Джозеф попробовал приподнять каменную глыбу, в которой был замурован череп, но даже для него она оказалась чересчур тяжелой. — Святые угодники, — изумленно проговорил он. — Чтоб мне провалиться, если это чудо нас не озолотит! Чутье вновь тебя не обмануло, Мэри! Я первым нашел эту громадину, но ты ведь заранее знала, что она нас тут ждет! Теперь-то у нас наконец появятся деньги! Сомнений и быть не может! Но я его не слушала. Толпы Мэри в моей голове лихорадочно думали, а я внимательно разглядывала утес над нами и дыру, оставшуюся после оползня. Как вышло, что останки оказались так высоко? Где же раньше находился этот земляной пласт, если в него угодило такое создание? А где туловище? Перед нами явно было вовсе не морское существо, обезглавленное моряком, а значит, едва ли его тело выбросили в море. Это был настоящий гигант. Крокодил, наверное. Мне вспомнились слова мистера Хаттона. Если я правильно поняла, он считал, что новые камни появляются на океанском дне постоянно, а потом, во время извержения вулканов, их выбрасывает на поверхность — именно так много лет назад появились скалы. Возможно ли, что это чудовище жило на той самой земле, что теперь возвышается над нами, до того как ее размыло море? Мне вспомнилось, что на том месте, где теперь пролегает тропа, ведущая на побережье, когда-то стоял большой дом. Море подтачивает берег. Мне это было отлично известно. Я наблюдала за этим каждую зиму. Но если мистер Хаттон был прав, почему теперь на берегу не появляются новые скалы? И все же куда больше меня тревожили слова, которые наверняка привели бы в ярость всех истинно верующих. Хаттон считал, что Земля не возникла в один миг, как написано в библейской Книге Бытия, и что мир постоянно меняется. Интересно, есть ли у нас по соседству вулкан? Возможно ли, что однажды нас погребет под собой новый слой камня и нам останется только ждать, пока нас раскопают? Эта мысль привела меня в невероятное волнение, но поделиться ей с кем-нибудь я не рискнула. Мир вокруг померк. Я слышала только голос, звучавший у меня внутри. Вдруг я почувствовала, как Джозеф трясет меня за плечо. — Мэри! Мэри! Да ты же меня совсем не слушаешь! — Надо найти его тело! — воскликнула я, не обратив внимания на его слова, и начала торопливо расчищать остатки глыбы молотком и руками. — Мэри, это бесполезно! Надо довольствоваться тем, что есть. За него мы и так выручим целое состояние. — Целиковый скелет будет стоить дороже, — заметила я. Внутри закипало упрямство. По какому праву он указывает мне, что делать?! Разве не я первой почувствовала, что внутри этой глыбы таится сокровище? Наверное, я бы просидела у этой кучи из глины и камня всю ночь, охраняя спрятанное в ней бесценное существо, если бы Джозеф не поднял меня на ноги силой и не заставил вернуться домой. — Мэри, сейчас же прекрати свои раскопки! Вернешься завтра, ничего страшного. Какой толк возиться в темноте? Я бросила последний взгляд на таинственное создание и тихо пообещала: — Я отыщу твое тело. Клянусь. Чего бы мне это ни стоило. На подходе к дому я дернула Джозефа за рукав. Он замер. — Только матушке ни слова. Пообещай! — сказала я. Джозеф явно смутился. — Но почему? Не могу же я не рассказать ей о нашей удивительной находке! А! Понял! Ты, наверное, дуешься из-за того, что я ее первым увидел! Я покачала головой: — Дело совсем не в этом. Надо найти то, что осталось. Тело! Оно, наверное, просто огромное, судя по голове! С ним мы сможем заработать гораздо, гораздо больше. Пожалуйста, повремени с рассказами. Давай сперва соберем весь скелет, а потом скажем матушке. А то ведь она сразу велит продавать голову, но без нее никакого открытия уже не получится! — Сама ей это объясни, если хочешь. А мне не терпится рассказать о чудовище! В конце концов, голова куда важнее туловища! Новость совершенно ошарашила матушку. Джозеф горделиво выпятил грудь, как павлин. Кажется, он напрочь позабыл все те похвалы, которыми осыпал меня, говоря, как здорово у меня получается разыскивать окаменелости. Он без конца повторял, что это самая удачная находка, которая непременно нас озолотит, рассказывал, что она чуть ли не сама прыгнула ему в руки. Я сидела молча. Толком ничего не съев, я торопливо улеглась в свой уголок на тряпье и долго лежала без сна, прислушиваясь к шуму дождя и переживая, как бы глыбу не смыло к утру. Я вдруг поняла, что совсем позабыла о большущем «змеином камне», который нашла сегодня. Сперва я так им гордилась, но теперь он казался мне крошечным и никчемным по сравнению с находкой Джозефа. Вскоре я задремала. Мне снились странные сны о гигантских востроносых угрях с хищными зубами. Когда я проснулась, то твердо пообещала себе, что непременно найду остальную часть скелета и ничто меня не остановит, даже лютая непогода. 18. Награда за терпение Джозефу надо было идти на работу, и потому ему пришлось доверить мне вызволение черепа из каменных оков. Он страшно выделывался перед матушкой, хвастаясь тем, что разрешил мне «разделить с ним славу» и показал заветное место, где нужно искать дальше. Что за чушь! На самом деле я и сама прекрасно знала, где продолжать поиски, а ему попросту было лень выкапывать кости самому, к тому же это занятие его совершенно не интересовало. Впрочем, меня такой расклад не слишком расстроил. Все шло ровно так, как я и хотела. Впервые в жизни матушка вызвалась сопровождать меня к Черной Жиле. Меня это ничуть не обрадовало, но ее было не переубедить. Я торопливо шла впереди, не обращая внимания на ее просьбы сбавить шаг или взять ее под руку, чтобы она ненароком не оступилась. Увидев чудовище, матушка сперва потеряла дар речи. А потом обвела пальцем глазницу и потрогала острые зубы. Затем с молниеносной быстротой выхватила из кармана фартука зубило и начала освобождать чудовище из каменной тюрьмы. Наверное, когда-то давно она видела, как это делает отец, и теперь повторяла его движения. С минуту я наблюдала за ее стараниями, а потом у меня иссякло терпение. — Стой! — закричала я и вырвала у нее из рук инструмент. — Ты, чего доброго, раскрошишь кости или камень расколешь! Хватит. На то, чтобы расчистить скелет как следует, уйдет несколько недель. Отец однажды потратил почти целый месяц на расчистку большого «змеиного камня», а ведь он знаток этого дела! В отличие от тебя! — Следи за языком, юная леди! — гневно воскликнула матушка, но я пропустила ее колкость мимо ушей. Меня просто разрывало от гнева. Мне хотелось поскорее начать поиски туловища, но оставить матушку наедине с головой было боязно. — Тогда не уродуй нашу лучшую находку! — выпалила я в ответ. — И оставь меня в покое. Я знаю, что делать! Она подошла ко мне вплотную и заглянула в глаза. — Нам очень нужны деньги, которые можно выручить за эту штуковину, Мэри, — проговорила она. — Уж об этом, наверное, напоминать не нужно? Как и о том, что она может спасти тебя от работы судомойкой? — В голосе у нее зазвучали угрожающие нотки, но они только сильнее меня разозлили. Матушка своими глазами увидела голову чудовища. Что еще ей здесь нужно? — Спасибо, я это знаю. Но целый скелет будет стоить куда дороже одной головы, точно тебе говорю. К тому же до Пасхи его все равно никто не купит. — Спорить с тобой бесполезно, да, Мэри? — заметила матушка, нервно вытирая руки о подол. — Все-то ты знаешь лучше других! Что ж, ничего страшного, можно и повременить немного, если, как ты говоришь, покупателей не будет ни в этом месяце, ни в следующем. Ты или, вернее сказать, Джозеф нашел эту громадину очень быстро. — Услышав имя брата, я невольно поморщилась. — Уверена, и остальную часть скоро удастся раскопать. Просто помни: время идет. С этими словами матушка повернулась ко мне спиной и зашагала в сторону дома. Ну наконец-то! Нечего ей тут делать! Это царство принадлежит лишь мне и отцу! Вдруг я почувствовала себя ужасно одинокой. Вообще-то мне нравится одиночество. Я была рада, что Джозефа нет рядом, я не боялась, что он первым найдет и другие части скелета… Впрочем, наверное, немного опасалась. Но куда важнее было то, что теперь я могла сосредоточиться. И все же здесь, на каменистом грязном берегу, продуваемом злыми ветрами, под свинцово-серым небом, я чувствовала себя ужасно одинокой. Боль вспыхнула в груди жарким пламенем. Отец! Как мне его не хватало! Как мне хотелось, чтобы он был со мной, говорил, что делать дальше, защищал меня, хвалил — да-да! — и подбадривал. В конце концов, если бы не он, меня бы здесь не было. Если бы он не начал с самого детства брать меня с собой на берег, а оставлял бы с матушкой, я бы наверняка теперь что-нибудь штопала или стряпала. Или приглядывала за малышами. Эта мысль меня насмешила. Я прекрасно понимала, что такое попросту невозможно. Рано или поздно я все равно оказалась бы здесь — с отцовской помощью или без нее. Но справлюсь ли я теперь одна? Я не хотела думать об этом. Никогда еще меня не одолевали сомнения в собственных силах. Я всегда, всегда верила, что справлюсь. Матушка называла это упрямством. Отец восхищался мной, называл Молнией Мэри и говорил, что таков уж мой характер. Но где же моя молниеносность теперь? Я села на одну из каменных глыб и достала из своего походного мешка книгу. Неясно, с какой стати ее назвали «иллюстрациями», потому что никаких картинок в ней не было — только сотни и тысячи сложных слов. Судя по всему, там говорилось о какой-то другой книге, настолько непонятной для читателей, что мистер Плейфер решил ее разъяснить. Мне все равно мало что было понятно, и я сомневалась, что смогу прочесть этот труд целиком, но продолжала носить книгу с собой. Она ведь научная, а я ученый! Во всяком случае, так думает Генри. А ему надо верить. Я убрала подарок миссис Сток в мешок. Чудовище, судя по всему, умерло там же, где мы его нашли, раз челюсти сохранились полностью. А значит, остальной скелет должен быть где-то неподалеку. Прошлой зимой я нашла в снегу тельце закоченевшей насмерть крысы и спрятала его у заброшенной могилы на кладбище, чтобы понаблюдать, как скоро от него останутся одни кости. Ждать пришлось дольше, чем я думала. Никто не спешил есть эту крысу, и она начала разлагаться только с приходом тепла, когда появились мухи и черви. И лишь в июле от грызуна остался один голый скелет. Челюсть отвалилась, крошечные косточки разъединились, но все равно было понятно, что они принадлежали именно крысе. Зубы, когти и хвост выглядели как у живого зверька, и, хотя вокруг сновали птицы, мыши и другие крысы, останки лежали там же, где я их когда-то оставила. Мне вспомнился рассказ миссис Сток о ее коте, гадком Зебедии. Он любил отгрызать мышам головы, тельце съедал целиком, выплевывая желудок, а кости перемалывал с такой легкостью, будто это травинки. Не раз по утрам миссис Сток доводилось найти мышиную голову в судомойне, лапки — на кухне, а крошечный мерзкий зеленоватый желудок — в холле. Но найденное чудовище погибло давным-давно, гораздо раньше, чем моя крыса или мышки Зебедии. Оставалось только надеяться, что этот крокодил умер своей смертью, а не от зубов хищника вроде кота миссис Сток, иначе одному богу известно, как теперь собирать весь скелет. Я попыталась представить, каким огромным должен был быть хищник, чтобы обезглавить моего крокодила, и невольно содрогнулась. Зебедия вот раз в пять крупнее мыши! Впрочем, воображать сейчас без толку. Нужно сосредоточиться на работе и верить в то, что скелет совсем рядом. А вдруг тут есть что искать? Я продолжила возиться с глыбой, в которой Джозеф отыскал голову чудовища, старательно счищая грязь и камень зубилом, слой за слоем. Дело шло медленно. Какой же Джозеф везунчик! Ему и работать-то почти не пришлось! Руки начали неметь, но я продолжала трудиться. Когда пальцы совсем окоченели и уже не держали инструмент, я стала работать усерднее, стиснув зубы от боли: ногти то и дело ломались, а один даже оторвался. Но наверняка цель уже близка! Совсем близка! Иначе… Казалось, скалистый берег накренился ко мне, закрывая собой свет. Потемневшее море беспокойно шумело, прилив подбирался все ближе. Мне очень нужен был какой-нибудь знак, доказа­тельство, что я ищу в правильном месте, но увы. Я не нашла ничего, кроме грязи, глины, мидий, устриц и корней дерева, погибшего много лет назад. Я совсем выбилась из сил, а руки перепачкались в грязи и крови. Зашла на мелководье и опустила их в воду. Кончики пальцев тут же защипало от морской соли, а то место, где раньше был ноготь, словно огнем обожгло. — Мужайся, Мэри, — сказала я себе, — и за старания тебе воздастся! Я решилась на последнюю попытку, прежде чем вернуться домой и оправдать свою неудачу. Подтащив к себе каменистый обломок упавшей глыбы, я с силой ударила его молотком. Он раскололся надвое. Сперва мне показалось, что внутри ничего нет, но потом… Потом я увидела что-то маленькое, серое и невзрачное. Сначала мне подумалось, что это зуб, но когда я вытащила находку, то разглядела нечто совсем иное. Круглую кость, похожую на яблоко с вычищенной сердцевиной. С одной стороны у нее торчали три нароста: два походили на подрезанные крылья, а один указывал вверх, будто плавник. Там, где все три нароста соединялись, темнело отверстие. Я вскочила, разминая затекшую спину, потерла шею, а потом с улыбкой погладила свою находку. Теперь точно ясно, что чудовище умерло целым, ведь у меня в руках лежал кусочек его шеи! А там, где есть шея и голова, должно вскоре найтись и туловище. Оставалась одна проблема. Нерасчищенный кусок глыбы был небольшим — всего фут в длину. Весь скелет в нем попросту не уместился бы. А это значило лишь одно. Я оглядела скалистый берег. Добраться до того места, с которого сошел оползень, будет непросто. Непросто и опасно. Там, где раньше был кусок скалы, теперь остался лишь каменистый выступ — и он почти наверняка скрывал остаток скелета. Но как до него добраться? Если начать работу снизу, выступ обязательно обрушится прямо на меня. Если подступиться к нему сверху, то он непременно упадет под моим весом, пусть я и легкая как перышко. Я пролечу двадцать, а то и тридцать футов. Такое падение точно меня искалечит. А то и убьет. Что ж. Я решила подумать над этой задачкой завтра. А пока у меня оставалось одно последнее дело, с которым надо было покончить до захода солнца. Я достала последний обрывок бумаги, спрятанный в книжку по геологии. Положила кусочек шеи рядом с головой и начала старательно зарисовывать находки, как меня учил Генри. А потом написала: «Череп гигантского крокодила, найденный Джозефом под моим руководством, и позвунок, обнаруженный мной. За кровь извини». Затем я аккуратно сложила листок и вывела на нем адрес Генри. А потом спрятала позвунок в мешок и поспешила в город. — Джозеф с Натаниэлем пошли за чудовищем, — объявила матушка, когда я вернулась домой. — Вдруг его еще кто-нибудь найдет? Нельзя рисковать. Да и потом, если его и впрямь надо так долго готовить к продаже, то лучше заняться этим здесь. Я к нему не притронусь, обещаю! Ты меня убедила, что сноровки мне в этом деле недостает. Джозеф со своим приятелем Натаниэлем явно намучились, пока везли чудовище с берега, — когда они вернулись на Кокмойл-сквер с тачкой, скрипящей под тяжелой ношей, лица у них были красные и потные. Вчетвером мы с трудом втащили череп в дом по ступенькам и положили на пол посреди кухни. В тот вечер матушка дала нам немного свечного сала, чтобы у нас было побольше света, ведь нам предстояло счищать остатки камня с черепа, а это весьма кропотливый труд. Она рассталась с этими запасами так охотно, что я тут же разгадала ее умысел. Я всячески тянула время и старалась работать как можно медленнее, ведь чем дольше мы будем откладывать продажу черепа, тем выше шансы найти остаток скелета на берегу. Но матушку было не так-то легко провести. — Сдается мне, Мэри, ты не шибко торопишься осво­бодить эту зверюгу, — заметила она, вскинув бровь. — На то есть причины, — смело ответила я. — Гляди. — И я протянула ей позвунок. — С виду ничего особенного, — отозвалась матушка, разглядывая мою находку. — Это доказательство того, что остальная часть скелета где-то рядом, и я собираюсь ее отыскать. Я должна ее найти. А тебе придется потерпеть. Нужно было придумать, как подступиться к этим поискам, ведь скелет сокрыт в месте, которое толком-то и не разглядишь, а добраться до него и того сложнее. Но сказать об этом матушке я никак не могла.