Я уснула, не раздеваясь, cвернувшись калачиком. Утром я проснулась по будильнику и первая моя мысль была: Марина! Я выпила кофе – есть не хотелось – и подумала, что Марины может не быть дома, и это будет к лучшему. Я подожду ее и тем самым немного отсрочу нашу встречу. Я противоречила сама себе. Мне хотелось увидеть Марину, и вместе с тем я боялась этого момента. Ну ничего, я провела рукой по волосам. Не дрейфь, Инка! Семь бед – один ответ. Если ты ее не увидишь – будешь мучаться еще больше: у тебя будут сплошные догадки, домыслы. Лучше обрубить все одним махом – словно прыгнуть с высокого обрыва в ледяную воду – встретиться с матерью ребенка собственного мужа. Я истерично рассмеялась. Прямо название какого-то женского романа. Но мне на самом деле было совсем не смешно… Какое-то время я ходила по квартире, как потерянная, оттягивая момент выхода из дома. Я прошла в кабинет мужа и осмотрелась. Антикварный стол, который я сломала перед отъездом… Надо бы вызвать слесаря и попробовать его починить. Но не сейчас. Я подошла ближе и выдвинула ящик, который я открыла с таким трудом перед поездкой в Питер. Все было на месте. Но, по-моему, не хватало тонкой папки с бумагами. Или я ее куда-то засунула? Я закрыла ящик и вышла из кабинета. Адрес Марины я помнила наизусть, и ехать было не очень далеко, но я выбрала самый дальний маршрут и петляла по улицам, дворам и переулкам около часа, прежде чем подрулила к нужному дому. Поставив машину, я вышла, хлопнув дверцей, и обернулась. Господи, Дымчатый, ну и втравил ты меня в историю! Гореть тебе в аду огненном! …Я стояла и нажимала на кнопку звонка, cтрастно желая, чтобы дома никого не оказалось и я бы с облегчением и одновременно с чувством выполненного долга уехала домой. Но дверь распахнулась, и я уставилась на женщину, открывшую мне дверь, во все глаза. Она была какая-то вся остренькая: остренький нос, узкие губы, глаза, слегка приподнятые к вискам, острый скошенный подбородок – такой тип я называла про себя Лисой Патрикеевной, – к тому же Марина была светло-рыженькой. Одета она была в короткий голубой с цветочками халатик, из-под которого виднелись острые коленки. Похоже, она знала, кто я, потому что по ее лицу пробежала тень. – Здравствуйте! – и она сделала шаг назад. – Вы ко мне? – Да. К вам, – произнесла я с некоторым вызовом. – Вы Марина Плешакова? – А вы Инна Дымова? – Я вижу, вы меня знаете. – Как и вы меня! В воздухе запахло грозой. – Зачем вы пришли? Марина стояла на пороге, и у нее не было ни малейшего желания впускать меня в квартиру. – Я хотела с вами поговорить. – О чем? – театрально вплеснула она руками. – О том, что я разбила вашу семью? Раньше смотреть надо было. Раньше. Теперь уже поздно. У нас ребенок, и он не может расти без отца. Я растерялась, но затем быстро нашлась. – А вам-то зачем это надо? Подбирать чужих мужиков? Не могли своего найти? Мы стояли и сверлили друг друга глазами. – У… как вы запели. Страшно стало одной остаться. Володя мне много о вас рассказывал. Как вы ему надоели, и как он все не решается сказать вам, что собирается уйти. – Собирается? – усмехнулась я. – Ну… он всю жизнь будет собираться. Губы Плешаковой презрительно скривились. – Ну, вы и сами должны понимать, если в семье нет детей, то это уже не семья, а сожительство. Я вздернула вверх подбородок. Это был удар ниже пояса. Дымчатый, ты гад, говорила я про себя. Ты меня в такую ситуацию втравил, что и врагу не пожелаешь. И я должна все это расхлебывать! – Если он не ушел к вам сразу после рождения ребенка, значит, вы ему не очень-то и нужны. У него таких, как вы… Плешакова закусила губу. Я вмазала по больному месту. – Просто Володя очень порядочный человек и не хочет делать никаких резких движений. – Да… очень порядочный, – c cарказмом сказала я. – Не вижу смысла продолжать разговор. – И перед самым моим носом Плешакова захлопнула дверь. * * * Я добралась до дома в полубессознательном состоянии. Как я еще не стала участником ДТП – ума не приложу. Наверное, мой ангел-хранитель тщательно оберегал меня и внимательно следил за всеми моими передвижениями, отводя опасность. Я загнала машину в гараж и пошла к дому, подгоняемая ветром в спину. Лифта не было, и я пошла пешком: стоять на одном месте было для меня невыносимо. На третьем этаже я услышала, как кто-то окликает меня: – Инна Викторовна! Инна Викторовна! – голос доносился, словно издалека. Я подняла голову. Около мусорного контейнера стояла моя знакомая Лада и махала мне рукой. – Здрасте! – А… привет, – вяло откликнулась я. – Что случилось, Инна Викторовна? – обеспокоенно спросила Лада, участливо глядя на меня. Она была в коротком цветастом халатике и с ярко-красным ведром в руках. С минуту-другую я колебалась. Признаваться в своих проблемах не хотелось, но и копить их в себе было невмоготу. Я где-то читала, что невыплаканные слезы – хуже атомной бомбы, могут взорваться в любой момент. Я сглотнула. – Есть небольшая проблемка, – и криво улыбнулась. – Может, зайдете ко мне, Инна Викторовна? – зачастила Лада. – У меня чайку попьете, отдохнете. – Сколько раз я тебе говорила – называй меня Инной. Не надо по отчеству. – Не буду, не буду, – закивала Лада. Она была светловолосой и светлоглазой, среднего роста, с чуть вздернутым курносым носом и пухлыми губами – типичная русская красавица, какой ее рисовали на рекламных буклетах. – Проходите, Инна Ви… Ой, простите, Инна! У меня, правда, не очень прибрано… Ладина «неприбранность» равнялась моему порядку. Лада снимала однушку на четвертом этаже. Родом она была из-под Курска. У нее был парень, с которым они собирались пожениться, но он попал в аварию и умер, и с горя Лада рванула в Москву. Два года она торговала китайским барахлом на рынке под начальством некоего Махмуда, на которого она постоянно жаловалась. Он спал с ней и частенько поколачивал. Но уйти Лада никуда не могла. – Везде одно и то же, – плакала Лада. – Кому я нужна без образования и без денег. Если бы Сергей был жив… А мне еще родным помогать надо. В курской деревне у Лады оставались отец-алкаш и мать с братом, который учился в девятом классе. – Они без меня никуда, – продолжала Лада. – Загнутся ведь совсем. Я у них одна кормилица. Поэтому приходится терпеть. Хотя просто сил нету. Иногда думаю – может, отравиться или под колеса броситься… – Да прекрати, Лад, – обычно успокаивала я ее. – Ты же всю семью кормишь. Сама говоришь об этом. Тебе нужно просто работу поменять, вот и все. – Да-да, – кивала Лада. – Надо. А несколько месяцев назад она лишилась и этой работы. Махмуд свернул дело и уехал в Турцию. С тех пор Лада перебивалась случайными заработками. Даже пришлось поработать на телефоне в салоне интимных услуг. Познакомились мы с ней случайно, столкнувшись в магазине. Она дала мне совет, как правильно выбрать мясо, я в этом была не особенно сильна, потом разговорились, и оказалось, что мы живем в одном доме. Иногда я приходила к ней «на чаек». Мне было так тоскливо и одиноко, что я радовалась любой возможности пообщаться и просто поболтать ни о чем. Лада оказалась милой девушкой, всегда способной выслушать и помочь советом. Два раза в год – под Новый год и летом – она ездила к родным в курскую деревню и привозила оттуда гостинцы – соленья-варенья, сушеные грибы, вкуснейшие наливки. Я переступила порог Ладиной квартиры и бессильно привалилась к стене. – Ой, да вам и в самом деле плохо, – испугалась Лада. – Корвалол налить? У меня немного осталось. Как Махмуд уехал, так и начались проблемы с сердцем – из-за работы… Лада побежала на кухню и уже через минуту стояла передо мной с рюмкой, куда был накапан корвалол. – Пейте. – Спасибо. – Я выпила залпом и поморщилась. – А теперь – на кухню, – решительно сказала Лада. – Чайку попьете. Расскажете, что да как… Квартира, которую снимала Лада вот уже два года, досталась ей в плачевном состоянии. Раньше в ней жила семья алкоголиков, которые теперь перебрались в Подмосковье, а городскую квартиру решили сдать. Много просить за нее они не могли: квартира требовала срочного ремонта, трубы протекали и были ржавыми, потолок в подозрительных трещинах. К тому же полчища тараканов и стойкий запах сырости в ванной. Вселившись, Лада сделала небольшой ремонт собственными силами – побелила потолки, вывела тараканов, покрасила трубы и поклеила новые обои.