Я почесал затылок, пытаясь вспомнить что-то хорошее. – Женщинам разрешат голосовать и даже баллотироваться в президенты. – Вообще-то, женщинам уже разрешили голосовать, – засмеялась Амбер. – В телевизоре будет сто каналов, и можно будет не выходить из дома. – Мда, – вздохнула Амбер. – Так себе достижение. – Скоро клонируют мамонта, – я подумал, что Амбер не знает такого слова и пояснил. – Вернут к жизни. А может, и динозавров. Найдут в янтаре комара с хорошо сохранившейся кровью раптора – и вуаля! Наука сейчас почти как магия: понятна лишь горстке избранных – ученым. А остальные, как дикари, потребляют, что им дают, и возносят проклятия и хвалу «шаманам». Амбер, судя по всему, слабо понимала, о чем я говорю, поэтому тему компьютеров явно даже не стоило начинать. А игровые автоматы, приставки и тетрисы девчонкам точно не интересны. Все же это знают. Пока я придумывал, чем еще поразить Муху, она спросила: – А как ты попал сюда, если машину времени не изобрели? – Я шел спасать… друзей. Провалился в яму. И, блуждая по туннелю, нашел дверь. Открыл. А по ту сторону был твой шкаф. Почти как в Нарнии. – Нарнии? – Это сказочная страна. Про нее напишет Клайв Льюис через, – я прикинул в уме, – четырнадцать лет. – Я уже буду старовата для сказок, разве что детям своим почитаю, – грустно сказала девочка. – Может, ты мне ее сейчас расскажешь? Хоть немного? Слово за слово, и мы уже болтали так, что не остановить. Я рассказывал про школу, Амбертон и книги, которые еще не вышли. Мы обсуждали прочитанное. Оказалось, летом она почти не покидает дом. Только в библиотеку ходит. А в остальное, не летнее время учится в закрытом пансионе для девочек. – Знаешь, ты чем-то похож на моего отца, – щеки Амбер зарумянились. – Он тоже любит рассказывать истории о том, чего нет. – Вот как, – я посмотрел на небо за окном. – А я своего отца почти и не помню. А мама о нем не говорит. – Это очень грустно. Я почти не помню мою маму, – Амбер вздохнула. – Она постоянно занята. У нее работа или типа того. Но она часто мне пишет. Девчонка подскочила и вернулась с большой жестяной коробкой. Открыв крышку, она пододвинула коробку ко мне. Та была наполовину заполнена аккуратными небольшими конвертами кремового цвета. Я потянулся, чтобы взять одно из писем. – Только не читай, – воскликнула она, и я одернул руку. – Все-таки это личное. – Понимаю. – Ты по ней скучаешь? – зачем-то спросил я. – Наверное, – пожала плечами Амбер. – Но я привыкла. А ты? – Я тоже, – кивнул я. – Тоже привык. – А представляешь, если б твоя мама была моей! – хихикнула Муха. – Тогда бы ты был моим братом. Я посмотрел на нее, прикинул и подумал, что не очень хочу сестру, но, может быть, смог бы терпеть Амбер. – Не думаю, – фыркнул я. – Это было бы слишком фантастично. – Ну, то, что ты вывалился из моего шкафа и пришел из будущего – уже фантастично! Я почесал затылок. Конечно, она была в чем-то права, но согласиться я не мог. Как-то не по-мужски, чтобы девчонка была всегда права. – А это было б небывальщиной. Тем более, твой отец не может быть моим. – Это почему же, – нахохлилась Амбер. – Лучше моего отца не найти! – Это потому что ты моего не знала! – отразил удар я. – Ну, как хочешь, – надулась Амбер, закрыла коробку с письмами и унесла. Я почувствовал себя виноватым. – Мне пора обратно. – А как ты вернешься обратно? – ехидно спросила Муха. Я пожал плечами: – Я думал, что так же, как пришел, но не выходит. Видимо, я что-то упускаю. Какую-то важную деталь. Не могу подобрать ключ к этой загадке. Ключ! Точно! Вот я болван! Все время о нем забываю! Я обшарил карманы, достал мятый конверт, еще раз заглянул в него. Конечно же, он был пуст. – Какой ключ? – Амбер выдернула из моих рук конверт и заглянула в него. Конечно же, там было пусто. Напряжение развеялось, и я охотно затараторил. – У меня был ключ. Такая золотая металлическая загогулина, – я попытался объяснить. – Она как спираль вечности и дорога. Может, дело в ней. Я не мог открыть дверь, пока не вставил ее в замочную скважину. Серый человек из сна подсказал мне. Я попробовал и получилось! – Но в моем шкафу нет замка, – удивилась Амбер. Я подошел к шкафу, оглядел ручку. Пусто. И никакого замка! – Может, ты сможешь его нарисовать, и мы пойдем к ключнику? И он сделает новый ключ. Амбер протянула мой же пустой конверт и карандаш: – Рисуй! – Нарисовать-то я смогу, – я старательно выводил спираль и линию. – Но мне кажется, это был волшебный ключ, и его просто так не сделать. – О! Это восхитительно! – хлопнула в ладоши Амбер и забрала конверт. – Можно я оставлю его себе? Я кивнул. Ведь это был всего лишь пустой конверт. – То есть у тебя ключ для путешествий во времени? – прищурилась Муха и скрестила руки на груди. – Типа того. – А как он работает? – Я еще точно не знаю, – я начал разглядывать узор на ковре. – Это мое первое путешествие. И мне нужен ключ, чтобы вернуться домой. Амбер внимательно посмотрела на меня и очень серьезно ответила: – А мне никогда не хотелось домой. И, будь моя воля, я б ушла вместе с тобой! Я удивленно посмотрел на нее, и девчонка тут же рассмеялась: – Шучу! Давай, поищем твой ключ. Похоже, она верила мне. И, кажется, эта девчонка была вполне ничего. Мы обыскали каждый уголок ее комнаты, проверили ванну и коридор. Все безрезультатно! – Может, ты его выронил на улице? – предположила Муха, когда мы на третий раз перерыли все содержимое шкафа. – Пошли, поищем? – Пошли, – вздохнул я. Мы вышли в коридор, и теперь я мог лучше разглядеть дом. Это был огромный особняк с двумя изогнутыми лестницами. «Как крылья», – подумал я, и в памяти что-то шевельнулось. Пока мы спускались по ступеням, я разглядывал портреты незнакомых и явно уже мертвых мужчин и женщин. – Это твоя родня? Амбер кивнула. – Они любили птиц? – С чего ты взял? – У них у всех рядом вор́ оны. Вон у того на спинке стула сидит, – я бесцеремонно тыкал в лица напыщенным позерам. – У этой – на брошке. А этот, с хитрым прищуром, держит трость с набалдашником в виде головы птицы… Легкое дежавю кольнуло в затылок.