Старик почти ничего не упустил. Он вошел со спокойным, настороженным видом человека, который не сосредоточен на чем-то одном, потому что он воспринимает всё, и немедленно развернул свой посох, чтобы указать прямо на Томаса. - Что эта штука здесь делает? - требовательно вопросил он. Брови Томаса взлетели. - Штука? Довольно спорное заявление от палача Белого Совета. Насколько мне было известно, мой дед не знал, что у нас с Томасом была общая мать, его дочь. Он не знал, что у него есть еще один внук. У Эбинизера были... некоторые предрассудки насчет Белой Коллегии вампиров. (Паранет называл их шлюпирами, но я отказывался поддаваться подобным глупостям, если только не подворачивался удобный случай). - Вампир, - прорычал мой дед, - до сих пор ты был полезным союзником для молодого Дрездена. Не порти все, привлекая мое внимание. Глаза Томаса блеснули чуть ярче, и он изобразил на лице улыбку, которую обычно надевал, когда был вне себя от ярости. - Я слышу много громких разговоров от парня, который позволил себе подобраться так близко к кому-то вроде меня, не имея даже поднятого щита. - Ах ты, скользкий маленький засранец! - начал мой дед. Вонь горящего теста наполнил воздух, и я подошел к плите, где перевернул блин, который сгорел во время ссоры. Затем я с излишней силой швырнул лопаточку обратно на прилавок и произнес, шипя от яда: - Джентльмены, мне же не нужно напоминать вам обоим, что вы гости в моем доме? И это ударило их обоих, как ведро холодной воды. В нашем мире, пожалуй, ближе всего к незыблемым законам стоят древние традиции права гостя и права хозяина. В них гостей чествуют и обращаются с ними как с членами собственной семьи хозяина. А они, в свою очередь, должны вести себя как почтительные члены собственной семьи хозяина. И в этом случае мы все были настоящей семьей, только мой дед этого не знал. Но Томас отступил немного назад, его напряженная фигура вышла из своей хищной позы, и мой дед опустил свой посох и повернулся, пока он частично не отвернулся от Томаса. - Извини, Гарри, - сказал Томас. - Это не повторится. Я кивнул ему и взглянул на старика. - Я приношу тебе свои извинения, - сказал мне мой дед, делая особые ударения на местоимениях. - Не стоило так вести себя в твоем доме. Извини. Ну, ясно, что это утро не войдет ни в чей фотоальбом. Но и похоронами дело не кончится. Завоевывайте свои победы там, где вы можете их получить, я полагаю. - Спасибо, - сказал я им обоим. Я протянул руку, и Томас передал мне рукоятку кухонного ножа. Я убрал нож и откашлялся, глядя на деда. Он посмотрел на Томаса, и в его взгляде была угроза. Затем он резко выпрямился и заговорил непринужденным тоном: - Уж не блинами ли тут пахнет? - спросил он, ставя посох в угол у двери. Я поставил свой рядом. - Точно. Просто готовлю завтрак. - Гарри, - сказал Томас, - мне надо идти. - Ты не должен, - сказал я. Он взглянул на Эбинизера и сжал губы. - Нет, я должен. - Томас, - начал я. Мой брат поднял руку, чтобы остановить меня, лицо его было как грозовая туча, и вышел. Дед смотрел ему вслед, пока за ним не закрылась дверь. Потом он взглянул на меня из-под косматых бровей. - Ну спасибо, - сказал я. - Тебе бы стоило меня поблагодарить, - сказал он без всякого энтузиазма. - Говорю тебе, ты не знаешь их так, как думаешь. - Белая коллегия может быть довольно плохой, - сказал я. - Но с этим все в порядке. - Именно так тебе скажут все, кого они когда-либо соблазняли, - нахмурившись, сказал мой дед. Но он поднял руку, и его тон стал извиняющимся. - Послушай, Хосс. Ваш бизнес - это ваше личное дело. Я же не приезжаю сюда все время, пытаясь управлять твоей жизнью. И мне не следовало бросать гаечный ключ в то, что у тебя было с вампиром. Но ты молод, а у меня есть опыт общения с ними и взгляд на них, которого нет у тебя. Я не хочу, чтобы ты узнавал это на собственном горьком опыте, вот и все. Я нахмурился, глядя на старика. Если он объяснял свои доводы вместо того, чтобы предоставить мне додуматься до всего самому, он волновался. - Вот он! - сказал Эбинизер, улыбаясь, когда Мыш подошел поприветствовать его. Он ласково потрепал собаку по ушам. - У меня не так много времени, поэтому я сразу перейду к делу. У тебя неприятности. Угу, - сказал я. Я вернулся на кухню и вылил тесто на сковородку. - Впервые после Чичен Ицы мы разговариваем с глазу на глаз. Все по делу, а, сэр? Он на мгновение задумался, его глаза слегка сузились. - С той ночи у нас у всех было полно дел, - сказал он. - Люди умирали. Ты даже не представляешь, каково это было. - Я тоже по тебе скучал, - сказал я. - Я тоже рад видеть тебя живым и невредимым. - На это нет времени, - сказал он. - Блинчики? - спросил я. - Я всегда очень голоден после утренней пробежки. Голос старика стал тверже. - Я не шучу, внук, - сказал он. - Перед главным Советом было выдвинуто предложение полностью лишить тебя статуса чародея Белого Совета. Я резко выгнул бровь. - Ага. Сначала Совет заставляет меня надеть один из этих проклятых серых плащей, хочу я того или нет. А теперь они заговорили об исключении? Да это прямо удар. - И будут еще, если это предложение примут, - сказал он с жаром в голосе. Затем он явно воспользовался моментом, чтобы заставить себя успокоиться. - Гарри, я тоже хочу наверстать упущенное. Я хочу поговорить. Разрядить атмосферу. И мы это сделаем. Но прямо сейчас не время позволять эмоциям управлять своей жизнью. Я нахмурился, глядя на блин. В последнее время у меня было много практики сдерживания своих эмоций. - Хорошо, - сказал я. - Передышка. На сегодня. Под каким предлогом Совет хочет это провернуть? - Совокупность разных факторов, - ответил он. - Например, твое необычное повышение до звания полноправного чародея. Количество участий в громких делах. То, что ты открыто работаешь чародеем уже больше десяти лет. И не последнюю роль сыграет конфликт интересов, который основывается на твоей службе Королеве Мэб. Службе, которая подвела проверенного чародея возле тебя под влияние Мэб. - Это все правда, - сказал я. - Я никому об этом не лгал. Все запротоколировано. Так в чем проблема? - Проблема в том, что в Белом Совете все сложнее завоевать доверие, - сказал Эбинизер. - Твой выбор сделал тебя изгоем. Подозрение само собой в эти неспокойные времена падает на тебя. Я перевернул блин. Время было рассчитано правильно. Он был золотисто-коричневый. - Если они выпнут меня, - произнес я, рассуждая вслух, - это означает, что я больше не буду под защитой Белого Совета. Я не буду официальным чародеем. - За эти годы ты нажил себе много врагов, - сказал Эбинизер. - Как и я. Если тебя изгонят из Совета, твои враги, да и мои тоже, поймут, что ты находишься в ослабленном положении. Они будут действовать. Насколько Мэб сможет тебя защитить? - Мэб, - сказал я, - это вообще не гарант безопасности. На самом деле, она обеспечивает как раз противоположное. По ее мнению, единственный способ меня защитить - это перерезать мне горло и похоронить в янтаре. Эта шутка не вызвала у старика улыбки. Он уставился на меня с морщинистой строгостью. Я вздохнул. - В обязанности Мэб не входит защита ее Рыцаря. Все как раз наоборот. Если кто-то придет и убьет меня, стало быть, я был недостаточно силен в первую очередь для того, чтобы быть ее Рыцарем. - Ты не воспринимаешь это всерьез, - сказал он. Я стряхнул блин в тарелку и налил в сковороду следующий. - Если все станет плохо, я всегда могу вернуться на Предел Демона. - Господи, если бы они только знали всю правду об этом месте, - пробормотал Эбинизер. - И что потом? Останешься в ловушке на острове до конца жизни, боясь и шагу с него ступить? - Тогда не допустите, чтобы это предложение дошло до общего голосования, - сказал я. - Вы же Старейшина Совета. Используйте свое положение. Возьмите под свой контроль. - Не могу, - сказал Эбинизер. - Без кворума это будет общее голосование, а четверо Старейшин будут присустствовать на мирных переговорах, когда оно состоится. Мой желудок немного скрутило.