Они зашли в дом и поднялись на второй этаж. — Моя спальня рядом с твоей, — тихо произнес он, — Вот твоя, — указал он на дверь. Она кивнула и подошла к ней. — Спокойной ночи, Дим. И обернулась, удивленная его молчанием. Он стоял перед ней, она даже чувствовала его дыхание на своем лице. Сама, не понимая как, она потянулась к его замкнутым губам и попробовала их на вкус. И тут же задохнулась от его ответной реакции. Его язык обжигал ее всю, волны желания накатывали как цунами, также яростно и всепоглощающе. Он прижал ее к двери, запустив пальцы ей в волосы. — Ты меня с ума сводишь, — хрипло пробормотал он. «Сводишь с ума…», билось в ее мозгу. А не сошла ли с ума она? Что она вообще делает! — Дим, все хватит, — попыталась оттолкнуть она его, но он будто не слышал, — Дим, не надо! — уже крикнула она и Митяй отшатнулся. — Я испугал тебя, извини, — тихим голосом произнес он. — Нет, не напугал. Просто все слишком быстро, — виновато улыбнулась она и коснулась рукой его лица. — Я идиот, — улыбнулся он ей в ответ, — Я все испортил. — Спокойной ночи, Дим, — с теплом в голосе сказала она и зашла в свою комнату. — Это тяжелее, чем я думал, — произнес он в пустоту и улыбнулся. Среди ночи его разбудил какой-то шум из соседней комнаты. Оксана! Он быстро натянул штаны и рванулся к ней. Она стояла полностью одетой и, кажется, была удивлена его появлением. — Куда ты собралась среди ночи? — недовольно спросил он. — Меня на работу вызывают, Дим, — не глядя на него, ответила она, — Я попросила бы твоего водителя отвезти, зачем ты встал? — В 4 часа утра на работу? Как-то с трудом верится! — гаркнул он. Оксана вздрогнула от его окрика, но сдаваться не собиралась. — А это твое право — верить или не верить мне, — устало бросила она и пошла к двери. Он захлопнул дверь перед ее носом и схватил за плечи. — Не играй со мной, девочка! Я не всегда такой добрый! Отвечай, куда собралась? — Да отпусти ты меня! — вспылила Оксана, — Ты права не имеешь меня силой держать! Его руки сжали ее еще сильнее, так, что стало больно. — Это тот сукин сын тебе позвонил, да? И ты, конечно, побежала! Испугалась меня? — Ты дурак! И вообще, идиот! Какие к черту любовники тебе мерещатся! — Куда ты собралась?! — с силой встряхнул ее он. — К матери! Придурок! Отпусти, мне больно! Митяй отпустил ее, и она рухнула возле его ног, прямо на пол. Сил сдерживаться больше не было, и она разрыдалась. — У моей мамы тяжелая форма болезни Мунье-Куна*, нужна операция. Она прошла курс лечения и не один, но это только задерживает развитие болезни. Сейчас мне позвонили, ее увезла скорая. Митяй опустился на колени рядом с ней. — Прости, малыш… — Дим, что делать? — она взглянула на него заплаканными глазами, — Операция нужна сейчас. А у меня еще не вся сумма собрана. Слезы катились ручьем, он обнимал ее, но потом она почувствовала холод. Он ушел. Мужчины не выносят женских слез. Но через минуту, Оксана почувствовала его руки. Он помог ей подняться, она посмотрела на него через пелену слез и обнаружила, что он уже одет. — Поехали в больницу. Как только они добрались до больницы, Оксана скрылась в ее недрах, а Митяй остался в машине. Он набрал телефон Влада и через несколько секунд услышал его сонный голос. — Спишь, Леший? Подъем, страна зовет! Расскажи-ка мне вкратце, какого лешего, то есть тебя, матери Оксанки до сих пор не сделали операцию? — У нас нет аппаратуры, это только в Германии, операция стоит не мало. — Все понятно. В общем, звони своим архаровцам, пусть готовят ее к перелету. Насчет самолета я сейчас договорюсь. — Митяй, ты не понял, у Оксанки нет таких денег! — У меня есть. Все, разговор окончен. Как все организуешь, позвонишь. Минут через пятнадцать выскочила Оксана и, как ошпаренная побежала к машине. Митяй улыбнулся: «Сейчас начнется». Она рывком открыла дверь со стороны водителя. — Что все это значит? — Ты сама сказала, что операция нужна срочно. — Да, — воскликнула девушка, — Но это не значит, что я просила у тебя помощи! — А что тогда это было? — начал злиться он. — Я размышляла вслух! Митяй вымученно улыбнулся. — Успокойся. Я просто хочу тебе помочь. Главное, что твою мать в ближайшие два дня прооперируют. — Дим, у меня недоставало одной третьи суммы, и я бы… — Вот только не надо говорить, что ты бы накопила. Я не сомневаюсь! — он взял ее за руку, — Я просто захотел тебе помочь, что в этом плохого? — Я не верю, что такие парни, как ты, помогают бескорыстно. Взгляд Митяя стал холодным, и он отпустил ее руку. Она почему-то пожалела о своих словах. Получается, он ей помог, а она его обидела. — Извини, — процедила она. — Понимаю, — кивнул Митяй, — Но скажи, пожалуйста, что такого я могу потребовать от тебя, чего бы ты не отдала мне добровольно? Намек был даже не двусмыслен, напротив, он обладал одним единственным смыслом. Оксана открыла рот, но так и закрыла его. — Ты скотина! — произнесла она через мгновенье, — Отмени все, сейчас же! Митяй про себя улыбнулся, он ожидал такой реакции. — Что я такого сказал, что ты так разозлилась? — выражение его лица было невозмутимым, но в глазах плясали чертики. — Что ты такого сказал?! — перешла она на крик, — Да ты хоть понимаешь… И в этот момент раздался хлопок, и Митяй медленно начал заваливаться на бок. — Ой, мамочки…,- всхлипнула Оксана, и, доверяя какому-то шестому чувству, потянула его на себя, выволакивая из машины, на асфальт. Она распахнула пальто и не без ужаса заметила расплывавшееся кровавое пятно на правой груди. — Помогите, кто-нибудь, пожалуйста… — кричать не получалось, из горла вырывалось жалобное сипение. Она собрала всю свою волю и еще раз внимательно оглядела рану, прощупала пальцами вокруг раны. Митяй застонал, но глаз не открыл. Пуля там, главное, чтобы она не задела жизненно важные органы. Людей вокруг не было. Еще бы, нет и пяти утра! Выстрелов больше не было, видимо стрелявший был уверен, что убил намеченную жертву. Оксана дрожащей рукой достала из кармана пальто свой телефон и набрала Влада. — Ты где? — крикнула она в трубку, как только услышала его голос. — Я в больнице, ты… — Выйди из больницы! Я лежу тут возле лексуса Димки, он ранен… — Где ты лежишь? — заорал он, — Какого Димки! — О, Господи, Митяй ранен, мать твою, скорее же!