— Сюда, в Питер. — А разве он куда-то уезжал? Сергей Иванович тяжко вздохнул и кинул жалобный взгляд на свою Еву. Но, поняв, что она ему не защитница, а подруги от него все равно не отстанут, начал рассказывать. Оказалось, что после развода, который последовал буквально через год после рождения Костика, Ольга снова вышла замуж и уехала куда-то на Север. — В те времена многие уезжали в те края в погоне за северными надбавками, — кивнула Евдокия Николаевна. — Но никогда бы не подумала, что и моя сестра способна на такой подвиг. Государство недаром платило «северянам» огромные, по меркам остальной страны, деньги. Жизнь в условиях вечной мерзлоты и Крайнего Севера — это вам не сказка и не тропики. Солнца там не бывает по полгода. Зима долгая и суровая. Витаминов, фруктов и свежего мяса катастрофически не хватает. Но все равно многие ехали, потому что твердо знали: десять-пятнадцать лет они там поработают, зато вернутся состоятельными людьми. Может быть, даже машину купят. Или квартиру в кооперативе построят. Потом, вместе с «перестройкой», стабильность в стране куда-то исчезла. Уверенность в завтрашнем дне — тоже. И предприимчивый народ уже не рвался на «севера». К чему? Жизнь там стала такой дорогой, что не окупалась никакими северными надбавками. И вообще появились другие, куда более легкие и быстрые способы разбогатеть. Но Ольга и ее второй муж уезжали еще в конце шестидесятых годов. А тогда это считалось весьма перспективным. — Ее муж туда завербовался. И Ольга уехала с ним. — И Костю — твоего сына она забрала с собой? — Она так решила. И с тех пор отец не видел парня. Впрочем, надо сказать, он особенно и не рвался. Как уже говорилось, Сергей Иванович был человеком в обычной жизни весьма инертным. Поэтому и воспринимал как должное, что Ольга ему не писала. Он ей тоже, потому что элементарно не знал адреса. А выяснить через справочное ему хотя и приходило в голову, но он все откладывал это на завтра, а потом на послезавтра. И так все шестнадцать лет. Уже немного разобравшись в характере Сергея Ивановича, подруги ничуть не удивились. Такое поведение было вполне в его духе. А потом в одночасье Сергей Иванович снова стал отцом. Произошло это следующим образом. Однажды утром раздался телефонный звонок. Голос своей бывшей жены Сергей узнал сразу же. — Информирую тебя о том, что сегодня в десять сорок утра в город прибывает твой сын! — холодно сообщила ему Ольга. — Он едет поступать в институт. И поживет у тебя. Надеюсь, у тебя в доме нет никаких посторонних женщин? Мальчика нельзя травмировать. У него удивительно тонкая психика. И к тому же вступительные экзамены. Я свой долг выполнила. Теперь очередь за тобой. Сергею Ивановичу его сын особенно тонкой личностью не показался. Напротив, он явно унаследовал все отрицательные черты своей матери. Жадность, завистливость и лживость. Ни в какой институт он поступать и не собирался. Это стало очевидно даже наивному Сергею Ивановичу, который хоть и был, что называется, не от мира сего, но все же имел два высших образования. И отлично помнил, сколько ему самому стоило трудов поступить, а потом и получить диплом. Костя дома над учебниками не сидел. И едва ли ходил на вступительные экзамены. Во всяком случае, когда сын ему заявил, что провалился, Сергей Иванович не удивился. Он только поинтересовался: — И что теперь? Приедешь и будешь поступать на следующий год? Сын с ответом замешкался. А когда начал говорить, Сергей Иванович понял, что мальчику в большом городе понравилось. Тут было куда веселей, чем на жутком, пронизываемом всеми ветрами Крайнем Севере. Там и кило яблок было страшным дефицитом. Конечно, Костик уже понял: чтобы жить в этом городе, и жить весело, нужно иметь финансы. — Я пойду работать! — с энтузиазмом заявил он отцу. — Только ты должен меня прописать к себе. Иначе работы мне вовек не найти. Сергей Иванович — весьма далекий от корысти и к тому же постоянно пребывающий в далеком прошлом, да еще в Галлии — предмете его ученых исследований, — конечно же, прописал своего сына. Мог ли он ему отказать? Подобная мысль даже не пришла ему в голову. Он чувствовал свою вину перед юношей, потому что женился на его матери, не любя ее и лишь потому, что она в свое время умудрилась задурить ему голову. И на какой-то миг ему показалось, что он ее любит. — Потом я прозрел, но ужасная ошибка уже была совершена, — признался он, кинув страдающий взгляд в сторону Евдокии Николаевны. — Ты по делу сейчас с девушками говори, — сурово прервала его откровения женщина. — С тобой мы после поговорим. Наедине. Несмотря на ее суровый тон, Сергей Иванович заметно приободрился. — Вот это мне в тебе всегда и нравилось больше всего, Евочка, — просияв, произнес он. — Ты всегда точно знаешь, как мне лучше поступить. Я тебе за это очень благодарен. И подруги поняли, что он не шутит. И уж точно не издевается. Он в самом деле нуждается в человеке, который бы говорил ему, когда сесть за стол, когда надеть чистые носки, а когда идти развлекаться. Одним словом, Сергей Иванович был ярко выраженным типом рассеянного ученого, милого и доброго чудака и подкаблучника. Как любому аспиранту, ему нужен был опытный и знающий руководитель. Кажется, в лице Евдокии Николаевна он мог бы его обрести. Если бы в свое время не свалял дурака. — Так что там с моим племянником произошло? — деловито спросила у него Евдокия Николаевна. — Поступил он хоть куда-нибудь на следующий год? Ни на следующий, ни на какой другой год Костик никуда не поступил. Работать он тоже не устроился. И будь Сергей Иванович другим человеком, он бы уже сто раз задумался, а откуда у его сына берутся деньги? Однако деньги были. Пусть питался мальчик дома покупными пельменями, которые Сергей Иванович неумело варил в ковшике, или бутербродами с докторской колбасой на крупных кусках батона, но при этом Костик еще и отлично одевался. Уходил по вечерам из дома. И зачастую задерживался до утра, а то и пропадал на несколько дней. — Друзья пригласили, — такой отговоркой он обычно отделывался. И недалекий в житейских вопросах, доверчивый Сергей Иванович охотно верил сыну. Ему и в голову не приходило задаться вопросом, а что собой представляет Костик, чтобы посторонние люди пожелали сделаться его друзьями, да еще при этом поить и развлекать бездельника? А Костик жил весело на протяжении трех лет. За это время он присмотрел себе подходящую девушку и даже женился. Подходящей, в его понимании, была девушка с состоятельными родителями, которые бы помогли молодой паре на первых порах. А может быть, и не только на первых. С другими девушками Костик не общался. По натуре настоящий альфонс, он и жизнь вел соответствующую. В общем, свадьбу оплатили родители невесты. Они же подарили молодой паре и новую квартиру, а зятю машину. Они же устроили Костика на непыльное место в одно из только еще зарождающихся совместных предприятий. Чем оно занималось, Сергей Иванович не знал. Потому что сразу же после свадьбы Костик от него съехал. Потом перебрался в Швецию и перестал звонить отцу. — Но я знаю, что это случилось еще до рождения у Костика дочери, — сказал мужчина. — Вероятно, потому родители невесты и пошли на этот брак, — мудро рассудила Евдокия Николаевна. — Грех прикрыть хотели. А как внучку-то зовут? — Чью? — Сережа! — воскликнула Евдокия Николаевна. — Я тебе удивляюсь! У твоего сына родилась дочь! Твоя внучка. Как ее зовут? — Но Евонька, — оправдывался мужчина. — Я же правда не знаю! — Не знаешь, как зовут твою собственную внучку? — оторопела Евдокия Николаевна. — Но Ева, кто же мне скажет? — Твой сын! — Мы не разговаривали с ним со дня его свадьбы, — пожал плечами Сергей Иванович. При этом он выглядел таким жалким, покинутым и несчастным, что подруги невольно расчувствовались. Нет, этот Костик недалеко ушел от своей стервы-мамаши! Ну как можно быть таким черствым? Сразу видно, что бедный старик живет совершенно один. Вон в каком запустении у него хозяйство. Разве что стены плесенью не обросли. Кажется, такие же мысли крутились в голове у Евдокии Николаевны. — Вот что, Сережа! — решительно произнесла она. — Раньше, в молодости, я была дурой. Но с тех пор сильно поумнела. Так что собирай свои вещи и едем! — Куда, Евочка? — только и спросил Сергей Иванович, послушно, хотя и с кряхтением поднимаясь со стула. — Ко мне! Тут ты один оставаться не можешь! Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нужна медицинская помощь и уход? — Как скажешь, Евочка, — покорно согласился Сергей Иванович. — А что мне взять с собой? Я что-то не соображу! Посоветуй, будь добра. Евдокия Николаевна только рукой махнула. И сама двинулась в соседнюю комнату. Подруги остались наедине с Сергеем Ивановичем. Выглядел мужчина на удивление безмятежно. Похоже, что предстоящие в его жизни кардинальные перемены нисколько его не тревожат. Он полностью доверился своей «Евочке», в полной уверенности, что она все сделает, как нужно. Видя, что старичка с минуты на минуту умыкнет энергичная старушка в свое единоличное пользование, подруги решили, пока можно, еще немного его потерзать своими расспросами. — Драгоценности? — изумился Сергей Иванович их вопросу. — Ну, разумеется, у Оли были драгоценности. Как у всякой женщины. — Как они выглядели? — Ну, во-первых, обручальное колечко, — принялся вспоминать Сергей Иванович. — Я сам ей его купил. Потом цепочка и были у нее еще какие-то сережки. — Какие? — Такие обычные золотые кольца. Тонкие и гладкие. — И все? Никаких антикварных раритетных вещей вы на вашей жене не видели? — Что вы! Оля ушла из семьи в чем была, — смутился Сергей Иванович. — Сказала, что ради меня она окончательно рвет с прошлой жизнью и своей семьей. И ей от них ничего не нужно. И тут он вдруг задумался. Подруги решили, что он ушел в воспоминания тех далеких дней, и не прерывали его. Все, что они хотели, они уже выяснили. Драгоценностей Ольшанских у Ольги не было. — Выходит, их украл кто-то другой, — вполголоса пробормотала Кира. — А мы снова взяли неверный след. Но в это время Сергей Иванович очнулся от своей коматозной задумчивости. — Правда, один раз Ольга меня удивила, — сказал он подругам. — Это случилось вскоре после нашей с ней свадьбы. Тогда она еще обожала меня. Или думала, что обожает… — И что? — Она сделала мне подарок, — сказал Сергей Иванович. — Потрясающе дорогой. — Ювелирное украшение? — затаив дыхание, спросила Кира. — Старинной работы? Сергей Иванович покачал головой. — Машину! — Машину? Антикварную? — Да нет же! — развеселился Сергей Иванович. — Это был обычный «Москвич». Но по тем временам — это было необыкновенно шикарно! Машины были такой роскошью, какую вам даже трудно себе представить. Ценились дороже квартир! Ведь квартиры частенько предоставлялись государством. А машину можно было только купить! — И что? — Ольга сказала, что хочет, чтобы у нее был самый шикарный муж. И все бы завидовали нам, когда мы будем куда-то выезжать на машине. — И завидовали? — Боюсь, я горько разочаровал Ольгу. Машину я разбил уже через неделю. И сам пострадал. Но это Ольгу не смягчило. Она ужасно злилась. Так злилась, что тогда я впервые увидел ее истинное лицо без обычной приторной маски. И признаюсь, был потрясен. В общем, автокатастрофа оказалась началом другой катастрофы, которая поджидала в скором времени скоропалительный брак Ольги и Сергея Ивановича.