А что? – пожала плечами та. – Голубенькие говорят, что любовью такое называется. Может мы влюбились? – хихикала вдруг она. Да ну тебя, – снова вздохнула Варя и села на ступеньках, не желая подниматься выше и возвращаться в класс. Ну, ладно, – села рядом Лиза. – Посидим еще немного, да вернемся. А то наша Яга проснется, будет нам! Сидеть им долго не пришлось. Заслышав вскоре окончание бала и приближающиеся к выходу голоса да шаги, подруги вскочили и спрятались за угол наблюдать, кто идет. Николя отличные познания показал на экзамене. Вот и определили в Политехническую школу Парижа, – донесся голос Михаила, и он показался вместе с идущим рядом другом. Да уж, Наполеон помешал и здесь, – недовольно покачал головой друг. – Николя расстроен наверное. Вернется к нам, надо поддержать. Обязательно, – согласился Михаил, и, как только они приблизились к дверям выхода, со ступеней позади окликнула Варя: Мишенька, – дрожал ее голос. Варя?! – удивился он, повернувшись. Он встал, словно вкопанный. Он смотрел на нее взволнованным взглядом, как и она. Их дыхания участились, и им хотелось броситься друг к другу в объятия, чтобы поделиться своими переживаниями, болью, что детство уходит, и им приходится расставаться. Все это промелькнуло в их мыслях, но рамки воспитания не позволили совершить и шага. Вы танцевали, – кивала Варя, еле сдерживая подступившие слезы обиды. Конечно же, – хихикнул Михаил и подмигнул ей. Вы теперь женитесь на ней? – вопросила смелее она. Варвара Игоревна, – пытался удержаться от большего смеха он. – Если я поведу под венец каждую барышню, с которой танцевал, у меня будет гарем! Вы снова смеетесь надо мной? – возрастала ее обида, что Михаил теперь явно заметил и стал серьезнее. Он хотел еще что-то сказать, или пояснить, но этого Варя не узнала. Покидающие бальный зал гости выходили в коридор и направлялись к выходу. Михаил откланялся и вместе с другом поскорее вышел на улицу. А как глядела ее подруга на меня! Аж неловко сделалось, – хихикнул друг. Эх, Лешка, – только и вздохнул Михаил. Они вернулись в корпус, весело обсуждая прошедший бал, куда были приглашены лишь лучшие выпускники. Снова уединившись в своей комнате, они дождались возвращения остальных друзей и поделились впечатлениями. Нет, скучнее бала не видал! – поразился Сашка. А эти, натянутые улыбки, лица, будто их там куклами готовят быть, – поддержал его Алексей, на что Михаил кивнул: Да, что тут обсуждать, умы не из лучших. Я тоже поражен. Чему их там учат? С ними даже поговорить не о чем. Ахи, охи, – засмеялся их «задира». – Отправляемся завтра в салон Валери! Там уж точно скучно не будет! Нет, – откинулся на свою подушку Михаил. – Теперь без меня. Хватит. Ты что? Влюблен ли? – поднял брови Сашка, на что Михаил ему выдал: Нет, просто и с этими не о чем говорить. А зачем тебе с ними говорить-то? – смеялся «задира» и достал вдруг из кармана платок, которым стал крутить и махать. – Столько времени прелестного там провели, каждому девица досталась, а теперь ему вздумалось говорить! Чудак! – кинул он ему платок на пол у кровати. Что это? – уставился на платок Михаил, узнав его, узнав тот самый платочек, что был от Вари и некогда кем-то украден. – Мишка?!Ты где его взял? – подняв платок, он встал и уставился в глаза его, ставшего вдруг надменным: Думал пошутить тогда, а потом забыл про этот платок и вовсе! – усмехнулся он. – Ты и сам забыл! Забыл?! – поразился Михаил, как поразились и застывшие в наблюдении за ними и Сашка с Алексеем. – Я сдержу себя, – кивнул Михаил после недолгого молчания и спрятал платок в свой карман. – Но если ты еще когда-нибудь,… у кого-нибудь,… что-нибудь выкрадешь, пусть и в шутку, я клянусь, ты будешь жестоко наказан! Надо же, – махнул рукой тот и ушел из комнаты. Мда, – только и сказали друзья, но Михаилу легче не стало. Время не ждало. Ночь звала за собой, погружая в сон, но он и уснуть, казалось, не мог. Все уже спали. Вокруг было тихо, и вдруг тело его содрогнулось. К черту, – прошептал он, поняв, что спал и перевернулся на живот, надеясь, что сбил сон. Он взирал в темноту, а воспоминания и трепет не покидали от того, что привиделось: будто Варенька уже взрослая, и они лежат в постели, одаривая друг друга ласками любви… Не может быть, – усмехнулся он сам себе, и тут прозвучал полушепот Алексея: Что случилось? Я с вами завтра в салон, – высказался Михаил. Эка прыть. С чего вдруг? – удивился Алексей. – Я вот не собирался туда пока. Думаю подготовиться к морской практике. Не хочется упасть в глазах Николя, когда экзамены сдавать будем. Тебе же было все равно, ты же не хочешь быть моряком, да и море не любишь, – не менее удивлен был его словами Михаил. Ну что делать, – усмехнулся тот. – Николя нам всем друг, и пасть в грязь не хочется. Я бы тоже не против получить звание мичмана, как и он. И вообще, куда я теперь денусь от моря да от вас всех! Хорош, – хихикнул довольный Михаил. – Я знал, что в тебе есть это! Благодарю, – захихикал и Алексей. – Так что тебе приснилось-то? Да так,… бред… 14 *** «При выпуске в морском корпусе повторяли весь пройденный материал. После этого был назначен с друзьями Нагимовым, Тихоновым и Герасимовым на люгер «Ящерица» под командованием лейтенанта Арцыбашева. Нам предстояло конвоировать в Або провиант. В открытое море было не выйти. Англичане владели им. Так, мы пробирались вдоль берега шхерами. Чуть было не попались под нападение англичан, но они ушли, оставив нас в покое. Видимо, испугались, что наши парусные суда, вооруженные орудиями большего калибра, опасны. Выдержал и очередной гардемаринский экзамен, после которого отправлен с друзьями, также успешно выдержавших экзамены, в поход по Финскому заливу на фрегате «Малом» под руководством нашего воспитателя – Николая Александровича Бестужева. Вот это личность! Благодаря ему, даже Алексей Нагимов, который не тянулся быть моряком и учиться на отлично, с успехом обрел волю и интерес к учебе да морскому делу. Мы постоянно останавливались в том походе на якоре, чтобы прогуляться между Петергофом и Кронштадтом. И, как Николя и утверждал, этого совершенно недостаточно, чтобы обрести навыки управления кораблем. Однако, ничего сделать нельзя было. Финансируют скудно. Но и математические, и экзамены по морской практике, и географические, не говоря уже об остальных, выдержаны с достоинством. Теперь, высочайшим приказом мы произведены в мичманы. Необъяснимое счастье приносит этот чин! Теперь мы не школьники, нет строгой зависимости, вставать не надо под звук барабана, да идти можно куда хочешь.» Чем занимаешься? – вошел в комнату Алексей, и Михаил, закончивший за столом что-то писать, закрыл свою тетрадь: Воспоминания пишу. Думаю, что потомкам они будут если не полезны, то интересны, – улыбнулся он. Понимаю, хорошее дело! – согласился Алексей. – Я тем же занимаюсь. Да и многие. Даже Николя! Куда ты теперь? Я к своим в имение поеду, отдохну перед плаванием. Я тоже. Встретимся, значит, в Кронштадте! – кивнул Михаил, и к ним вошли Сашка, Дмитрий и Николай. Ребята! – обрадовался их появлению Михаил и вскочил. Дружеские объятия, счастливые глаза и впечатления от закончившейся, наконец-то, тяжелой учебы в корпусе не покидали еще долго. Друзья были рады друг другу и обещались еще не раз отправиться в плавания вместе. Сплоченность и братство душ еще больше крепли, когда к их воодушевленным беседам присоединился и друг Николая, которого тоже уже все знали. Костя! – обнял и Михаил его. – Рад, рад твоим успехам!