— Одна живешь? Или с родителями? — Одна. Мама умерла, а отец уехал в столицу. Я же осталась здесь продолжать мамино дело. Она тоже была модисткой. Так девочка еще и одинока… — А подружки есть? Паула отрицательно помотала головой. — Некогда заводить друзей. Только клиенты. Да уж, совсем грустно. Немудрено тогда, что она так втрескалась в этого Паттисона. И даже некому совет ей дать. — А давай устроим девичник! — предложила я. — Девичник? — Паула посмотрела на меня с сомнением. — Ну да! Купим чего-нибудь вкусного, будем веселиться и болтать обо всем подряд. Я могу сделать коктейль. Любишь? — Не знаю. — Девушка пожала плечами. — Я никогда не пила. — Даже безалкогольный? Паула кивнула. Так. Спаивать девчонку, конечно, тетя Юля не будет, но интересное что-нибудь придумает. И все же нам обеим не помешает немного расслабиться. Какой там самый простенький слабоалкогольный коктейль? Пина колада, дайкири, мохито… Последний особенно мною любим. Но найдется ли тут содовая? По пути нам посчастливилось наткнуться на работающий магазинчик с фруктами, а вот с алкоголем возникли проблемы. Но где наша не пропадала? И в ближайшем пабе мне удалось раздобыть бутылку ликера. Ром, нужный для мохито, как и содовую, я тоже там усмотрела, но все же решила остановиться на не столь крепком алкоголе. Решено! Сегодня в меню нашего девичника будет коктейль «Космополитен». Он, конечно, навевал ассоциации с любимым многими девушками сериалом «Секс в большом городе», но, будем надеяться, нас с Паулой он так далеко не заведет. Жила Паула на втором этаже своей мастерской: маленькая комната, кровать за шторкой, скромная кухонька. Но все аккуратненькое, ухоженное и обставлено со вкусом. Пока я делала коктейли, хозяйка нарезала фрукты, насыпала в креманку орешки и выискала где-то большую коробку шоколадных конфет. — Вижу, ты сладкоежка, — заметила я. — Еще какая, — улыбнулась Паула. — Я тоже, — доверительно призналась я и выхватила одну конфетку из коробки. Коктейль тоже уже был готов. Я разлила его по бокалам и протянула один девушке. — А теперь рассказывай, как тебя угораздило влюбиться в Паттисона? Паула смутилась и опустила глаза, потом сделала большой глоток коктейля и тихо сказала: — Сама не знаю. Его младшая сестра иногда заказывает у меня платья, и это великая честь для меня. А он часто сопровождает ее. — И что тебя в нем привлекло? «Заносчивость? Высокомерие? Самолюбование?» — мысленно закончила я, но вслух, естественно, ничего подобного не сказала. — У него такой взгляд… — мечтательно проговорила Паула. — Прямо пронизывает. И улыбка… — Паттисон умеет улыбаться? — От удивления вопрос вырвался сам собой. Не ухмыляться или кривить рот, а улыбаться? — Конечно! — Паула даже будто бы оскорбилась. — Да, он делает это редко. Но зато когда улыбается… У меня прям мурашки по коже бегут, — на выдохе закончила она. — Мурашки — это, конечно, хорошо, — задумчиво отозвалась я. — Но иногда не к месту. — А еще он никогда мне плохого слова не сказал, не оскорбил. Ну да, прямо герой. — И чаевые оставлял. Надо же. — И имя мое знает. Да, я заметила, что с памятью у лорда все в порядке. — И ты решила, что у тебя есть шанс? — спросила я прямо. — Возможно, — ответила она совсем тихо. Да, первая любовь, она такая… Часто слепая и безрассудная. — Постой, а Темным можно жениться на обычных девушках? — вдруг спросила я. — Не то чтобы можно… — расстроенно замялась Паула. — Но случаи бывали… Да и не такая уж я обычная! — с запалом добавила она. — Я все-таки маг, пусть и не самый сильный! И разве любовь, настоящая, не сможет преодолеть все преграды и предрассудки? «Увы», — хотелось ответить мне, но и это озвучивать не стала. Паула сейчас слишком взвинчена и ранима, чтобы адекватно воспринимать прозу жизни. Да и кому это под силу в таком состоянии? Разве что прожженному цинику или сухарю-рационалисту. А так… Всем хочется мечтать, верить в лучшее, желать романтики… А когда еще и влюблен! Нет, тут поможет только время. Или другой объект для воздыхания. Как говорится, клин клином. — А Темные способны любить? — задала я встречный вопрос. И снова Паула растерялась, глаза испуганно забегали, налились слезами, но она все равно выдавила из себя: — Думаю, могут. — Хорошо. И что ты собираешься делать дальше? — Я облокотилась на стол, подперла щеку ладонью. — Ждать, когда Паттисон обратит на тебя внимание? Или, может, стоит рассмотреть другие кандидатуры? У тебя есть какой-нибудь поклонник из простых парней, не из этих лордов? Возможно, кто-то добивается твоего внимания, пока ты сохнешь по Паттисону? — Мне никто не нужен, кроме него! — Паула упрямо поджала губы и поставила перед собой пустой бокал. — И можно еще коктейля? — Понравился? — Я усмехнулась, забирая стакан. — Очень. Он вкусный, — похвалила девушка. — Мне даже легче стало на душе… И оттого, что призналась тебе во всем, тоже. Я снова улыбнулась: все бармены немного психотерапевты. — Скажи, а почему Паттисон постоянно задирается с Реллингтоном? — Я решила немного сменить тему и еще больше разговорить Паулу. — Это, случайно, не из-за его болезни? — А ты не знаешь? — Глаза ее удивленно округлились. — Откуда? — Я пожала плечами. — Я вообще в вашем мире еще как слепой котенок. Мне почти никто ничего не рассказывает, вот и тыкаюсь сама носом, осваиваю его наугад. Особенно меня волнуют Темные. Мастер совсем не хотел распространяться о них. Сказал только, что надо опасаться, и все. — И он прав. — Паула нахмурилась. — Темные выше всех нас на несколько ступеней. Они порождение самой Тьмы. Именно Тьма дала им силу и власть над Дарквайтом. — У вас нет стран и мир един, я правильно понимаю? И вся верхушка власти состоит из Темных, так? — рассуждала я, делая очередную порцию коктейля. — Да. — Модистка кивнула, с интересом наблюдая за моими действиями. — И они все богаты и влиятельны? Или же и у них тоже есть иерархия? — Есть более влиятельные семьи, есть менее. Но даже самые низшие Темные — уважаемые и почитаемые. Вот Реллингтоны, например, очень древний род. — Но почему тогда лорда Реллингтона все будто сторонятся? — Потому что, говорят, его изгнала Тьма, — прозвучало как-то зловеще. Мне же стало любопытней еще больше. — Что это значит? — Он совершил некий поступок, который пришелся не по нраву Тьме. После этого он заболел. А еще, — Паула заговорила тише, словно нас могли услышать, — у него стали светлеть глаза! Я сразу вспомнила, как Реллингтон просил мастера посмотреть, насколько изменился цвет его глаз. — И о чем это говорит? — поинтересовалась я у Паулы. — У Темных не бывает светлых глаз! Только черные, карие и темно-синие. А тут начали светлеть. И все посчитали это знаком, что Тьма покидает его. — А что, если это так? Что случится, если Тьма полностью его покинет? Он умрет? — Не знаю… Но, наверное, ему будет очень плохо. — А Темные вообще смертные? — Да, но живут дольше, много дольше, чем даже маги. — А что у вас со Светом? — Я внимательно посмотрела на Паулу.