Я точно не в порядке. Я собрала вещи, встала из-за стола и понесла всё наружу, отчаянно нуждаясь в свежем воздухе. У меня не было большого двора — это же Калифорния — но зато он пышный и тенистый летом и полон золотых красок осенью. Взрослые гинкго закрывали почти весь свет уходящего солнца, оставляя только кусочки неба, где скоро загорятся звезды. Его ветви скрипели над головой, и я села на широкие качели под навесом и ногой покачивала их в такт с ветром. Было прохладнее, чем я ожидала, но пасмурная погода подходила моему настроению. Рейд шёл на свидание, а я тут, как каждую ночь было и будет, потому что я не делала ничего, чтобы это изменить. Что говорило обо мне то, что я хотела проверить не свой профиль, а Кэтрин? Что я хотела написать ему даже сейчас? В надежде, что он прочтёт это на свидании, может, подумает обо мне. Эм… о Кэтрин. Качели скрипели, напоминая, как Рейд помогал их повесить. Мы с Дастином только расстались, и я упомянула, что не помешала бы ещё одна пара рук. Рейд вызвался раньше, чем я додумалась спросить. Он помог уложить плитку, что тянулась к гаражу, и заменил детектор дыма после несчастного случая на День благодарения. И когда я захотела выпустить бумажный фонарик на Новый год, при этом как-то подпалив бахрому на шарфе, он потушил огонь. Но если с Дейзи всё пройдёт хорошо… будет ли он рядом? Я хмуро смотрела на свой ноутбук и не замечала тонкий профессиональный голосок в голове. Его тут же затмил властный голос, приказывающий забыть о рукописи, над которой я работала, и открыть приложение, чтобы ответить на его письмо. От: Кэтрин М. Отправлено: 18:48, 6 апреля Рейд, У нас уже прямо постоянное общение. Мы теперь можем считаться друзьями по переписке? В детстве я всегда мечтала о таком друге, но так и не смогла ничего сделать, да и что я могла рассказать? Спасибо за последнее письмо. Оно было таким искренним и честным… Я хочу, чтобы ты знал, как для меня важно то, что ты поделился этим со мной. Будь добр, обними свою маму, когда в следующий раз её увидишь. Она не поймёт, почему, но, мне кажется, это её осчастливит на весь день. Надеюсь, голым в виноградниках никто не бегал. Как друзья по переписке, мы должны быть честными и рассказывать друг другу то, что иначе не сказали бы, да? Знаю, тут цель найти людей, которые нам нравятся. Ты мне нравишься, Рейд, так что я должна стараться показать тебя, но у меня странное настроение, и я, похоже, потеряла «фильтр». Да и разве не лучше быть предельно откровенной? В жизни мы так стараемся понравиться людям, что втягиваем животы и делаем вид, что не пердим, рассказываем им то, что они, как мы думаем, хотят знать. Если это срабатывает, они влюбляются в человека, которым мы хотим быть, а не каким являемся. В интересах честности: мой отец болен. И я никому не рассказала, потому что мне настолько плохо, что не хочется огорчать всех вокруг. Разве это не странно? У меня самые добрые и понимающие друзья в мире, которые сделали бы всё, чтобы помочь, а я скрыла правду от них, потому что не хочу быть обузой. Что приводит к следующему приступу эмоциональной диареи (если ответишь, обещаю, что больше не буду использовать этот термин). Я одинока. Одинока, потому что не говорю людям, что мне нужно или чего я хочу, а потом страдаю, когда они сами не понимают. Можно ли быть чрезвычайно талантливым взрослым с успешной карьерой, отличными друзьями и хорошей семьёй, но в душе оставаться тяжёлым случаем пятого класса? Да, ибо я — живое тому доказательство. И я не могу оставить фразу «эмоциональная диарея» так близко к концу (ладно ТЕПЕРЬ я точно больше не буду использовать этот термин), вот смущающий маленький любопытный факт обо мне, чтобы слегка прикрыть эту горящую помойку в ответе. Когда мне было шестнадцать, я была влюблена в парня по имени Лесли. Вместо того, чтобы, не знаю, просто поговорить с ним, я находила разные поводы пройти мимо его шкафчика шесть раз в день или появиться там, где был он. На выходных в октябре я услышала, что его друзья собрались в местный лабиринт в кукурузе и дом с привидениями. Я люблю страшилки, но почему-то не выношу призраков. И всё же страсть к мальчику затуманила мне разум, потому что я нарядилась и потащила с собой лучшую подругу. Сначала всё шло хорошо. Я смогла пройти половину эгого аттракциона, не напрудив в штаны, не опозорившись. Но его нигде не было. К сожалению, его увидела моя лучшая подруга, и она хотела, чтобы он меня заметил. В её гениальный план входило сказать одному из работников, что меня можно напугать и схватить сзади. Она думала, что я мило завизжу, Лесли меня увидит, и мы сбежим целоваться, а потом, может, всё дойдёт до помолвки. Но случилось другое. Парень правда схватил меня, и я, конечно, завопила, но, пытаясь сбежать, я врезалась в поддельного убийцу с бензопилой, и он смог как-то сильно порезать моё левое плечо. ШЕСТЬ ШВОВ. Лесли действительно увидел меня, но в моей собственной крови и на носилках. Забавно, что через пару дней он заглянул ко мне домой, и мы поцеловались. А целовался он ужасно. К. * * * Такси Uber высадило меня в паре зданий от Сэндбара. С широкой улыбкой я прошла к ждущему Эду. Странно, но после того безумного письма, отправленного Рейду, мне стало лучше. Может, лучший вариант — отпугнуть его от Кэтрин горами честности, надеяться, что Дейзи — пустышка… О, а также разобраться в своих проблемах. Например, что означала моя ревность, и были ли эти спазмы в животе тем, что многие нормальные люди описывают как любовь? Или дело было в индийской еде, которой я пообедала, и что устроила слабый желудочно-кишечный переворот? — У тебя странная улыбка, — сказал Эд, когда я дошла до него. — Словно ты бздишь. — Стараюсь сдерживаться. Он не стал развивать тему. Люблю Эда. — Хочешь посидеть внутри или снаружи? — он указал на мой живот. — Может, снаружи, где больше свежего воздуха? Центр Санта-Барбары был оживлённым в это время ночи. Бары и рестораны выстроились вдоль тротуаров, ярко освещённые веранды с креслами выходили на улицы. Хотя внутри было тепло и уютно, с кожаными стульями в заклёпках и с широким баром, снаружи было намного тише. И он был прав насчёт вентиляции. Я всё ещё не знала, как назвать это ощущение в животе. — Три снаружи, — сказал Эд официантке. Я не сразу осознала его слова. — Постой. Три? Как горячий дементор-латиноамериканец, Алекс появился рядом с ним. Я повернулась к Эду. — Ты привёл Алекса? Я же сказала, что нужно поговорить. Алекс схватил чипсу с подноса проходящего официанта, бросил её в рот и спросил, хрустя: — Зачем тебе говорить с Эдом? Я хмуро глянула на Эда. — Неважно. Пустяки. Эд заговорщически похлопал его по руке, привлекая внимание. — Потому что она — Кэтрин, — прошептал он, потом наслонился поближе и добавил. — О, и они с Рейдом спят вместе. Гром разразился в моей голове. — Боже! Эд! — Что? Ты сказала, что нельзя говорить Рейду, — сказал он. — Как ты могла подумать, что я смогу держать такое при себе. Это вредно для моей кожи. Глаза Алекса широко распахнулись. — Прости, какого хрена ты только что сказал? Меня спасла от ответа милая официантка, которая повела нас на веранду. Мы с Алексом застыли на месте, и Эд подтолкнул нас. Мы с неохотой пошли за ним. Она привела нас к круглому столу с низким мерцающим огоньком в центре и, вручив нам меню, ушла. Повисло неловкое молчание. Алекс, наверное, пытался обдумать услышанное, а я, пользуясь своими обширными знаниями, думала, как лучше убить Эда. Мышьяк казался хорошим выбором. — Итак… — Эд спокойно просматривал меню. — Как все? Алекс тупо уставился на лист, что держал в руке. — Даже не знаю, с чего начать. Я была с ним согласна. — Не ты один. — Я слышал все за тонкой, как бумага, стеной, так что могу начать с этого, — сказал Эд. — Хочешь, разыграю по ролям? Я не думала, что такое было возможно, но глаза Алекса расширились сильнее, и я увидела, когда он сложил два и два. — В доме его родителей? Я вжалась в кресло. Алекс, сидящий напротив меня, позвал официантку и указал на нас. — Да, выпить нам не помешает. * * * Если хотите напиться как можно сильнее за двадцать долларов, то Тёмный пляж — вполне шикарный вариант для этого. Объяснив Алексу ситуацию в общих словах, я посмотрела на него поверх огромного стакана — мощной смеси из водки, рома, голубого кюрасао, персикового шнапса и капельки крепкого рома Бакарди 151, поданной в том, что можно было описать только как аквариум. Готова поспорить, что с таким огромным коктейлем ни одно хорошее решение принять до сих пор не удалось.