– Был. Провидения, Лаврентия, Ванкарем. И моржей видел, как вас. Слушайте, Оля, что мы так, стоя разговариваем? Давайте сходим куда-нибудь, посидим. Я вас в ресторан приглашаю. – В “Океан"? – Как вы угадали? – Нетрудно догадаться. И вы туда всех девушек приглашаете в первый день знакомства? – Ну, зачем вы так, Оля? Я же хотел, как лучше, там поговорить можно и перекусить нормально. Вы же не ели ещё сегодня? – Нет, Сергей, я в рестораны с моряками не хожу. – А я не знакомлюсь с девушками в книжных магазинах, тем более с продавщицами. – Ах, вот вы как! Ладно, поговорим позже, покупатели, вон, пришли. Охраняйте тут бдительно, я пошла работать. Рабочий день закончился неожиданно. – Оля, я вас провожу? – Хорошо. До остановки. Ну, что вы на меня так смотрите? Всё, Серёжа, до свидания. Надеюсь, вы всё правильно поняли. Приходите в субботу за книгой. Или звоните лучше. “Ну что она тебе далась? – ругал себя Серёга. – Баб мало, что ли? И Оли были, и даже одна продавщица из книжного магазина в Магадане, правда, не Оля. Свет клином не сошёлся”. Но мысли об Ольге его не покидали, чем бы он ни занимался. В пятницу моторист Дима Лапин “накрыл поляну” в честь своего двадцатилетия. Не слабо посидели. Ночью пришла “прощаться” Тонька. Утром болела голова, но на душе вроде, полегчало. В конце дня поехал в магазин. – Здравствуйте, Сергей! Хорошо, что вы пришли. Книгу привезли, и уже спрашивали, но я вам отложила. Вот, смотрите. Серёга открыл и зачитался. – Правда же интересно? Я же вам говорила! А вот здесь, смотрите, я специально заложила, вот, видите, деталь чертежа “Литке”, и вот здесь условное обозначение: “шпигат”! Довольны? – Оля, я ваш должник. Не знаю, как благодарить. А давайте пойдём ко мне на судно? Вы же никогда не были на судне? – Не была. Но не пойду, – Оля опустила глаза. – Но почему? Со мной пропустят без проблем. Чего бояться-то? – Конечно, пропустят, а сзади посмеются, скажут что я… – Оля, да я же не в том смысле. Я хочу вам показать настоящее судно ледового класса. И пусть попробует кто-нибудь хоть посмотреть не так! Вы думаете, женщины на пароходы только за “этим” ходят? Водят же и жён, и сестёр, просто знакомых – именно посмотреть. Клянусь честью, что вреда вам не будет! – Как морской офицер в девятнадцатом веке, “честью"? Хорошо, я пойду с вами. Но мне же переодеться надо. – Да вы замечательно одеты! И не в ресторан же идём, на рабочее судно. Пойдёмте! Слегка выпивший вахтенный у трапа скорчил понимающую ухмылку и издалека заорал: – Привет Серёга! А кого это… Но Серёга так на него глянул, что тот мигом переменился в лице и вполне культурно выговорил: – Здравствуйте! Проходите, пожалуйста! Оля улыбнулась и ничего не сказала. Серёга начал с мостика, с ходовой рубки. Оля ходила по огромному застеклённому помещению, всё разглядывала, трогала пальчиком. – Серёжа, а где же штурвал? – Штурвалы теперь только в книжках. Но мне ещё досталось постоять за штурвалом. Вот, ручка, видите, своего рода “джойстик”, электроника. – Жалко… А секстан у штурмана есть? – Может и есть где-нибудь у капитана в сейфе, как реликвия. Я же вам говорю, электроника. Кнопку нажал – и считывай своё место в открытом океане. – А это локатор? – Да. Только сейчас он выключен. – А это, наверное, гирокомпас, – она сказала “гирокомпас” с ударением на последнем слоге, по-морскому. – Да. Репитер. Сам гирокомпас внизу. Откуда вы знаете такие названия? – Читала. Интересно было. У меня память хорошая. Потом Серёга повёл Олю на главную палубу. Третий трюм был открыт. Оля заглянула, ойкнула. – Глубоко как! – А какая у судна осадка? – А водоизмещение? – А сколько груза берёт? Серёга не переставал удивляться её осведомлённости. Прошли по внутренним коридорам надстройки, спустились в машинное отделение. Серёга помахал вахтенному мотористу, показал на спутницу. Тот утвердительно кивнул. В машине не принято общаться голосом, всё равно ничего не слышно. Придерживая Олю за локоть, чтобы не поскользнулась на начищенных до блеска стальных плитах, повёл её к главным двигателям. – Какой грохот! – прокричала на ухо Оля. – Это вспомогательный только работает. А когда главные – о-о-о! – прокричал он в ответ и показал жестом на уши. “Хватит, пошли наверх” – показала Оля тоже жестами. Теперь Серёга привёл её в свою каюту. – Вот, смотрите, как живут современные моряки. – Культурно. Умывальник. Занавесочки. А картины тоже в каждой каюте? – Нет, это моя. Я её по всем пароходам вожу. Айвазовский. Репродукция, конечно. Нравится мне. Присядьте, Оля, устали ведь. Весь день на ногах, да я вас по трапам поводил, – он выставил на столик яблоки, шоколад и бутылку вина. Он знал, что нравится женщинам. – Не желаете освежиться? Оля пригубила бокал, отломила кусочек шоколадки. – Хорошо тут у вас, Серёжа. Спасибо. Мне уже пора. Что же вы меня гипнотизируете? Мы же договаривались! Слово офицера… – Ничего я не гипнотизирую. Проводить вас хотел. – Только до автобуса. – Так темно уже. – Я не боюсь. Судно стало в ремонт. Половина команды списалась. Приходилось работать весь день, да ещё и вахту стоять. Обещали заплатить за переработку. Но Серёга плевал на заработки, он хотел видеть Олю. На визитке был только её рабочий телефон. Да и что скажешь по телефону? Он всё откладывал визит в отдел кадров. Уходить в рейс прямо сейчас не хотелось, а ведь предложат – не откажешься. Вовсе некстати пришла “проведать” Тонька. Она теперь буфетчица на судне, стоящем на соседнем причале. Серёга угостил даму вином, потом вежливо выпроводил, сославшись на дикую усталость. Тонька обиделась, ушла молча. Стали в док. Серёга лишь глянул на заросшее ракушкой днище и сразу пошёл к вахтенному помощнику отпрашиваться. В магазин Серёга буквально ворвался. – Оля, мы в док стали. Пойдём скорее, мне всего час дали. Ты же никогда не видела ледокол снизу! – У тебя же не ледокол.