Сорвин продолжал сохранять бодрое настроение, и лишь его родная мама могла бы заметить, с каким трудом ему это удается. – Затем, что в машине сгорел человек, и, вполне возможно, это было убийство. – Ну и что? Я не имею к этому никакого отношения. – Вы так думаете? Вы не были знакомы с Мойниганом? С мгновение Грошонг удивленно смотрел на них. – С Уильямом Мойниганом? – Вот именно. – Да, – осторожно ответил Грошонг, не спуская глаз с Сорвина. – По крайней мере, когда-то мы были знакомы. – Расскажите о нем поподробнее. Ухмылка Грошонга приобрела более зловещий оттенок. – А что, это так важно? – Да. – Теперь напряжение Сорвина заметил бы и его папа. Грошонг тяжело вздохнул; так обычно вздыхают дети, когда от них требуют, чтобы они не снимали ботинки, не развязав шнурков. – Несколько лет тому назад он работал в поместье. – Когда это было? – Не помню. Лет шесть-семь назад. – И что он здесь делал? – Ничего особенного. – А конкретнее? – нахмурился Сорвин. – Он делал все, что я ему приказывал, – наклоняясь вперед, ответил Грошонг. Сорвин замычал, не разжимая губ. – Нам сказали, что он был вашим заместителем. Грошонг рассмеялся, однако вряд ли записной комик оценил бы этот смех. – Правда? – Иными словами, это не соответствует действительности? Грошонг несколько оживился и даже начал размахивать рукой. – Его наняли для того, чтобы он помогал, и он делал то, что ему приказывали. Если я говорил ему, что надо рубить лес, он рубил лес. Если я говорил, что надо вычистить канаву, он чистил канаву. Они вошли в привычное русло. Однако никто так и не узнал, что собирался сказать Сорвин, потому что в этот момент в разговор вмешалась Беверли: – А из-за чего вы поссорились? Грошонг повернулся к ней с непроницаемым видом. – Прошу прощения? Но прежде чем Беверли успела раскрыть рот, Сорвин перебил ее, даже не пытаясь скрыть своего раздражения: – Между вами произошла ссора, и именно поэтому Мойниган покинул поместье. И я хочу знать, чем она была вызвана. – Говоря это Сорвин намеренно подчеркнул интонацией перволичное местоимение. Грошонг вновь посмотрел на Сорвина, и по его взгляду было трудно определить, что он выражает – презрение или задумчивость. – Всем и ничем, как любая ссора, – передернул плечами Грошонг. – И все же мне бы хотелось знать подробности, мистер Грошонг… Грошонг сделал настолько глубокий вдох, что смог бы втянуть в себя пролетающую мимо муху, если бы на дворе не стояла зима. – Я не помню. Это было восемь лет назад. – Восемь? – Сорвин внезапно расплылся в улыбке. – А мне показалось, вы сказали «шесть-семь». Грошонг смутился, хотя еще мгновение назад казалось, что сбить его с толку невозможно. – Какая разница? Шесть, семь или восемь. Это было давно. Сорвин, вероятно, решил, что улыбка ему идет, и продолжил улыбаться. – И все же из-за чего вы поссорились, мистер Грошонг? Мне бы очень хотелось это знать. Однако у Беверли сложилось стойкое убеждение, что мистеру Грошонгу хотелось совсем другого. Он вдохнул еще некоторое количество кислорода и ответил: – Наверное, из-за денег. Все ссоры происходят из-за денег, не так ли? – А конкретнее? Грошонг был близок к апоплексическому удару. – Он хотел, чтобы ему повысили зарплату. – Сорвин промолчал, и Грошонг продолжил: – Ну, в общем, он возомнил себя моим заместителем, как вы и сказали. Начал всем рассказывать, что я без него как без рук. Решил, что я должен платить ему больше. – Однако у вас было другое мнение на этот счет. – Признаю, он был умнее многих, и все же его нанимали для того, чтобы он помогал. – Он возражал, и вы поссорились. – Он потребовал денег, я сказал, чтобы он проваливал, и он уехал. Вот и все, – подводя итог, произнес Грошонг. – Значит, особых препирательств по этому поводу не было? – Нет. Сорвин сверлил взглядом управляющего, и тот отвечал ему тем же. От этой сцены веяло магическим противостоянием, однако длилась она недолго. – Мойниган ездил на ярко-красной машине, помните? – спросила Беверли. Грошонг переключил внимание на Уортон. – Мы знакомы? Во взгляде Сорвина промелькнуло недовольство, и он сухо представил Беверли: – Инспектор Уортон, моя коллега. Потрудитесь ответить на ее вопрос. Грошонг снова тяжело задышал. – Да, что-то смутно припоминаю. – Машина, в которой был найден труп, тоже была красного цвета, – заметил Сорвин. Грошонг ухмыльнулся. – Знаете, на свете существует много красных машин. – Он остановился в Мелбери, и люди видели, как он заезжал в деревню. И вы хотите сказать, что не знали о его возвращении? – Именно так, – с вызовом ответил Грошонг. Опровергнуть его утверждение никто из них не мог. – Значит, вы не знали о том, что он снова здесь объявился? – повторил Сорвин. – Нет.