Вот уж угодил так угодил: убежать нельзя, а ацтеки вот-вот пойдут на штурм. Капкан захлопнут Тут внезапно по ним начал работать пулемет откуда-то издали, вероятно, на крыше соседнего отеля тоже есть пулеметное гнездо. Дистанция, судя по звуку, большая, эффективность под вопросом, но ацтеки снова вжались в свои укрытия, а солдата возле меня это приободрило. Он вскинул автомат и открыл огонь. Я подтянул к себе автомат раненого — видок ну очень знакомый. Все тот же штурмгевер, только явно удешевленная экспортная модель, и, к сожалению, не гросскалибрих. Каска лежит рядом, владельцу уже не нужна, а мне пригодится. Щиток из баллистического бронестекла тяжелый, пистолетную пулю остановит, насчет того, чем стреляют краснокожие — не уверен, но лучше, чем ничего. Поднимаю голову и автомат и тоже начинаю стрелять — не целясь и даже не видя противника. Боек щелкает — протягиваю руку к раненому и вынимаю у него из разгрузки полный рожок. Вставить, передернуть затвор — все получается без сучка без задоринки — и можно стрелять дальше. Просто стреляю, потому что пока стреляешь — не чувствуешь себя мишенью, психологическое воздействие на себя, союзника и врагов — тоже польза. Пулеметчик где-то вдали стреляет длинными очередями, без особого толку, но пули ложатся по позициям противника, дырявят буфет, поднимают фонтанчики песка, щелкают по каменным плитам — кажется, ацтеков это удерживает от… И в этот миг сразу двое выскочили с двух сторон павильона и бросились вперед, громыхая металлом и жужжа сервомоторами: двухметровые бронированные дылды предельно чуждого, гротескного дизайна. Мы открываем огонь, я попадаю несколько раз в массивную прямоугольную лицевую маску в виде морды какого-то божка — хрен там, он несется вперед легким зигзагом, я не пробиваю!! Ацтек перекатывается по асфальту и залегает за скульптурой метрах в двадцати от нашей позиции, второй, кажется, выполнил аналогичный маневр. Проклятье, а как теперь быть, если я всадил ему в рожу очередь и просто не пробил?!! Главное, я ведь не промазал, всадил минимум половину выстрелов, талант помог — а пули взяли и не пробили, при том что в магазине были патроны с синими носиками, то бишь бронебойные! Тут я на миг удивился: стоп, а как моя способность помогает мне попадать в цель, которая вообще-то живой человек? Ведь его маневры для меня — неопределенное будущее… Догадка появилась сразу: его маневры — неопределенное будущее, но траектория полета моих руль — определенное. Я попадаю в ту область пространства, в которую хочу, а поскольку человек движется относительно медленно — то мне достаточно стрелять туда, где примерно будет цель через долю секунды, и я попаду значительной частью пуль… В этот момент метрах в сорока из-за декоративного, но каменного заборчика высотой чуть побольше лавочки, который отделяет асфальтированный дворик отеля от песчаного пляжа, высунулся еще один ацтек и принялся стрелять из чего-то вроде помпового ружья, но побольше. Первая пуля взорвалась, попав в парапет, вторая прожужжала у меня над головой и улетела в холл отеля. В этот момент смотровая щель на шлем-маске врага бликанула — ну да, стекло. Я не могу попасть в смотровую щель как таковую, но могу туда, где она сейчас находится. Почти не целюсь. Короткая очередь — и ацтек роняет свое оружие и сползает обратно за заборчик. Бронестекло — все-таки стекло, бронебойную пулю не остановило. И тут за статуей — движение, я вижу закованную в броню руку и взлетающий вверх предмет. — Граната! — крикнул солдат, но я и сам понял, что это. Ловлю ее, вытянув в сторону руку, и бросаю обратно, затем, словно заправский вратарь, ныряю бочком за спиной своего товарища по несчастью и ловлю вторую до того, как она ударяется о мрамор, после чего выбрасываю и ее. Два взрыва с интервалом в секунду — а затем какой-то дикий, животный вопль. Эти ацтеки вообще люди?! Выглядываю и вижу, что за одной статуей враг лежит неподвижно, а второй катается по земле, охваченный пламенем, и вокруг него буквально горит асфальт. Недолго, впрочем, катался. Мой товарищ ожесточенно лупит в темноту и дым, меняет магазин и продолжает. Перезаряжаюсь и я, тем временем бросив взгляды налево и направо. У соседнего отеля тоже кипит бой, я вижу ракеты, взлетающие откуда-то с воды — и тут просто хрясь!!! То, что запускало с воды ракеты, просто красиво и мощно бумкнуло, а с небес в сторону кипящего боя понеслись вереницы трассеров: с той стороны залива уже спешит на помощь дирижабль. Затем новая партия ракет понеслась ввысь, скорострельная пушка дирижабля заработала по подводной лодке. Кажется, у нас еще есть шансы… — Bacač bombi!! — внезапно завопил солдат и принялся с остервенением палить в темноту. Я взглянул в ту сторону и увидел длинный стержень, высунутый вверх из-за забора, а на его конце, словно наконечник копья, насажено нечто, по форме напоминающее минометную мину среднего калибра. И судя по перекошенному лицу солдата, этот «Bacač bombi», видимо, не что иное как надкалиберная мина на пусковом устройстве, что не сулит нам ничего хорошего. Я вскинул автомат вверх и успел нажать на спуск. В момент запуска мина перестает быть «неопределенным будущим», поскольку уже не зависит ни от чего, кроме законов физики, и когда она как то не очень резво взмыла ввысь со звуком вылетающей пробки, только очень большой, ее траектория пересеклась с траекторией моей пули. Мина взорвалась неярко, но громко, буквально на высоте четырех метров над запустившим, и тот перестал подавать признаки присутствия. На короткие несколько секунд повисла относительная тишина, и когда я уже собрался сказать солдату «Валим отсюда, я понесу раненого», в темноте показались новые бегущие силуэты в уродливых, гротескных экзоскелетах. Я полоснул короткой очередью по маске одного и тот рухнул в песок: попал. Второй метнулся в сторону, пули не причинили ему вреда. По третьему я тоже промазал, и тут у меня кончились патроны. Я скрылся за парапетом и выхватил из разгрузки раненого очередной рожок. Мой товарищ в этот момент выглянул, собираясь стрелять, а затем по нам жахнули с нескольких направлений, взрывы прошлись снаружи по парапету, солдат вскрикнул и свалился, сжимая левой рукой повисшую правую, его автомат загремел по мраморному полу. Ацтекские гибриды помпового ружья и гранатомета, стреляющие миниатюрными осколочными гранатами, мрамор не пробьют, но стало ясно, что добежать до спасительного отеля не светит, хоть до него всего метров десять. О том, что все совсем плохо, я понял по тому, что солдат начал молиться: «Наш Отац» и «Девица Мария» по-хорватски звучат почти так же, как и по-русски. — Слушай сюда! — сказал я, пытаясь перекричать обстрел. — Сними бронежилет, взвали этого себе на спину и по моей команде беги к отелю! Я прикрою! Была у меня, правда, идея самому ломануться наверх по ступеням с раненым на спине, но я ее отбросил: не добегу. Стреляли бы еще нормальными пулями — тело на спине, да еще и в бронике, давало бы хорошую защиту, а при охренительном везении мог бы выжить и раненый, смотря какие там у хорватов бронежилеты. Но тут осколочные, ими даже попадать в цель особо-то не надо: побегу наверх — гранаты будут взрываться при ударах о ступени слева и справа от меня, они слабые, но нашпигуют осколками, а то и поотрывают все на свете. Не уйти. А вот хорват этот… Вот он, может быть, и уйдет живым, если я его прикрою. Парню двадцать лет едва, я сам уже не выберусь, потому что прикрыть меня некому — значит, я прикрою его, раз уж так, пускай хоть один из нас трех получит шанс выжить, иначе просто погибнем все трое. Пока хорват стаскивал тяжелый броник, морщась от боли, я вытащил последние два рожка у раненого, потом помог ему взвалить на спину безучастное тело и резво напялил освободившийся бронежилет. — Смотри, я сейчас начну стрелять — жди! Как только крикну — беги! Он, тяжело дыша, кивнул. Перебегаю, согнувшись в три погибели, в сторону, чтобы выстрелы по возможности пошли не прямо вслед бегущему, до моего слуха уже доносятся тяжелые поспешные шаги по асфальту. Становлюсь на одно колено, штурмгевер ложится на край парапета. Ну, паскуды, держитесь. Последний бой Буквально передо мною метрах в двадцати бегущий ко мне ацтек в гротескном боевом костюме, отчетливо видна устрашающая рожа, стилизованная под идола. Жму на спуск. Он спотыкается на ровном месте и падает ничком: когда мишень бежит прямо на тебя, попасть легко даже в пятак, потому что он почти не двигается влево-вправо и вверх-вниз, а уж в смотровую щель маски и того проще. Перевожу прицел на того, что чуть подальше, стреляю, но тот бросается за ту же статую, где раньше сидел метатель гранат. Начинаю поливать бегущие фигуры. По массивной дылде брать упреждение легко, но с точностью до сантиметра угадать, где в момент прилета пули будет уязвимая щель, практически нереально. Враги, впрочем, почти одновременно становятся на колено для открытия огня — то есть, прекращают двигаться. Я укладываю на месте еще одного и успеваю пригнуться за парапет. Заряды рвутся, ударяясь о бетон, один пролетает поверху и взрывается на стене отеля в десяти метрах сзади, меня буквально ужалило в голое бедро мелким осколком. Вскрикиваю от неожиданности, переползаю на пару метров правее и снова приподнимаюсь. Жму на спуск — и еще один опрокидывается назад. — Пошел!!! Стреляю скупыми очередями, выцеливая смотровые щели, враги, осознав, что броня их от меня не очень-то и спасает, начинают плюхаться за заборчик и укрываться кто где. Двое продолжают стоять и стрелять — и я стреляю в ответ. Пригнуться так и тянет, но не могу, пока хорват изо всех сил бежит по лестнице наверх, иначе он останется единственной целью. Заряды рвутся, попадая в парапет, я укладываю первого стрелка. Второй стреляет, но я ловлю в прицел и его шлем, зная, что его граната прожужжит мимо. Попадаю ему в амбразуру — готов! Взрыв за спиной игнорирую, но тут из-за заборчика высовывается еще один. Бросаюсь вниз, свистит там, где только что была моя голова, взрыв — боль обжигает руку. Я еще успеваю бросить взгляд на ступени, но вижу только несколько выбоин, внутри которых все еще мерцает красный или оранжевый свет: это, видать, не совсем осколочные заряды, а миниатюрные кумулятивные, предназначенные для поражения противника, экипированного броней. От такого меня не спасет ни каска, ни броник, разве что от мелких осколков корпуса. Судя по всему, хорват убежал, и я за него рад: все же, он парень что надо, раненого товарища не бросил и вместе со мной отчаянно защищал эвакуацию постояльцев, пока не выбыл из строя. И раз он выжил — значит, мои усилия не пропали напрасно. Может быть, и второй тоже выживет. Ну а мне теперь остается только подороже продать свою жизнь. Выглядываю, стреляю и успеваю спрятаться, когда над головой свистит кумулятивная пуля. Взрыв за спиной, в ногу словно шило воткнули. Видимо, эти кумулятивные пули — штуки деликатные, высокой поперечной нагрузки не переносят, их нельзя запускать с мощным зарядом. Летят медленно: явно ближнего боя оружие, абордажной команде в самый раз, но благодаря этому я уже дважды успел убрать голову с траектории полета. Перезаряжаюсь, выставляю руку в сторону и ловлю гранату: мне даже не нужно видеть сам бросок, я просто знаю, что она вот тут упадет. Как знаю и то, что успею бросить ее назад. Взрыв, я выглядываю и снова стреляю, правда, безрезультатно. Убрать голову, выглянуть снова — да, я знал, что на этот раз осколки попадут в бронежилет — вон один из-за забора перебрасывает гранату тому, который сидит за статуей. Короткая очередь — пули звенят по броне, но мимо. Выглядывает второй — вот ему я попадаю прямо в амбразуру еще до того, как он выстрелил. На некоторое время настало относительное затишье, и тут я понял, что больше не слышу стука пулемета, который поддерживал меня издали. Толку с него было почти как с козла молока, но хотя бы психологически он мне помогал, с ним я не чувствовал себя совершенно брошенным, а еще он неплохо прижимал ацтеков. Странно, но, вероятно, дело в том, что пулеметы стреляют винтовочными патронами, а мой штурмгевер — «промежуточным», то есть укороченным. И то, что не пробивает штурмгевер даже бронебойными, пулемет с бронебойными боеприпасами мог бы и пробить, скорей всего, ацтеки об этом тоже знают. Ну что ж, теперь я один-одинешенек, дирижабль на помощь не спешит, подмоги нету, патроны на исходе, бежать некуда. Надо было послушать Брунгильду — и тогда прямо сейчас я лежал бы в обнимку с ее горячим телом в кровати номера «люкс», а не сидел, медленно истекая кровью, на холодном мраморе. Впрочем, одно я знаю точно: истечь кровью мне не судьба. Просто не успею. Летит граната, я перекатываюсь в ту сторону, ловлю, бросаю обратно, перекатываюсь обратно, ловлю вторую и тоже возвращаю. В трех метрах от меня падает третья, но она взорвется у меня в руке, так что я скатываюсь с лестничной площадки вниз по боковым ступеням. Грохот, звон в ушах, но осколки проходят надо мною. Вскочить, дать очередь. Промахиваюсь, но заставляю сразу двоих прижаться к песку, перекатываюсь. Взгляд в небо — вижу дирижабль, уходящий дальше ко входу в бухту и поливающий трассерами берег. Там тоже кипит бой, летающая боевая машина идет туда, где она нужнее — но лично для меня это значит, что спасения ждать не стоит. Впрочем, я и так это знал. Вскочить, дать очередь — и в перекат. Я не слышу разрывов за спиной, только ощущаю боль от новых осколков. Ну, паскуды, еще парочку из вас я с собой заберу, а в аду сочтемся за все… Мой очередной выстрел попадает точно, ацтек роняет ружье и повисает на заборчике. Убрать голову, перекат, перекат, перекат — я делаю это машинально, не задумываясь, но начинаю слышать за спиной разрывы и задним числом понимаю, что перекатами уходил от осколков. Боль пронзает руку: значит, от этого осколка я уйти не мог ни в одном варианте будущего. «Последний бой у старой цитадели, у башни, что склонилась над обрывом»… как-то само пришло на ум. Откуда я знаю эти строки? Наверное, песня из прошлой жизни. Цитадели, правда, нет, за спиной отель. И обрыва вроде как нет — но на самом деле отступать все равно некуда. Граната падает на меня сверху — не выставь я руку, шлепнулась бы на кумпол. Отправляю обратно — грохот, жаль, никто не кричит. Ну тут уж ничего не поделать, так-то у них броня бронебойные пули останавливает, так что осколки и подавно. Тут взрыв чуть в стороне и звон стекла. Смотрю — а один чуть обошел, разбежался и при помощи гарпунометателя на руке запулил крюк-кошку в окно на втором этаже. Врубает лебедку на поясе и буквально взбегает по стене, хватается за подоконник. Я стреляю в него, он разжимает руки и молча летит вниз: то ли броня сбоку тоньше, то ли я нашел еще одно уязвимое место. Грохот при падении — будь здоров, вся махина весит точно больше ста пятидесяти килограммов, это просто чтобы не ошибиться, не удивлюсь, если все двести. В какой-то момент они наконец-таки решились пойти в лобовую ура-атаку, но тут далекий пулемет снова заработал. Пулеметчику наконец-то улыбнулась удача и он даже попал: пуля высекла из бегущего ацтека сноп искр, его костюм выпустил струйку дыма. Правда, сам носитель костюма не пострадал, однако внезапная поддержка вынудила ацтеков снова рассредоточиться за укрытиями. Трусоватые они какие-то. Двое самых шустрых успели преодолеть заборчик, но внезапная отмена атаки их деморализовала. Один уходит перекатом за статую в стороне, где еще не валяется ничей труп, а второй не придумал ничего лучше, как побежать обратно. Я, конечно, выпустил ему вдогонку очередь — и ацтек гремит по асфальту. Задняя броня не такая крепкая, бронебойную пулю не держит. Перестреливаюсь с парой осторожных краснокожих, ни в кого не попадаю, прячусь, переползаю и получаю еще один осколок в ногу — или два? Протягиваю руку, хватаю гранату и бросаю обратно, слышу дикий вопль: тот шустрый успел подобраться совсем близко, и тут я ему вернул подарочек. Выглядываю и стреляю — мимо, успел спрятаться за угол буфета. Выглядывает второй — и я попадаю трясущейся, мокрой от крови рукой. Он падает, а я прячусь, переползаю — перекатываться уже нет сил. Снаряд рвется за спиной, обжигая руку, выглядываю и стреляю в ответ. Мимо. Снова рвутся снаряды, правда, в парапет, потому что стреляют издали. Кажется, тех, кто был близко, я перебил, остальные держат почтительное расстояние, поняв, что я феноменально метко стреляю. Лежа, перезаряжаю автомат, с трудом поднимаюсь: мрамор под ногами скользкий от крови, в основном, моей. Конечности, кажется, вот-вот оторвутся, но… патроны еще есть. Топот ног: бегут на штурм. Поднимаюсь из-за парапета и открываю огонь. Они начинают метаться туда-сюда, но я продолжаю стрелять. Ацтеки тоже стреляют на бегу, но я уже не пригибаюсь, только один раз отшатываюсь в сторону и продолжаю стрелять. Вот двое садятся на колено для выстрела, и в этот момент я одного укладываю. Выстрелы — стреляют с трех точек, я падаю за парапет. Так, черт, где последний магазин?!