Получил твое письмо от 11/V-1951 г. и даже не знаю, что на него отвечать. Уверять тебя, что я вернусь через 5 месяцев, не могу, ибо может случиться всякое недоразумение, но знаю определенно, что вернусь в этом году и не позднее ноября месяца. Много я положил труда и стараний для быстрейшего освобождения, но причина в деньгах: было бы у меня рублей 500, может быть, я возвратился бы месяца на 2 раньше, но что поделаешь, когда даже здесь решают вопрос деньги. А мне даже противно говорить о деньгах! Пишу это письмо 3 июня 1951 года, но посылки я твоей еще не получил и не уверен, получу ли ее вообще, – могут ее отослать тебе обратно, если она очень рано пришла к реке Амур. Надеюсь, что квитанция у тебя сохранилась и посылку ты оценила, а поэтому лучше требуй на почтамте обратно. Такая же судьба посылки и мамы, она мне выслала ее из Одессы еще 2/7, и по сие время она не дошла до меня. Писать о себе и жизни у меня также нечего, ибо живу одной надеждой на скорое освобождение… Напрасно ты думаешь, что загадывать насчет работы и места жительства рано. Время идет очень быстро, а терять время после освобождения я не намерен, ибо нужно устраивать жизнь фундаментально и как можно быстрее. Что будет дальше, мы с тобой не знаем, и нужно хоть немного, но пожить по-человечески… Сегодня очень плохо себя чувствую, болит в правой стороне груди и температура до 38 градусов, но работать необходимо – нужны зачеты рабочих дней… Дорогая моя Валюша! Ты многое не знаешь в моем настоящем и, конечно, не думаешь о будущем так, как думаю я. Но мне настоящее так надоело, что я живу только будущим и поэтому хочу хоть немного знать, как можно будет устроить наше с тобой будущее и где. Я почти каждый день молю Бога о быстрейшем с тобой “свидании”. Конечно, это будет не свидание, а счастье для меня, но Бог, очевидно, не слышит меня и пока еще ничем не помог мне, но слава ему, что он дает мне надежду!.. Получил от мамы письмо, передает тебе привет и целует тебя за ту помощь, которую ты мне оказываешь. От стариков наших ничего не получаю и не знаю, почему они не пишут. Пиши, дорогая, больше писем и в них о Борисе, ибо ничего не знаю о нем. Целую мою милую, хорошую, настоящую женушку много-много раз. 11. Здравствуй, моя милая, дорогая Валюша! Пять дней тому назад получил твою и от мамы посылки и все эти дни объедаюсь. Лук, конечно, сгнил, и пошел неприятный запах, который передался на конфеты, но все они, несмотря на запах, пошли в брюхо сполна… По моим расчетам, мне осталось максимум 3–3,5 месяца, но это мои расчеты, а как будет в действительности – еще загадка. Но уверенность и надежда не покидают меня, а, наоборот, мобилизуют на подготовку к отъезду… Пишу это письмо тебе, а на душе лежат жуткая печаль и тоска, ты, наверное, уже находишься в дорогом тебе окружении мамы и Бориса, а я вот уже 1,5 года совершенно одинок. Дорогая Валюша, пиши мне, как твое самочувствие… и вообще все до мелочей, для меня все интересно и желательно знать. Сейчас на дворе идет мелкий дождь, и каждая его капля действует, как укол иглы в мое тело. Все ужасно надоело, и не знаю, что бы я делал, если бы не было большой и хорошей надежды на будущее и тебя… Дорогая моя, милая, золотая женушка! Прошу еще раз тебя, пиши мне больше писем, пиши, что взбредет в голову, для меня будет все интересно. А особенно прошу написать мне письмо о наших стариках и Борисе, ибо вот уже более трех месяцев я не получаю от них писем… Пиши, как Борис окончил 5-й класс, какие имеет оценки и как себя ведет последнее время. Пиши, дорогая Валюша, с кем имеешь переписку и что пишут нового все наши знакомые. С тем до свидания, моя дорогая надежда, мое счастье и будущее. Целую мою дорогую Валюшу много-много раз. Если ты с мамой и Борисом, целую их также и желаю наилучшего + 100 тысяч на мелкие расходы. Твой. 17/VI-51 г. 12. Здравствуйте, дорогие Валюша и Борис! Сегодня, т. е. 28 июня получил твое письмо от 7/VI и, конечно, как всегда, был очень рад… Дорогая Валюша, я так же, как и ты, многого жду от нашей будущей жизни и хочу все взять от нее только хорошее. И поэтому у меня в голове сложилось такое мнение, что вся жизнь зависит только от нас самих, – от нашего отношения друг к другу и к людям. Я советую тебе помнить и не забывать о том, что каждый человек, если он хочет в полном смысле заслужить это звание (человек), всегда должен прислушиваться к голосу себе подобных и помнить, что в каждом разговоре – суждении – пусть даже сплетне есть доля правды. А если самому подойти к этому вопросу объективно и взвесить все, то в каждом разговоре или мнении общества, даже плохого, есть правды – 50 %… Очень жаль мне, что тебе приходится ездить и жить в лесу да еще на севере, в этом есть и доля моей вины… В предыдущих двух письмах я писал, что освобождаюсь в октябре, но возможно, что и раньше на месяц… Очень жаль, что Борис имеет “троечки”, если он будет продолжать учиться без усердия, то можно в дальнейшем ожидать и двоечек. Но ничего, я скоро приеду и постараюсь ему помочь в учебе, конечно, как смогу. Жду от него писем… Жизнь моя проходит по-старому. У нас почти ежедневно дождь и грязи по уши. Получил от стариков письмо, из него узнал, что Борис уехал к тебе. Отец молодеет душой с каждым днем: восхищается стройками коммунизма и много нового написал о нашем Ленинграде. С тем – до свидания, дорогие мои две детки (правда, Бориса уже нельзя назвать деткой, а нужно называть Мужчиной). Целую вас. 13. Здравствуй, дорогая и милая Валюша! Получил сегодня письмо от 19/VII и опять не знаю, когда ты будешь в Ленинграде. Ранее ты писала, что пойдешь в отпуск в октябре, а сейчас пишешь – в сентябре. Не уверен также в твоем адресе и в том, дойдет ли это письмо к тебе… Мое положение старое, и я должен по всем моим расчетам быть в Ленинграде не позже 5 октября. Вот почему я интересуюсь твоим пребыванием в Питере… Погоды стоят “у нас” на ДВК жаркие с редкими непродолжительными дождями, но все это – и погоды, и окружающее – совершенно не занимает, нам уже только одно: скорей, скорей! Писать письма тебе не рекомендую, ибо я их не получу, а в день отъезда сообщу радиограммой в Ленинград, а там, если ты будешь дома, – хорошо, а если не будешь – пусть сообщат тебе старики… С тем до свидания, мои дорогие детки Валюнчик и Борик! Целую вас много-много раз и жду с нетерпением встречи за нашим семейным столом. 14/VIII– 51 г. Виктор Круглов Виктор Александрович Круглов в семнадцать лет ушёл на Великую Отечественную войну. Был балтийским юнгой. На войне стал командиром оперативной группы радистов-разведчиков 1-го Морского радиоотряда особого назначения, а также 25-го фронтового радиопункта ОСНАЗ, который занимался поиском и перехватом фашистских радиостанций, связью со штабом нашего и польского командования, способствовал уничтожению таких важных и секретных объектов, как подземные заводы ФАУ-2, аэродромы, военно-морские базы и др. По этой причине, более чем 25 лет после окончания войны, сам Виктор Круглов оставался засекреченным “мичманом в отставке”. Естественно, что ему потом хотелось поведать о пройденном пути, в котором много поучительного и героического. В 1982 году на страницах ленинградского журнала “Звезда” (№ 9) удалось опубликовать прозаическую документальную работу “Особое задание” (из записок разведчика). Она долго проходила через отдел военной цензуры, где никак не могли принять решение к её выходу в печать. Наверное, так бы и не решили. Но тут пришло распоряжение о рассекречивании материалов Великой Отечественной войны (разумеется, не всех) и автору, можно сказать, повезло. Его повесть о радиоразведке была напечатана. В.А.Круглов член СП России и Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов, автор многих книг стихов и прозы. Морские волны моей памяти О многом неизвестном из разведывательного досье Я всё дальше и дальше зарываюсь в морские волны моей памяти. Она возвращает мне незабываемые лица подводников, которых мы – разведчики эфира – спасали в огне боёв на героической Балтике. Давайте вспомним имена командиров подводных лодок: капитан-лейтенанта Г. Щедрина, капитана 3-го ранга В. Старикова, капитана 2-го ранга И. Колышкина, капитана 3-го ранга И. Фисановича, капитан 2-го ранга Н. Лунина – все они получили за подводные и надводные атаки на врага, звания Героя Советского Союза. И, конечно, всем известен капитан 3 ранга Александр Иванович Маринеско – командир подводной лодки С-13, благословленный морем морж, уничтоживший гитлеровский, лайнер “Вильгельм Густлов” (в оперативных радиограммах, по шифру, мы называли его “Вильгельм Густлофф” (как было начертано на борту). Наши пеленги выводили С-13 на заданный боевой курс атаки. И недаром акустик С.Н. Булаевский (радист) после войны, встречаясь с нами, “засекреченными” разведчиками-радистами” ОСНАЗ, сказал на одном из застолий: “Чтобы мы делали, если бы не слушали по радио вас. Ведь радиоразведка для нас в подготовке к атакам и проведении боевых действий была очень нужна. Мы брали ваши шифрованные сообщения – наводящие пеленги – и узнавали места нахождения в море кораблей идущих по приказам гросс-адмирала Денница…” Так случилось и по приему перехвата нашей радиошифровки, которую “принял” в ночь на 30 января 1945 года С.Н. Булаевский. В результате в 23 часа 02 минуты подлодка С-13 вышла на боевой курс на вражеский конвой из эсминцев, сопровождавший “лайнер”, скрытый в ночном плохо видимом квадрате. * * * Идут годы. Теперь наша страна назвала операцию потопления лайнера “Вильгельм Густлофф” “атакой века”. Всё меньше остается среди нас ветеранов войны, флота, подлинных свидетелей той атаки. Но в истории многое “затушевалось”, были и фальсификации в адрес экипажа и лично капитана С-13. Первым защитником Александра Ивановича Маринеско выступил Герой Советского Союза адмирал ВМФ Николай Герасимович Кузнецов. На Александра Ивановича Маринеско была по чьему-то “заданию” возведена напраслина и отменен Приказ Штаба ВМС о присвоении ему высокого звания Героя Советского Союза. Вот что писал об этом сам Н.Г. Кузнецов: “…3а несколько месяцев до своей смерти адмирал И.С. Исаков передал мне папку с материалами касающимися Маринеско. Он посоветовал при случае вернуться к недостаточно освещенному крупному событию на морском театре войны и написать о необычной судьбе героя, совершившего замечательный подвиг…” …’’Это, несомненно, была самая большая катастрофа в истории мореплавания, в результате погибли более 6000 человек. По сравнению с ней даже гибель “Титаника”, столкнувшегося с айсбергом в 1913 г. (по архивным данным – в 1912 г. В.К.). На “Титанике” погибли 1517 человек… “ В другом отзыве о А.И. Маринеско от бывшего начальника Штаба КВФ адмирала Ю.А. Пантелеева (в дополнение к высказыванию Адмирала Н.Г. Кузнецова) говорится: “Была у него одна черта характера часто портившая ему службу. Он был чертовски самолюбив и обидчив. На этой почве мог наделать немало глупостей во вред самому себе. Вы спросите, почему я называю Маринеско морским асом? Не случайно. Он потопил фашистских кораблей больше всех… На его счету потопленных: судов общим водоизмещением 50 тыс. тонн…” (Если быть более точным – 42550 т. В.К.) Теперь можно сказать, что о подвиге “атака века” и о Герое Советского Союза А.И.Маринеско известно немало подробностей – подлинных, героических, правдивых, и, к сожалению, некоторых: – лживых:. Но слава подводника необычной судьбы – это Великая Память. И она будет жить вечно. После всех событий Великой Отечественной войны (2-ой Мировой войны) в течение многих лет не было известно о связи с подводниками наших сов. секретных: разведчиков оперативных Штабов, дающих указания нам, следить о проходах в минных полях для конвоев с сопровождением. Такая связь действительно была. И в частности – с радистом-акустиком с С-13, когда решался вопрос о пеленговании вражеского транспорта “Вильгельм Густлов” в соответствующей шифрограмме. Такую же задачу в содружестве с нами выполняли и польские морские ВМС отрядов Сопротивления. Пеленгование объектов немецкого, ещё не полностью потопленного подводного флота, проходили по оперативной карте так называемого “слежения”. Например: “Балтийское море. Районы, объекты – Гдыня, Кольберг, Свинемюнде, Штеттин… Несмотря на всю секретность, уже 2 февраля 1945 года в шведской газете “Автонбладет” появилась заметка о потоплении германского лайнера “Вильгельм Густлофф”. В дальнейшем на страницах этой же газеты выступили немецкие историки, изучающие ситуацию с потоплением этого транспорта. Затем была встреча в ГДР. На вопросы наших корреспондентов отвечали Г. Шен, К.Беккер, Ф.Руге. Они подтвердили другую цифру погибших на “Вильгельме Густлоффе”, и в частности сообщили о применении торпедного залпа, который состоял не из трёх, а четырёх торпед, одна из которых прошла, якобы, мимо. Взрыв всех палуб и надстроек был настолько сильным, что транспорт сразу опрокинулся на корму и пошёл на дно… число спасшихся неизвестно. В сообщениях прессы из Полыни была затронута ещё одна тема – о том, что на борту в трюмной части лайнера в засекреченном помещении перевозилась известная музейная “Янтарная комната”. В германской печати информации об этом, конечно, не было. Польские аквалангисты в 1985 году попытались достигнуть донной части судна в месте его потопления и проникнуть в подбортное пространство. Но им это не удалось в силу ряда технических причин, а поднять, по предложению отдельных государств этот “богатый” лайнер в итоге оказалось нерентабельным и трудно осуществимым. Надо сказать и о том, что за последние годы в России в разных издательствах, на каналах ТВ, в радиосообщениях много было сказано правдивых слов об “атаке века”. Но были и вымыслы. Среди существующих изданий на эту тему интерес вызвала небольшая книга с названием “Судьба двух отцов”. Ее авторы (что очень радует) дочь Александра Ивановича Маринеско – Татьяна Маринеско и сын (от второй жены) Борис Медведев-Маринеско. Сразу надо отметить – это правдивое, тёплое и искреннее повествование проливает свет на судьбы их родителей. Это – свидетельство о трудной, сложной и ответственной жизни их отца. Ответственным редактором этой очень важной книги был известный литератор, поэт, член Петровской Академии наук и искусств, член нашей Международной Ассоциации писателей баталистов и маринистов Станислав Буров, а редактором-составигелем Алла Благирева – литератор, автор ряда поэтических книг. И еще надо сказать, что книга эта “Судьба двух отцов”, как пишут её авторы – посвящается “Нашей маме Громовой В. И. безвременно ушедшей из жизни, морячке – жене моряка, судовой радистке”. Так тепло сказано на титуле книги дочерью Таней Маринеско и сыном Борисом Медведевым-Маринеско. Валерий Голев