола туфлю со шпилькой и прокричал: – Неужели не дошло, что вы в ловушке?! Кто следующая?! Кому ещё я не успел разодрать задницу?! Краем глаза я увидел, что звенит мобильник на столике. Он буквально подпрыгивал от звонка. Конечно, сейчас мне было не до мобильника, но на дисплее высветилось «Пётр Ильич», врач, которому я отвёз девку в коме. Взяв телефон, я посмотрел на перепуганных, окровавленных и плачущих проституток. – Закрыть всем пасть! Слышите, вы, твари, пусть каждая из вас закроет свою вонючую пасть! Молчать, суки! Как только девки заткнулись, я подключился и услышал гробовой голос врача: – Пациентка умерла. Приезжай скорее и забирай её. Не хочу, чтобы эта смерть имела ко мне отношение… Глава 8 – Шеф, в этой фирме тебе больше проституток не дадут, – сообщил водитель, когда мы поехали за мёртвой девушкой. – Позвонила администраторша и сказала, что нас внесли в чёрный список. – Да и хрен с ним, – буркнул я недовольно. – Таких фирм в Москве как собак нерезаных. Хоть задницей ешь. Тоже мне, фифочки нашлись. При такой работе нужно быть готовыми ко всему. – Шеф, ну ты сегодня разошёлся не на шутку. Девки все в кровище. За задницы держатся. – Мало. Я бы их ещё больше отделал, если бы не врач с его известием. – В любом случае, шеф, могло быть ещё больше неприятностей. Нужно аккуратнее. Ты же мог этих девок ремнём до смерти захлестать. – Ну и что? Мне бы за это ничего не было. Эти твари каждый день дохнут и пропадают без вести. Их никто искать не будет. Продажные твари только строят из себя несмышлёных девчонок, которые попали в этот бизнес совершенно случайно. Каждая думает, что поработает совсем немного, потом найдёт нормальную работу и создаст семью. А потом они быстро втягиваются, начинают бухать, подсаживаются на наркоту и чересчур быстро стареют. Смешно видеть этих проституток, когда им за тридцать. Это изрядно потасканные жизнью немолодые бабы с алкогольными проблемами и наркотической зависимостью. Их передок уже не пользуется таким спросом, как раньше, и они стремительно падают в цене. По ночам каждая из них мечтает уйти из этого бизнеса и уехать далеко-далеко, туда, где её никто не найдёт и не узнает. Где она может изменить жизнь. Я из проституток только одну девку знаю, которая действительно завязала с прошлым и забыла всё как страшный сон. Она действительно смогла вырваться и уехать. Живёт в глухой деревне. Настолько глухой, что туда даже нет асфальтовой дороги. Именно в этой деревне ей удалось бросить пить и употреблять наркотики. Она даже вышла замуж за местного мачо и забеременела, хотя врачи уверяли, что это невозможно. Её жизнь наладилась, но она до сих пор не может себе простить, что потеряла столько лет непонятно на что. А ведь годы невозможно вернуть. – Я закурил сигарету и, ощутив дрожь в руках, стал скидывать пепел в открытое окно. – Ты не представляешь, как мой друг над проститутками глумится. Он однажды снял себе путану и посадил её на цепь в сарае. Держал как собаку. При этом избивал, насиловал, морил голодом и давал её в пользование своим охранникам. Он трахал её охотничьем ружьём. А чтобы деваха была в тонусе, пытал электрошокером. – Шеф, но ведь это статья. Так и в тюрьму загреметь недолго. Это умышленное причинение вреда здоровью. Плюс незаконное лишение свободы, плюс изнасилование. Тут можно закрыться довольно надолго. – Это ты можешь загреметь за любой необдуманный шаг! – Я ухмыльнулся. – А у таких, как я и мой друг, есть деньги. А деньги в нашей стране решают всё. Здесь закон всегда на стороне денег. – Я повёл носом и решил перевести разговор на наболевшее. – Знаешь, меня колбасит по полной. Я сегодня точно перебрал. Ума не приложу, что с этой мёртвой студенткой делать. Как же так получилось?.. – Шеф – это знак. Нужно завязывать с развратом. Надо быть осторожнее и осмотрительнее. Ты когда под наркотой, себя контролировать не умеешь. Ладно над проститутками глумишься, они существа бесправные, но ведь умерла не проститутка, а студентка-отличница, у которой есть папа и мама. Они обязательно будут её разыскивать и постараются добиться правды. – Да хрен они кого найдут и докопаются до истины! Эта студентка сама призналась, что она из деревни и её предки бедны как церковные крысы. Какая, к чёрту, истина?! Есть бабки – есть истина. Нет бабок – сиди в неведении и не рыпайся. Может, её родственники и попрыгают, но уж точно ничего не добьются. Им бы на билеты до Москвы денег наскрести, не говоря уже про адвокатов или частных детективов. Мы подъехали к больнице, я забежал в отделение. Увидев бледного врача, не удержавшись, кинулся его душить за то, что не сберёг девку. Меня с трудом оттащил от него мой водитель. – Скотина, почему не углядел?! – Я сделал всё, что мог, – прохрипел врач, держась за горло. – Это ты её убил! Я не смог ей помочь, потому что ничего нельзя было сделать. Я тебя сразу предупредил: слишком мало шансов на спасение. – Пётр Ильич метнул в мою сторону взгляд, полный ненависти, отдышался и в сердцах произнёс: – Забирай мёртвую девушку и уходи. Не хочу тебя больше знать. Ты не человек. Ты зверь. Из-за тебя гибнут или становятся калеками ни в чём не повинные люди! Какое право ты имеешь так жить? Такие, как ты, ни в грош не ставят жизнь человека. Никчемный папенькин сынок, который ведёт себя словно он пуп земли. На деньги богатых родителей ты развлекаешься так, что простым смертным даже страшно об этом подумать. Тупые понты, хамство и вседозволенность! С чего ты решил, что тебе всё можно и весь мир крутится только вокруг тебя?! Дешёвый китч, сознание собственного превосходства… Ты даже не отдаёшь отчёта своим действиям. Ты обычный паразит, живущий за чужой счёт. Всё, что умеешь, так это пользоваться денежными счетами родителей. Ты плохо кончишь. Скорее всего, сдохнешь от наркотиков. Загнёшься от передоза. Ты же дня не проживёшь, чтобы не нюхнуть или не ширнуться. Я, конечно, понимаю, искушению деньгами и властью противостоять трудно, но вести такой образ жизни, как ты, просто чудовищно! Нужно иметь честность хотя бы иногда посмотреть на себя со стороны. Деньги нужно тратить на что-то полезное или интересное. Например, на меценатство или коллекционирование предметов искусства. – Каждому своё, – процедил я сквозь зубы. – Кому-то нравится марки собирать, а кому-то – квартиры и машины. Не тебе судить, старый хрен. – У тебя нет ни воспитания, ни уважения к старшим, – продолжал нравоучения доктор. – Людей с небольшим достатком ты держишь за грязь. А ведь сам ничего в этой жизни своими силами не добился. С детства тебя приучили жить на широкую ногу и получать всё что хочется, не прикладывая усилий. Ты в плену денег, от которых трудно отказаться. Ты не знаешь, что такое настоящая жизнь, не умеешь любить сердцем и душой. Ты уже давно забыл, что богатство не заберёшь с собой на тот свет. В чём твоё превосходство над другими людьми? В том, что ты родился с золотой клизмой в заднице?! У тебя деградированное мышление. Ты не понимаешь, как это – нет денег. На твоё бескультурное поведение, которое ты оправдываешь наличием больших денег, противно смотреть. Всё, что ты можешь, так это показывать своё денежное превосходство над другими. Никогда не забуду, как ты привёз первую свою жертву, девушку, которая чудом выжила. Сидел в больничном коридоре, ожидая результата, и пускал самолётики из банкнот в сто долларов. Человеческая жизнь не представляет для тебя ценности. Настоящий богатый человек ценит даже копейку. Тебе не привили этого. Да и когда было тобой заниматься, если родители целыми днями обсуждали с себе подобными, как бы ещё миллиончик-другой стырить, чтобы не зацапали. Такие, как ты, называют себя элитой и аристократией, хотя дворовой бомж и то обладает лучшими манерами или хотя бы имеет о них элементарное понятие. Всё, чему тебя научили, – тыкать в лицо окружающим своим якобы превосходством. Обычные люди для таких, как ты, – быдло. А сам-то ты кто без папиных денег?! Несчастный наркоман с опилками в голове. Я вновь подскочил к доктору, схватил за грудки и стал бить головой о стенку. – Да ты просто завидуешь мне, старый дурак! Завидуешь моим деньгам и моему образу жизни! И ещё тому, что я могу иметь любую тёлку, какую захочу! У меня отсасывают такие красотки! Тебе даже не снились! О таких ты только мечтаешь, пуская слюни! Ещё немного, и я бы точно разбил голову доктора о стену, но как всегда выручил Игорь и не допустил ещё одной нелепой смерти. Он буквально сгрёб меня в охапку, оттащил от доктора и попытался успокоить: – Шеф, ты же его убьёшь. Уже и так взял грех на душу. Зачем брать второй?! Сейчас всё отделение разбудим. Нам лишние свидетели нужны?! Слова Игоря меня немного отрезвили. Я посмотрел на сидящего на корточках доктора. Тот одной рукой держался за голову, а другой поднял разбитые очки. – Ладно, Пётр. Мы оба выпустили пар. Где девушка? – В палате напротив. Забирай её, уходи, и чтобы я никогда в жизни тебя больше не видел. Не смей ко мне обращаться ни по каким вопросам и прекращай таскать ко мне умирающих девушек. Я не сказал ни слова, с грохотом открыл ногой дверь в палату. Увидев лежащую на кровати мёртвую девушку, ощутил, как меня замутило. – Заверни её в покрывало и погрузи в багажник машины, – скомандовал я водителю. – Почему я? – Ну не я же её потащу. Ты что, не видишь, я и так на ногах еле стою?! – Вечно, шеф, ты что-нибудь натворишь, а грязная работа достаётся мне, – пробормотал Игорь и выполнил всё, что я приказал. Единственное, в чём я ему помог, так это открыть багажник. – Больше никогда ко мне не обращайся! – крикнул мне вслед доктор, как только мы сели в машину. – Да иди ты! – огрызнулся я ему сквозь открытое окно. – Пётр, ты меня знаешь. Если хоть одним словом обмолвишься, то тебе не только врачебной деятельностью больше не заниматься – тебе даже обычным воздухом не дышать. Когда мы отъехали, я нервно забарабанил ногами по днищу и подумал о том, как хорошо, что у Петра маленькая частная клиника. Была бы побольше, с кучей народа, мне бы вряд ли удалось замести следы и остаться незамеченным. – Шеф, куда едем? – обеспокоенно спросил водитель. – Надо с трупом быстрее решать. Уже светает. – Ну не выкинем же мы девку где-нибудь на обочине. – Думаю, не стоит. – Лучше избавиться от неё в безлюдном месте. В десяти километрах от клиники есть пруд. Думаю, идеальный вариант для того, чтобы избавиться от трупа и забыть этот кошмар. – Забыть вряд ли получится. Главное, чтобы эта смерть для тебя не аукнулась. И для меня тоже. Ведь как ни крути, а я соучастник.