– В смысле?! – В смысле, что каждый из нас занимается своим делом. Я лечу, вы ищете бандитов. И дай бог нам обоим делать это как можно лучше. – Хорошо, док, я вас понял, – усмехнулся Наполеонов, – и пока ухожу. – Девушку отвезите домой, нечего ей здесь мучиться в коридоре, – проговорил доктор вслед следователю. – Отвезу, – откликнулся тот, не оборачиваясь. * * * Настя сидела всё в той же позе, в которой её оставил Наполеонов. Он подошёл и тронул девушку за плечо: – Пойдёмте. – Куда? – встрепенулась она. – Я отвезу вас домой. – Я не поеду… – Поедете, Анастасия Львовна. Она удивлённо посмотрела на следователя, – надо же, он, оказывается, и отчество её запомнил. – Хорошо, – согласилась она, – будь по-вашему. – Вот и молодцом, – облегчённо похвалил следователь. В душе он боялся, что она будет упрямиться и ему придётся утаскивать её из больницы чуть ли не силой. – Но завтра я вернусь сюда! – Конечно, конечно, – закивал он. Они вышли из больницы, Наполеонов помог девушке сесть в автомобиль. Проехав два квартала, следователь внезапно остановил машину возле светящегося голубоватым светом киоска со всякой всячиной. – У вас какой размер ноги? – неожиданно спросил он. – Тридцать седьмой, – ответила она растерянно. – Подождите меня минутку, – проговорил он, выбираясь из автомобиля. – Вы куда? – испугалась Настя. – Не уходите! – Айн момент. Он вернулся действительно очень быстро и протянул ей разноцветный пакет. – Что это? – спросила она. – Обувайтесь, не могу я смотреть на ваши ноги, вы у меня прямо как «блондин в чёрном ботинке». Настя нервно хихикнула и заглянула в пакет. В пакете лежали розовые пушистые тапочки с большими кроличьими ушами. – Других вашего размера не было, – сказал Наполеонов, скосив взгляд на девушку. – Обувайте. Не босиком же вам до подъезда идти. – Спасибо, – улыбнулась Настя, – деньги я вам сейчас отдам. – Она полезла в кошелёк. – Потом сочтёмся славой, – остановил он её руку и неожиданно для Насти спросил: – А еда у вас в доме какая-нибудь имеется? – Что? – растерялась она ещё больше – Есть очень хочется, – вздохнул Наполеонов, останавливая машину возле Оксаниного подъезда. – Есть? Да, конечно, отбивные, сыр, лепёшки на сметане, – выпалила она облегчённо. – Превосходное меню, – одобрил он, – накормите, если не жалко? – Конечно, накормлю, – оживилась Настя, – я могу ещё и бутерброды сделать, и салат, – добавила она, выбираясь из машины. – Хватит того, что вы перечислили раньше, – невольно улыбнулся Наполеонов, закрыл машину и поспешил вслед за девушкой, уже входящей в подъезд. Пока Настя суетилась на кухне, разогревая отбивную и накрывая на стол, Наполеонов пытался правильно сложить кусочки разорванной записки, которые он обнаружил в мусорном ведре. – Неужели нельзя было смять, – ворчал он, – обязательно рвать в клочья. Ему удалось сложить только часть записки, как его позвала Настя: – Александр Романович, я на кухне накрыла, ничего? – Замечательно, люблю есть на кухне. – Тогда идите. Наполеонов придавил толстым журналом собранную часть записки, а остальные обрывки положил в карман. Вымыв руки в ванной, он сел на предложенное ему Настей место за столом и молча принялся за еду. Расправившись с отбивными, следователь заметил, что девушка ничего не ест. – А вы, Настя, что же ничего не съели? – Не обращайте на меня внимания, я не ем ночью. – А, – протянул он. – Но чая немного выпью. – И она наполнила свою чашку золотистым горячим напитком. Наполеонов съел с чаем несколько лепёшек. При этом он не переставал думать об Оксане. Кому нужно было её убивать? Что такого она знает? – Как вы думаете, Александр Романович, завтра меня пустят к Оксане? – тихо спросила Настя. – Я думаю, что да. Девушка тяжело вздохнула и призналась: – Мне так страшно. – Я бы посоветовал вам вернуться в свою квартиру, а Оксанину просто закрыть, – сказал следователь, – я могу вас прямо сейчас отвезти домой. – Нет-нет, я останусь здесь, – быстро проговорила Настя. – К чему это геройство? – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Но ведь может кто-то снова позвонить, – пробормотала она, неожиданно смутившись. – А оно вам надо? – спросил следователь. – Я думала, что вам надо… – Мне, конечно, надо. Но я не собираюсь вами рисковать, – вздохнул он устало. – Никакого риска, – постаралась она проговорить как можно увереннее. Он не сводил с неё внимательных коричневато-зелёных глаз. – Правда, правда, никакого риска. Я никому открывать не буду, а если пришлют письмо или позвонят, я сразу свяжусь с вами. – Хорошо, – нехотя согласился следователь, понимая, что у него нет шансов её переупрямить. Не везти же её домой насильно, в самом деле. Настя не сводила с его лица преданных глаз. – Только пообещайте мне, Анастасия Львовна, что никакой самодеятельности. – Обещаю! – проговорила она так истово, как когда-то клялись быть верными партии юные ленинцы. Наполеонов поднялся из-за стола и направился к двери. – Александр Романович! – быстро окликнула его девушка.