— А на меня и не надо давить. Не люблю я вас, — заявляю достаточно грубо, чтобы спустить судью с небес на землю. Чтобы не возомнил себе то… Что есть на самом деле. Но пока ему об этом говорить слишком рано. Страх и какая-то необъяснимая опасность просто не позволяют мне признаться ему. — Пусть и так, — рука Жени начинает скользить по моей ноге, а вторая нежно ласкает грудь, нежно и плавно. Затем к животу и ниже. Я не выдержу второго раза за ночь. — Я поласкаю тебя, без проникновения. Просто расслабься. Просто? Для меня это не так и просто. Но его нежные поцелуи за ушком и в шею, заставляют меня вновь покорится. Я чувствую, как его твердая плоть упирается мне в бедра, и понимаю, что он обманывает. Что не сможет сдержаться и проникновение будет. Но я пока ещё не готова снова принять его. — С ума меня свела своей красотой. Мне с тобой было очень — очень хорошо и сладко. Такая невинная, но страстная. Я так и знал, что с тобой будет по-особенному все. — Жень, — пытаюсь возразить, пока он пальцами ласкает меня и надавливает на нужные точки так, что я выгибаюсь и снова начинаю дрожать всем телом. Вспышка, и перед глазами все темнеет. — Я обязательно помогу тебе. Тебя не посадят. Ты будешь под моей защитой, я тебе обещаю. Ты готова снова принять меня? На этот раз уже не будет так больно. Главная преграда разрушена. Трется членом об мою попку, покусывая шею, но так и не думает разворачивать меня к себе лицом. В этот раз мы не видим друг друга, но очень сильно ощущаем. Он входит аккуратно, не разрывает меня на части, как делал в первый раз. — Сейчас я буду тра*ать тебя медленно, а ты будешь привыкать к моему члену. Ты ему понравилась, даже слишком. — Жень, — всхлипываю, когда он погружается медленно-медленно, но полностью, грудь сдавливает сильнее, заставляя меня в самом буквальном смысле прилипнуть к своему твердому и горячему телу. — Сладкая, сладкая, пчёлка. Толчок, ещё один, и ещё. И я уже теряю счёт своим оргазмам, и даже не понимаю, сколько раз это длилось на протяжении ночи. Один, или больше. Но голос мой был окончательно сорван и охрипшим от стонов и криков. Он ведь не брал меня силой, и не причинял особой боли. Я добровольно отдавалась и жаждала ещё и ещё. И ещё. С любимым мужчиной хочеться всегда быть рядом. Хочется его каждую секунду. И я его получила. Хоть на эту ночь. Не знаю, что будет когда мы проснёмся. Увижу ли я его или проведу рукой по пустой постели? Но важно только здесь и сейчас. Жить сегодняшним моментом. Я достаточно долго отказывала себе, боялась полюбить, боялась быть обманутой. Но поняла, что я просто боялась жить. Но теперь не буду бояться. Жене я верю, верю, что спасет меня. На удивление и этот сильный мужчина вымотался за ночь. Провожу рукой по его щеке, а он даже не шелохнется. Заснул крепко. Целую в уголок губ и сама уплываю в царство Морфея. 25 Глава Tвгений Я не хотел будить свою спящую красавицу после проведенной вместе ночи любви. Ох и незабываемая она выдалась. Моя девочка оказалась очень отзывчивой и горячей несмотря на то, что была невинной. Быстро вошла во вкус. Не хотел отрываться от нее, но пришлось. Под утро, ближе к пяти часам утра я смог заснуть. Обнял Майю, вжался в нее своей эрекцией, поцеловал в шею и провалился в сон. Ее невозможно было разбудить, что — то сопела во сне, такая смешная и настоящая. На красивом лице ни грамма косметики, все натуральное. Идеальная девушка. Чуть не проспал похороны Скворцовой, но все же успел почти к завершающей части погребения с венком, за которым заехал пару часов назад. На нем была надпись « От самых родных и близких». Народу была немного, молодую и красивую девушку хоронили в свадебном платье, как и положено всем незамужним. Одноклассник мой постоянно плакал над гробом, я бы даже сказал выл от горя и утраты, успев при этом как следует нажраться. А ведь поминального стола ещё не было. — Неожиданно Вас здесь видеть, — подошла ко мне его жена, полностью облаченная в чёрное. Даже сначала не узнал ее. — Примите мои соболезнования. — А разве они что-то смогут исправить? Вернуть нам нашу девочку? Разве это справедливо, что дрянь, которая ее убила ходит по земле и дышит, а моя девочка лежит в сырой могиле. Где же правда, Женя? – уже обратилась ко мне на «ты» Мирослава. Постарела, или это ее так эта трагедия вымучила? Ведь было время, что мы были близки, и не просто дружили семьями. Она была для меня чем-то большим. Но это все в далеком прошлом. — Нет. Не справедливо. Но я считаю, что до конца стоит во всем разобраться. — Я убью эту дрянь. Схвачу за патлы, а затем заставлю подняться на крышу восемнадцатиэтажного дома и спрыгнуть вниз. Думаю, тогда эта сука точно не останется в живых. Хотя я бы хотела посмотреть на то, как бы она постучалась, медленно умирая от боли в больнице. — Ты же не такая, Мира. Ты всегда была доброй. Ты не способна причинить боль. — Я за дочь свою убью. Так же как и ты за своего сына. В этом и заключается родительская любовь. Я тут узнала, что Майя эта с твоим сыном спуталась. Это правда? — Как быстро в нашем городе разлетаются сплетни. — Значит правда. Ты так и не научился отрицать, Женя. — А ты так и не научилась скрывать свои эмоции. Зачем ты живёшь с Васей? Ты ведь не любишь его. — Люблю, — отвечает и ещё сильнее закутывает голову платком. Ветер очень сильный, я бы даже сказал пронзающий. — Может быть. — А ты все бегаешь по молодым любовницам? — Ты меня хорошо знаешь. Похвально. — Знаю, а ещё не доверяю. Ты будешь пытаться защитить эту девицу. Приложить все усилия, чтобы она вышла сухой из воды, так как она вещь твоего сына. — Она не вещь! – меня до жути возмутили ее слова. — А кто она? Очередная подстилка? А давай копнем глубже. Она не только его, но и твоя. Я права? — Я знаю, что ты психолог, но не пытайся приписать то, чего нет. Она не моя. — Правильно, она общая. Единственное о чем я жалею в своей жизни, что мы с Лизой очень сильно поругались и так и не успели помириться. Я хоть миллион раз буду просить прощения, но в ответ не услышу больше ничего. Не услышу: « Да, мамочка. Я была не права. Я люблю тебя, давай ее будем ругаться». — Мира, — пытаюсь обнять, чтобы утешить, но в этот самый момент к нам приходит Скворцов. Надеюсь, он не станет устраивать сцены ревности прямо на кладбище. — Здравствуй, Женя. Ты поедешь в ресторан? Или ты не сможешь уделить время своим бывшим друзьям в столь тяжелый момент? — Здравствуй, Вася. Прими пожалуйста мои соболезнования. Я бы поехал, но ты же знаешь. — Стоп. Все, можешь не оправдываться. Я тебя услышал. Мира, пойдем. Аристократия не считает нужным находится в обществе простолюдин. — Вась, не надо. Он не обязан. — Тогда какого х**на вообще явился? Посмеяться? Потешаться он всегда любил надо мной. — Ты выпил, возьми себя в руки. — Я бы посмотрел на тебя, если бы твоего ребенка положили в гроб, опустили в яму и засыпали сырой землёй. Я понимал, что мне уже находиться здесь не было никакого смысла. Поэтому вежливо попрощался и поехал. Мне надо было заехать домой, а затем вернуться к Майе, что бы обсудить все. Не ожидал, что в особняке столкнусь со своим сыном. Да, бесспорно это его дом тоже, но так как он себя ведёт в последнее время заставляет меня задуматься, что бы проучить его. Перекрыть полностью кислород и доступ к деньгам. Да, у него имеется свой банковский счёт, и определенная, не маленькая сумма денег. Но это ведь капля в море… — Привет, папочка, — произносит злорадно, когда я прохожу на кухню. Он одет в домашнюю одежду – спортивные штаны и футболку, и это наталкивает меня на мысль, что Рома ночевал дома. Ночевал дома, пока я тра*ал его бывшую девушку. Даже как — то противно от всего этого стало на секунду. Я ведь не отбивал ее у сына? Нет. — Как прошла ваша ночь? – интересуется делая глоток сока из стакана и смотрит на меня убийственно. — Тебя это не касается, сынок. Пора уже оставить ее в покое. — Я же оставил. Отдал тебе. Пользуйся на здоровье. Просто знай, в этой жизни все возвращается бумерангом. — Не хочу тебя видеть возле нее. Вчера ты перегнул палку. Не приближайся к Майе. Ей сейчас нелегко. — А кому легко? Мне? Как думаешь, я сильно обрадовался, когда узнал что любовь моей жизни спуталась с моим папочкой и оказалась убийцей? — Она не убивала! – окончательно выбешивает меня из себя так, что я бью кулаком по столу. Рома ни капли не реагирует, даже несмотря на то, что приборы на столе зазвенели, а стакан с соком чуть не пролился. Но он спокоен. Я взбешён, а он спокоен.