Кипяток из стакана извилистой петлей хлестнул по голой ладони капитана. Кричать он начал уже в полете. Его словно выпустили из пращи, наметив мишенью книжную полку на стене, и он не промахнулся. Некоторое время он слизывал кровь, которая текла из района лба, слушая как рядом на палубе матерится кто-то из экипажа. Пульсирующая лампа и надсадный ревун вывели капитана из ступорозного состояния. Он поднялся и взял массивную телефонную трубку, которой вполне можно было убить. — Центральный пост! Что там у вас? Ответьте капитану! — прорычал Дауман. — Мы во что-то врезались, сэр! — доложил кап-3 Джереми Фейн. — Что по реактору и ракетному отсеку? — Осматриваемся в отсеках! — Дать задний ход! — Пробовали! Нас что-то держит! — О'кей! Я сейчас буду! Каюта капитана располагалась недалеко от центрального поста, так что на месте он уже был через минуту. — Капитан в отсеке! — подал команду Фейн. — Есть повреждения в отсеках? — Нет, сэр! — Почему стоим? — Мы… не можем двинуться, сэр! Логично, подумал капитан. — Акустика ко мне! — приказал Дауман. — Уоррент-офицер Мэтью Крайтон, сэр! — доложился акустик. — Так во что мы врезались, сынок, и почему? — ласково спросил Дауман. Крайтон понял, что если он неправильно ответит, то его начнут душить, не сходя с места. — Причина неизвестна, сэр. Никаких акустических помех не замечено! — Не замечено или их не было совсем? — уточнил капитан. — Не было совсем! — Тогда во что вы вперлись на полном ходу? — закричал капитан. — Возможно это русская стелс-лодка? — сделал предположение Фейн. Капитан с такой яростью глянул на него, что кап-3 визуально уменьшился в росте. — На какой мы шли глубине? — 30 метров! — доложил Фейн. В этом месте морские глубины начинаются с километра, прикинул Дауман. — Какая глубина сейчас? — Приборы показывают ноль! — Это неучтенная морская банка, сэр! — встряла Сара Элмерз, одна из 3-х женщин в экипаже. Дауман явственно представил километровую подводную гору, не указанную ни на одной карте, и волосы зашевелились у него на голове. На борту новейшее радиолокационное оборудование, подумал Дауман. Гидроакустический комплекс Ай-Би-Эм с активной, пассивной, навигационной и буксируемой антеннами. Плюс радиоразведка WLR. — А мы сели на мель как кучка идиотов посредине океана! — подытожил он. Диана. — Эй, Декабрист! Юбка секретарши директора Тоболова заканчивается чуть выше среза стола Пестеля, так что когда он поднимает взор, то на расстояние одной компьютерной мышки от своей руки видит красивые ровные ноги. — Пошли обедать, Декабрист! Диана девушка кипучей энергии. Неудивительно, что она стала инициатором их знакомства, и на всех корпоративах старалась держаться с ним. Пестель не успел загордиться, потому что девушка как-то призналась, что обожает всех дефективных. Увы. Ну и пусть. Все менеджеры завидовали Пестелю черной завистью. Пусть дефективный, но хоть бы раз пройтись в медляке с красоткой, подержаться за гибкую талию. — Смотри, какая я гибкая! — хвалилась она. Боже мой, если бы знала она, какой гибкой и в каких отчаянных позах виделась она в его мечтах. А потом они вжарили рок-н-ролл на последнем корпоративе на двоих. Перед всем отделом. И это оказалось трагической ошибкой. — Шеф на нее глаз положил, а ты этакое вытворяешь! — попенял Еврей. Ему было плевать и на шефа, и на его глаз. Но глаз оказался чересчур плохой. В списке на сокращение фамилия Пестеля стала безальтернативной. В компании никому не было дела до крохотного и безнадежно тонущего Декабриста. У всех на виду разворачивался гигантский устрашающе красивый роман Тоболова и Дианы. Шеф стал одеваться по-молодежному и дарить Диане роскошные букеты. В рабочее время они уезжали вдвоем и подолгу отсутствовали. Их видели в дорогих ресторанах. Пестель бессильно скрипел зубами от отчаяния, представляя, что следовало за этими посиделками. Оба были семейные. Тоболов на 29 лет старше. У Дианы муж психованный спортивный мужик. Пестель до последнего опасался, как бы чего не вышло. Ничего и не вышло. Муж Дианы безропотно сдался, при встрече оговаривался: — Моя Дианка! Какая она на хрен твоя. Пестель на его месте убил бы директора, вбил очки в его глотку, сломал нос, рвал и метал, а тут ничего. Мы же интеллигентные люди. Ну иди тогда, гавно пинай. У тебя жену увели, а ты культурную рожу корчишь. Зато жена Тоболова сопротивлялась отчаянно. И было отчего. Кроме квартиры в центре, директор обзавелся особняком на Подушкином шоссе с кучей слуг, за который вспыхнула настоящая битва, в которой с обоих сторон полегла в неравном бою куча юристов. Вся компания бурно обсуждала разворачивающуюся драму и лишь двоим не было до нее никакого дела. Пестель и Диана вели себя так, будто ничего не происходит. Пестель не знал, что при этом на самом деле чувствует Диана, сам же он наслаждался каждой секундой их мимолетных встреч. — Такая вкусная сметанка, можно я твою съем? А ты мою котлетку! — предложила Диана. Состоялся взаимовыгодный обмен. — Что ты все время ерунду слушаешь? — возмутилась Диана. Пестель в это время засмотрелся на плазму на стене обеденного зала, где министр иностранных дел Тавров, напоминающий видом угрюмого сантехника, вещал о полном разрыве отношений с НАТО. — Это не имеет к нам никакого отношения! — безапелляционно заявила девушка. — Надоела политика! Эй, музыку включите! — Нет, оставьте! — попросил Пестель. Но послушали как всегда Диану. Сын главбуха. В день, когда Россия окончательно разорвала отношения с НАТО, у Пестеля случился очередной залет, оказавшийся фатальным.