Выхожу из своей спальни, и мухи жужжат над головой. Никогда бы не подумала, что Эд уйдёт. Он всегда боялся этого. И куда он пошёл? Машина на месте. Мы пользуемся ей вместе, купили на общие деньги, но он не взял её. Нэнси будет в ужасе. А, может быть, это и не так плохо? Да, наша дружба куда-то исчезла, или я переборщила, не сумев быстро отреагировать на звоночки о том, как он раздавлен внутри? Боже, и что мне теперь делать без Эда? Я привыкла, что он рядом. Привыкла, что он готовит ужин, когда я приезжаю домой. Привыкла, что могу полежать на нём, когда мы смотрим какой-то фильм, пока он спит или ещё не сбросил меня с себя. Привыкла, что он тихий и всегда улыбается, да и я молчу, не провоцируя его на ссоры. Привыкла, чёрт возьми, к этому человеку, а он так жестоко хлопнул дверью перед моим носом. У меня ведь больше нет настолько родных людей. Родители не в счёт. Они никогда не понимали меня, а вот Эд мог дать совет, который обычно мне не помогал или был направлен на унижение моих желаний, но всё же… А что же теперь? Ничего. Пора признаться самой себе в том, что я поступила верно. Эд давно уже потерял всякий интерес к жизни. Как бы я ни пыталась смотреть на всё с другой стороны, но он начал меняться раньше, чем я это заметила. Сначала было безразличие, затем слишком сильное увлечение отсутствием глютена и пальмового масла в еде, потом вновь безразличие к происходящему, и он закрылся ото всех. И вот теперь этот взрыв, который когда-то должен был произойти. Ладно, я плохой друг. Я не старалась его спасти, только немного облегчала жизнь под гнётом Нэнси, и всё, а сама занималась собственными делами. Мы давно уже отдалились друг от друга, и зачастую я даже не слушала его. Так что, если честно, то я ужасный друг, потому что чувствую облегчение внутри от того, что я осталась одна. Впервые за всю свою жизнь я одна в собственном доме и без чужого голоса, чужих вещей, лишних разговоров, безуспешных попыток реанимировать Эда и вдолбить в его голову, что он не должен жить по указкам матери. Он постоянно ныл. Каждый божий день он ныл о том, как фигово всё вокруг, и как мало у него денег. Он ныл и о том, что набрал лишний вес из-за депрессии, но при этом заедал всё булочками из кафе. Он ныл и пытался унизить меня, когда я ходила на свидания, пристыжая низменными желаниями общение с парнями и подругами, как и употребление алкоголя в баре. Он ныл и ныл, а теперь взорвался. Разве я не должна быть рада тому, что Эд теперь начнёт новую жизнь? Я просто обязана дать ему свободу, как и получить свою. Да, дружбы больше нет, но это не повод плакать. Я же Джо, и я девушка с яйцами. И нет, мне не стыдно, что не прошло и двадцати четырёх часов с тех пор, как я видела Эда голым и держала его за «бубенчики». Фу, блин. Полностью отмахнувшись от чувства раскаяния, забираюсь в грузовик и направляюсь обратно в кафе, чтобы отработать свою смену и сообщить Нэнси о том, что я ухожу от неё. Да, пора. Хватит уже терпеть. Эд может постоять за себя, так пусть и выкручивается сам перед матерью. Я уверена, что он взвоет раньше, чем наступит ночь, и снова придёт ныть ко мне. Но я не впущу его. Наши дороги разошлись. – Джо, привет, – подскакиваю с места, надеясь на клиента, но это моя подруга ещё со времён школы, Глория. – Привет. Как продажи пилюль для подавления сопротивления? – Интересуюсь я, облокачиваясь о стойку. – Почему ты не сказала мне, что Эд сделал липосакцию и набил тату? Боже, я, когда увидела его, чуть в обморок не грохнулась. Он офигенный! – Визжит девушка, а я кривлюсь. – Он не делал липосакцию, а просто занялся спортом в Париже и похудел от переизбытка употребления алкоголя. А насчёт его офигенности могу поспорить, пока не отравлюсь выхлопными газами от печки, – фыркаю я. – Джо, он стал до одурения секси. И говорит он иначе. Такой крутой. Просто вау, – мечтательно тянет Глория. Она всегда была влюблена в него, сколько я её помню. Она таскалась за нами с Эдом и вечно получала результаты от наших вылазок в виде перелома ключицы, ушиба носа или каких-то ран на теле. Но Эд никогда не воспринимал Глорию, как девушку, с которой можно было бы завязать отношения. Мы для него были и остаёмся детьми, что безумно бесит, хотя нам уже двадцать три. – Тебе повезло, что ты живёшь с ним под одной крышей. Лицезреть его и раньше было радостью, но теперь это просто ходячий сексуальный маньяк, – добавляет она. – Вообще-то, Эд буквально несколько часов назад съехал обратно к матери, – сообщаю я. – Что? – Удивлённо переспрашивает Глория. – Ага. Я выгнала его, потому что он стал отвратительным и самовлюблённым засранцем. И мне не жаль. Теперь я могу спокойно встречаться с ребятами и ходить в бар, – с улыбкой поясняю я. – Но… подожди. Как так? Вы же никогда не разлучались надолго. Вы были как сиамские близнецы, и он безумно любил тебя… – Как сестру, – вставляю я. – Знаешь, почему я перестала делать попытки привлечь внимание Эда после его выпускного бала, когда он пригласил тебя, хотя ты была ещё мелкой? – Потому что Эд, в принципе, не замечал тебя? – Усмехаюсь я. – Нет, потому что он был настолько увлечён тобой, и это видели все, что я просто отошла в сторону. Да весь город считает, что вы вместе и просто вуалируете свои отношения дружбой. – Никто так не считает, – цокаю я. – Все считают. И твои родители тоже. Вас поженили с пелёнок, а ты ещё и работаешь здесь с четырнадцати, так что я не верю в то, что Эд съехал от тебя. – Но он, правда, собрал вещи и уехал. И это подтверждение тому, что мы не вместе, и никогда такого не будет. Фу, Глори, это же гадко. Мы целовались один раз, хотя назвать это поцелуем язык не поворачивается. Это было хуже поцелуя с жабой. И даже преображение Эда ничего не изменило. Наоборот, я поняла, что, наконец-то, могу освободиться от долголетнего вечно страдающего лба, который ничего не хочет от жизни, – уверенно заявляю я, получая в ответ ещё более шокированный взгляд подруги. – Что, вообще, никак? Даже когда он такой… такой классный и научился флиртовать? – Прищуривается она. – Флиртовать? Да это же Эд, ты чего? Он девственник, Глори, у него не было девушки ни разу за всю жизнь. Он даже в колледже не смог никого закадрить. Какой флирт? – Смеюсь я. Поистине такая глупость. Эд и девушки – это как солнце и Юпитер. Такие же далёкие друг от друга. – Хм, он флиртовал со мной, – мой смех обрывается. – Что? – Да, он сделал мне комплимент, пока покупал кремы для лица и несколько тканевых масок для омоложения кожи. Эд явно флиртовал со мной. И он спросил, где я зависаю, – Глория краснеет, оставляя мне только удивление. – Значит, для тебя зажёгся зелёный свет. Развлекайся, только предупреждаю, Эд теперь не тот милый парень, которого ты знала. Он гадкий зазнайка, обожающий светить своей голой задницей, – резко отвечаю я. Это так неприятно. То есть Эдвард настолько гадёныш, что даже не имеет скромности погоревать из-за того, что мы больше не друзья. И сразу же нашёл девушку для флирта, хотя прекрасно знает о том, что Глория неровно к нему дышит. Козлина он, вот и всё! – Мне кажется, или ты сейчас послала меня к чёртовой матери? – Прочищая горло, произносит подруга. Бросаю на неё злой взгляд и пытаюсь как-то контролировать обиду на Эда. Нет, какой он урод стал всё-таки. Как так можно?! – Кажется. А у тебя перерыв или ты раньше аптеку закрыла? Ты не рискуй, иначе старички вовремя лекарства не получат, когда увидят голый зад Эда, ведь это следующий пункт в его перечне мероприятий, как унизить себя ещё больше, – едко отвечаю я. – Ладно. Я поняла, ты не в духе. Не переживай, Джо, Эд просто привыкает к тому, что он теперь красавчик и… – О-о-о, да исчезни ты уже! Он наглый! Самовлюблённый! Инопланетянин! – Выкрикиваю я. Подруга дёргается от моего крика и выскакивает за дверь кафе. Шумно вздыхаю и опускаю голову. Чёрт. Колокольчик вновь звенит над дверью, и я издаю тихий стон. Вот очередного знакомого не хватало, который будет восхвалять то, во что превратился Эд. – Привет, Джо. Корзинку привёз. А что с Глори? Она вылетела отсюда, как ошпаренная? – Бруно, – радостно улыбаюсь парню, поставившему корзину на прилавок. – Да так, не обращай внимания. Эд и его тараканы. – Он уже вернулся? – Кривится Бруно, и я киваю в ответ. Они учились вместе. Да здесь все как одна большая семья, и все друг друга знают. А Эд и Бруно никогда не были друзьями. Бруно был первым красавчиком школы, вернулся сюда после окончания университета, а теперь работает на птицефабрике. Точнее, она принадлежит его семье, и он считается лучшей партией, за которой гоняется большинство девушек нашего города. – Я надеялся, что наш парень с подтяжками останется в Париже навсегда. Хотя бы что-то начнёт из себя представлять, – хмыкает Бруно, и это как бальзам на сердце. Сейчас мне нужно слышать какие-то гадкие слова о бывшем друге, потому что я очень обижена на него. – Поверь, он считает, что уже что-то представляет из себя. Увидишь его, ахнешь. Забил голову Глори о том, что готов к отношениям, выражается, как подросток, и ведёт себя так же. Кажется, он немного двинулся, – довольно рассказываю я. – Мда, печальный случай с рождения. Но ты же не собираешься снова быть для него службой психологической помощи, да, Джо? Ты и так на него убила столько времени. Ты несколько раз отказывала мне в свиданиях из-за него. Он… – Не волнуйся. Теперь Эд не моя проблема, и я совершенно свободна. Сегодня вечером тоже, – перебиваю Бруно. – Даже так? – В серых глазах парня загорается интерес. – Только так. Тем более я увольняюсь. Я задолбалась сидеть здесь и не получать ни пенни за свою работу. – Вау, Джо. Это прорыв. Я рад за тебя. Если тебе нужно место, то я поговорю с отцом и… – Нет, я сама выбираю, где хочу работать. И уж прости, но я люблю аромат еды, а не навоза. – С этим не поспоришь. Так значит, ты свободна сегодня вечером? – Свободна, – киваю я. – Тогда мы можем встретиться в баре в восемь? – Можем. – Отлично. Я буду там, и с меня ужин. Аллилуйя, временное помешательство под названием «Бедный Эд» закончилось. До вечера, Джо, – Бруно подмигивает мне и выходит из кафе. Прекрасно. Я, правда, ощущаю себя свободной. Меня больше не касаются проблемы Эда и то, как он будет их решать. Он ушёл из моей жизни, и пора, действительно, заняться своим будущим. Бруно мне всегда нравился. Он высокий, умный, начитанный, из хорошей семьи и с прекрасным чувством юмора. И, конечно, он красавчик, которому я постоянно отказывала, волнуясь о реакции Эда из-за нашего свидания. Но теперь полная свобода. Круто. Дожидаюсь, когда приходит время закрывать кафе, и направляюсь к Нэнси, чтобы сообщить ей о своём решении и попрощаться с этой семейкой навсегда. Мда, мои родители будут в шоке. Наши дома стоят напротив друг друга. И меня коробит то, что все считали нас с Эдом парой. Да никогда. Фу. У нас достаточно неприятных воспоминаний в прошлом, чтобы больше и не пытаться остаться друзьями, хотя о чём уже говорить: Эд ушёл и принялся флиртовать с Глори. Это его дело и подруги. Она будет дурой, если позволит ему залезть к себе в трусики и снова разбить сердце. Их проблемы, не мои. Я достаточно натерпелась от Эда за последние двадцать четыре часа. Джози… он же знает, как я ненавижу, когда меня так называют. Он всё знает и специально решил поиздеваться надо мной, чтобы сильнее уколоть. Козёл. Видимо, в нём взбунтовались гены его мамочки. И я не удивлена, что от неё ушёл муж, как только она проявила себя во всей «красе». Отец Эда даже ни разу не поинтересовался о сыне, бросив его здесь. Правильно сделал. Они два сапога пара, а я вышла из группы поддержки бывшего друга. Паркуюсь рядом с родительским домом и направляюсь в сторону дома Нэнси. Она такая же чистоплотная, как и сам Эд. Её лужайка всегда подстрижена. Дом сверкает новой краской, которую, вообще-то, выбрать и всё это выкрасить Эду помогла я. Да, мне не нравится Нэнси, но я принимала её и всех её тараканов, потому что видела, как она влияет на Эда, и пыталась не позволить ей полностью лишить его характера. Привычным жестом распахиваю дверь, как слышу крик Нэнси, от которого у меня закладывает в ушах. – Да пошла ты на хрен, дура больная! – Шокировано понимаю, что это заявление принадлежит Эду. Офигеть. – Что ты сказал, Эдвард? – Думаю, Нэнси в таком же шоке, как и я. По голосу понятно. – Пошла. Ты. На Хрен. Дура. Больная. Или по слогам повторить? Знаешь, почему отец бросил тебя? Потому что ты невменяемая истеричка, считающая, что крутая. Нет. Ты просто жалкая брошенка, которая не умеет поддерживать диалог и нормально реагировать на критику. Да, вообще, кругом одни какие-то истерички, пытающиеся меня учить. Всё. Финита ля комедия. Баста. Сыт по горло. Оревуар, старая куропатка, – вот это да. Эд не позволял себе такого, а сейчас… я даже немного им восхищаюсь. Это ж где он яйца-то нашёл? Ах да, они у него были, и я сегодня хотела их раздавить. – Не смей! Эдвард! Живо вернись… – Я не собачка, чтобы твои приказы выполнять, поняла меня? И если я захочу, то продам кафе, и ты ни цента не получишь. Ты больше не авторитет для меня. Ты ничто. И я ещё раз убедился, сколько лет потратил впустую, находясь в этом захолустье из-за тебя. – В задницу тебя! – Отскакиваю от двери, когда в мою сторону летит ваза, а затем из гостиной выскакивает Эд. – И тебя тоже в задницу! – Рыкает он на меня, толкая плечом, отчего я с громким криком падаю с крыльца на землю, корчась от боли. – Сам иди туда! Козёл! – Визжу я, растирая копчик. – Эдвард! – На крыльцо выскакивает Нэнси вся красная от ярости, а её сын уже пропал из виду. Она переводит взгляд на меня, и я нервно сглатываю, валяясь на сломанных цветах, оттого что снова буду сносить злость этой женщины из-за Эда. Да чёрта с два! Баста, так он сказал? Пора приструнить эту мегеру! Глава 5 Гарольд Чем хорош большой город? Так это возможностью затеряться в нём и множеством знакомых, которые всегда позволят переночевать у себя и просто пожить, пока гнев папочки сойдёт на нет. Чем ужасен маленький город? Всем! Буквально всем, куда ни глянь. Дерьмо какое-то.