Она посмотрела в окно. Поезд въезжал в туннель, так что до пересадки, где все покинут вагон, было недалеко. Важно выйти из вагона первой. Поэтому она уже сейчас встала со своего места и направилась к дверям, стараясь не поддаваться инстинкту и не оглядываться. Поезд затормозил. Скоро двери откроются, и она сможет перебежать платформу, подняться в зал отправления и выйти на другую сторону, чтобы затем пересечь улицу Йернвэгсгатан и скрыться в толпе людей. Она считала секунды только для того, чтобы чем-то заняться, когда внезапно услышала, как кто-то подошел и встал прямо у нее за спиной, и пока поезд останавливался, она не смогла удержаться и обернулась, тут же уткнувшись взглядом в желтые от табака передние зубы. И тут двери наконец открылись, и она смогла выпрыгнуть наружу и убежать. Только не оглядываться. Просто делать все по плану: подняться вверх по эскалатору, перейти в зал отправления и перебежать на другую сторону. Но бежать было невозможно. Повсюду были люди. Пассажиры со всех возможных направлений. Но у нее не было выхода. Она должна была продолжать двигаться, проталкиваясь вперед в толпе людей, игнорируя всех тех, кто сердито кричал ей вслед. То же самое у Йернвэгсгатан. Повсюду были люди, которые, как ей казалось, только и делали, что становились у нее на пути. И снова она поддалась инстинкту и оглянулась, продолжая идти прямо к тротуару. Вдруг кто-то схватил ее за руку и дернул назад, в сторону от велосипедной дорожки, и тем самым спас от столкновения с велосипедистом в яркой одежде. — Будьте осторожны, вас же могут сбить! — услышала она голос, который показался ей знакомым, и, обернувшись, увидела одетого в черное мужчину, которого никогда раньше не видела. — Вы знаете, они здесь прямо по трупам готовы ехать, только бы вовремя попасть домой. Но как она могла узнать его голос? Они никогда раньше не встречались. Или? Точно, это был он, человек на мотороллере, который окликнул ее, когда она перебегала улицу. Он, должно быть, следовал за ней всю дорогу от Ландскруны. Не раздумывая, она ударила его коленом между ног, вырвалась и помчалась через велосипедную дорожку и улицу Йернвэгсгатан. Машины сигналили ей со всех сторон, но она продолжала двигаться дальше по Прэстгатан к улице Бруксгатан, хотя в глубине души понимала, что это бесполезно. 26 Дом стоял в конце дороги и граничил с холмистыми рапсовыми полями, которые, в свою очередь, сменялись районом Седеросена, сплошь состоявшим из огромных глухих лесов, лугов и глубоких оврагов. Но это место нельзя было назвать идиллическим. Оно вызвало у Лильи настолько неприятные чувства, что ей захотелось попросить Утеса развернуться и уехать как можно дальше отсюда. Но вместо этого она вышла из машины и жестом приказала двум полицейским в форме припарковать их машину так, чтобы она перекрыла дорогу. — Будем надеяться, что пришли по адресу, — сказал Утес и проверил магазин пистолета. — Да уж. — Лилья направилась к дому, подняла скрипучую железную калитку носком ботинка и прошла на участок, где среди прочего стояла небрежно накрытая брезентом машина. — Ты думаешь о том же, что и я? — Утес подошел к машине и стянул брезент. Как бы глупо это ни было, но именно на своем участке Ассар Сканос припарковал ту самую машину. Оранжевый «Вольво», в котором он скрылся после того, как ударил ножом водителя. Не говоря ни слова, она кивнула двум полицейским, которые только что присоединились к ним, чтобы те обошли дом сзади, а она и Утес продолжили путь к входной двери. В обычном случае они бы позвонили в дверь, и в случае, если бы никто не открыл, подключили слесаря. Но в этот раз, чтобы сэкономить время, она взяла с собой отмычку. Но она не понадобилась, так как дверь была закрыта не до конца. Воздух был пропитан влагой и плесенью, и она чувствовала, как с каждым вдохом в ее легкие попадало то, чего там вовсе не должно было быть. Они вошли в желто-коричневую прихожую, прикрывая друг другая пистолетами. Прихожая перешла в темный коридор с грязно-серым ковром и стенами, облицованными панелями «под дерево». Тут и там висели вышивки в рамках, а на одной из стен — коллекция старинных винтовок. Две двери по обе стороны были закрыты, как и самая дальняя в противоположном конце. Первая дверь слева вела в опрятную спальню, в которой стояла простая кровать, письменный стол с двумя гантелями и книгой «Шведского движения сопротивления» под названием «Руководство для активистов движения сопротивления». Дверь напротив вела в кухню, где находился небольшой обеденный стол. Среди прочего там была тарелка с остатками спагетти с большим количеством кетчупа и половина стакана молока. Она опустила указательный палец в молоко и отметила, что оно еще достаточно прохладное. Они тихо прошли по коридору до следующей двери. В этой спальне был страшный беспорядок. Постельное белье, порванные журналы «Барби» и «Мой маленький пони», нераспакованная коробка «Лего Сити», в которой, по иронии, был набор для перевозки заключенных, розовая банка со слаймом и несколько героев «Звездных войн» вместе с нижним бельем детских размеров. Лилья повернулась к Утесу, который стоял прямо за ее спиной. — Ты ничего не говорил о том, что у него есть дети, — прошептала она, понимая, в чем дело. — Так у него и нет детей. Утес, очевидно, был прав в своем предположении. Ассар Сканос был не только чистокровным нацистом, но и педофилом. Они вернулись в коридор и продолжили путь к следующей двери с табличкой, изображающей писающего мальчика. Как и все остальные, дверь была закрыта, но не заперта. Было видно, что внутри горит свет. По сигналу они рванули дверь и втиснулись в пустую ванную комнату, которая, похоже, не ремонтировалась с тех пор, как построили дом. Но не это привлекло внимание Лильи. И даже не выложенная плиткой метровая свастика на стене у ванны. Она услышала приглушенные голоса. Это были детские голоса, две девочки, которые вдруг заговорили друг с другом. Она повернулась к Утесу, который кивком показал, что надо идти дальше по коридору, и чем дальше они заходили в дом, тем отчетливее слышались голоса. Но они не казались грустными, дети явно не плакали. Скорее они казались возбужденными и радостными. Коридор заканчивался закрытой дверью с полупрозрачным стеклом, можно было только предположить, что находится внутри, но не разглядеть через стекло. Лилья нажала на дверную ручку. Но дверь была заперта, а может, просто стала плохо открываться от времени. Она не знала, да и это не играло никакой роли. Ирен подняла ногу и выбила ею дверь. Зрелище, которое предстало перед ее глазами, когда она ворвалась в гостиную с пистолетом в руках, было шокирующим, но вскоре шок превратился в смятение. На экране было двое детей. Девочки сидели голые на полу, вытянув под собой ноги, они были заняты одеванием носков. Она уже много раз видела эту сцену. Так много, что давно сбилась со счета. В детстве это был один из ее самых любимых сериалов, и именно этот эпизод, когда Мадикен и ее младшая сестра Лисабет сидели голые на полу и одевались, она помнила, как будто это было вчера. Тогда ни она, ни кто-либо другой и бровью не повел бы при виде голых девочек. Сцена казалась совершенно естественной и никак не связанной с сексуальностью. Сегодня же на такое невозможно было смотреть, не чувствуя себя педофилом, и ходили разговоры, что цензура хочет вырезать эту и другие подобные сцены в фильмах по произведениям Астрид Линдгрен. Но сериал никто не смотрел. Телевизор с включенным DVD-фильмом стоял перед пустым старым красным диваном, который был таким же грязным, как и ковер в коридоре. На журнальном столике лежало несколько фильмов — «Пеппи Длинныйчулок», «Лотта с Горластой улицы» и «Эмиль из Леннеберги» — все со сценами с обнаженными детьми, которые сегодня не снял бы ни один режиссер. — Похоже, ты был прав, — сказала она, осматриваясь в поисках других дверей. — Мотив — педофилия. — Учитывая эту свастику, я бы сказал, что мы оба были правы, — сказал Утес, который направился к открытому секретеру, где было несколько папок с документами. Преступник видел, как они подъезжали, и успел скрыться? Именно поэтому он оставил дом незапертым с включенным светом и «Мадикен» по телевизору? Через стеклянную дверь, которая была слегка приоткрыта, было видно, как двое полицейских в форме охраняли сад позади дома. — Подойди и посмотри на это, — сказал Утес, который отложил в сторону пистолет и надел очки для чтения. Он протянул один из документов, и как только она начала читать, то сразу поняла, что его там заинтересовало. …По результатам проведенного обследования пациент оценивается как психически нестабильный… отчетливо выраженные черты педофила… закрытое отделение… медикаментозное лечение и терапия… Слышит голоса… Психическое заболевание… Это были выдержки из медицинской карты Ассара Сканоса, и судя по тому, что она могла видеть, он был частым гостем закрытого отделения психиатрической больницы города Мальмё. Благодаря текущему лечению, а также регулярным беседам, пациент признает адекватным собственное психическое состояние и может находиться дома… Документ был датирован 8 июня 2012 года, и это означало, что Ассар Сканос был выписан всего за пять дней до событий в Бьюве. Скорее всего, сокращения и нехватка мест и ресурсов в больнице были официальным объяснением выдачи такого документа. Некомпетентность — реальным. 27 Помимо первого визита в «Тиволи», это был, несомненно, один из лучших дней в его жизни. Хотя прошло уже несколько часов, адреналин все еще бурлил в крови. Даже сейчас, оглядываясь назад, он не мог придумать ничего, что могло бы пройти еще лучше. Разве что кубику потребовалось больше времени, чем он рассчитывал, на выбор жертвы в «Ика Макси» этим утром. Кроме этого все прошло просто идеально. И все же он очень нервничал и не осмелился поехать прямо домой, не убедившись, что за ним никто не следит. Он просто не мог поверить, что все так просто. Получалось, что он мог делать практически все, что угодно, и никто ни о чем не подозревал. И вот он уже в подъезде своего дома. Дверь лифта на его этаже отказывалась открываться. Обычно она немного поскрипывала, отъезжая в сторону, хотя он и смазал петли машинным маслом. Так и не дождавшись лифта, он стал подниматься по лестнице. Дверь квартиры не издала ни звука, и как только он закрыл ее, то сразу повернул ручку замка, сначала оригинальный замок, а затем и дополнительный замок, который сам вмонтировал в дверь вместе со шпингалетами. Потом закрылся на цепочку, прижался лицом к двери и посмотрел в глазок. Лестничная клетка снаружи была пуста, и через несколько минут лампы погасли. Он прошел в квартиру и встал за правой занавеской у окна, откуда обычно смотрел на улицу. Остановилось такси и высадило пассажиров у «Бара Сэма», где на открытой террасе уже яблоку было негде упасть, а большинство клиентов вдрызг напились. Другими словами, все выглядело так же, как и в обычный июньский вечер пятницы, и он мог спокойно снять одежду, положить ее обратно в шкаф и принять ванну. Лежа на надувной подушке так, что только один нос торчал над дымящейся поверхностью воды, он закрыл глаза. Ему нужно двадцать минут. Двадцать минут полного расслабления, прежде чем он сможет приступить к следующему этапу текущего задания. Вот на чем он должен был сосредоточиться. Без полной сосредоточенности у него не будет шансов выполнить все как надо. Остальное подождет до тех пор, пока кости не решат выделить больше времени на новое задание. Как всегда, он пришел в себя, не осознавая, что заснул, и в первые несколько секунд ему показалось, что он никогда больше не сможет взбодриться. Но потом пришла энергия, в которой он так нуждался, и заставила его почти вылететь из ванны. Кости выбрали свою жертву, и пришло время выяснить, кто это. Он накинул халат, вышел из ванной и прошел через гостиную в спальню, которая была настолько маленькой, что там помещались только кровать, маленький письменный стол у окна, а также стул с одеждой в одном углу и шкаф в другом. Дверца шкафа уже была приоткрыта, и ему оставалось только отодвинуть одежду в сторону и войти. Затем он закрыл дверь изнутри и позволил ей защелкнуться на три магнита. Правой рукой стал ощупывать в темноте заднюю стенку шкафа, пока не нашел отверстие, в которое просунул средний палец и дотянулся до продолговатой металлической пластины внутри — она находилась выше отверстия. Он отодвинул пластинку в сторону. Щелкнуло запирающее устройство, задняя стенка шкафа открылась, и он смог пройти вперед в темноту, закрыв за собой дверцу и вернув металлическую пластину обратно в держатель. Не только ту пластину, которую он только что открыл, но и верхнюю и нижнюю, которые были доступны только изнутри. Потом он дотянулся до черной рулонной шторы на потолке, опустил ее перед дверью и зажег верхний свет.