— И что твой Ален Делон? — Пожелал удачи в сообщении и отключил телефон. — Пф-ф-ф, истеричка, — зацикала Кошкина, — ну и пусть катится! Нам такие не нать! — Нать! — с хандрой в голосе говорю я и шмыгаю носом. — Не-а! И вообще, Тая, открой глаза. Это тебе вселенная знаки подаёт, что Серёжа этот не твой человек, что зря ты его встретила и зря в него так с разбегу погрузилась, по самое не балуйся. — Ну он такой, такой... — Да, подруга, обычно под вот таким лощёным фасадом и встречаются самые махровые мудаки. Так что, завязывай плакать и пошли пить чай. — С тортиком, — с кухни кричит одна из знакомых девчонок. — С тортиком, — подмигивает мне Кошкина, и я нерешительно с ней соглашаюсь. Вот только всегда проще сказать, чем сделать. В последующие несколько дней я будто бы не живу, а плыву в густом, безвкусном киселе, не в силах побороть разочарования от провала с Серёжей. Он мне так и не перезванивает, не отвечает на сообщение, которое я всё-таки решаюсь написать ему в тот же вечер, вываливая правду, как есть. По нулям. Ощущая себя разбитой вазой — всего за пару дней до Нового года сижу и не могу поймать за хвост приподнятое праздничное настроение. Хотя повод есть — я закрыла сессию на отлично и вышла на финишную прямую, где в конце пути меня ждёт заветный красный диплом журналиста. В пятницу вечером, я планирую пересмотреть «Сумерки». Не сказать, что очень люблю эту сагу, просто хочется как-то отвлечься от плохих мыслей, от самобичевания, в которое загнала себя из-за парня мечты. Люба же тем временем крутится перед зеркалом, готовится к свиданию. — Ты на праздники в Париж? — накладывая боевой макияж и собираясь сходить в кино со своим бывшим, спрашивает Кошкина. — Да, соберётся вся семья. Из Владивостока приедет дядя Дима с племянниками, с Камчатки прилетит тётя Зина, брат тоже обещал быть и не один, а с девушкой. — Вау! Круто! — Да, — киваю я равнодушно, — просто потрясающе. — Ага, — хихикает Люба, — а ты поедешь портить им праздник своей кислой физиономией, да? — Да, — снова киваю я. — Не отпускает? — Пока нет, — тяжко вздыхаю, глаза в очередной раз наполняются солёной влагой. — Ничего не вечно под луной, Котова. И твоё очарование этим придурком пройдёт, вот увидишь. Ну всё, не скучай и не реви. Я буду часа через три-четыре. Жди! — Ага... За Кошкиной закрывается дверь. Я же ложусь на свою подушку, обнимаю медведя, которого мне подарил Серёжа и накрываюсь одеялом с головой, принимаясь помимо воли воскрешать в памяти самые прекрасные на свете голубые глаза и улыбку, что заставляют моё сердце трепыхаться от счастья. А теперь, где он? Кому кружит голову? Кого сводит с ума своим обаянием? Другую... Не меня! И так от этих мыслей становится настолько паршиво, что я резко подскакиваю на ноги и принимаюсь пить воду прямо так, из графина, приказывая себе не реветь. Неожиданно дверь за моей спиной издаёт глухой звук. Наверное, это Люба что-то забыла и теперь вернулась. Я не поворачиваюсь к ней, боясь снова светить красными, разбухшими от слёз веками. Так и стою, слепо глядя в затянутое морозом окно, и жду, когда же снова останусь одна, чтобы вволю настрадаться. А через секунду неожиданно происходит чудо: сильные руки обнимают меня, и рецепторы визжат от знакомого запаха бергамота и морской соли, с щепоткой розового перца. Глава 07 - Свидание Я поворачиваюсь, кое-как вырываясь из теплых объятий. Сердце в груди замирает, словно его кто-то поставил на паузу, потому что передо мной действительно стоит не кто иной, как Сережа. И смотрит этим своим немигающим взглядом голубой бездны, от которого в груди начинают происходить микровзрывы. Украдкой щипаю себя за бедро. Не сплю. И этот невозможный парень действительно здесь - в моей комнате! Слов нет, одно сплошное вау! – Что ты... – хочу спросить "тут делаешь", но вместо этого заостряю внимание на его голове, вернее на красном колпаке Деда Мороза, который там красуется. Губы невольно растягиваются в улыбке, я медленно таю, подобно айсбергу, который встретил лето. Сережа - мой персональный солнечный лучик. – За снегурочкой своей приехал, – отвечает он и снова тянется обнять меня. Сопротивляться нет ни сил, не желания, поэтому я молча тону в мужских объятиях, радуясь предновогоднему чуду. Иначе и не назовёшь. Ладони парня нагло блуждают по моей талии, он прижимает меня к себе так крепко, словно боится отпустить, а я позволяю себе раствориться в этом волшебном моменте и превратиться в искрящуюся счастьем звездную пыль. Никто и никогда не обнимал меня так, как это делал сейчас Сережа - будто бы я все, что он хотел держать в своих руках. – Как ты меня нашел? – шепчу ему в плечо. Он отстраняется, кажется, что с неохотой. – Было бы желание, а у меня оно вот такое, – Сережа разводит руки в стороны, жестом показывая, как он… да неужели, в самом деле, скучал?.. – Размером с целую планету. Так что, собирайся, Снегурочка, время не ждет. – Что? Куда? Зачем? – немного теряюсь я от неожиданно предложения, хотя моя душа в этот самый момент расцветает райским садом. – Похищать тебя буду. – Но… – Не принимается. Давай, у тебя пять минут, иначе мои волшебные сани и оленья упряжка свалят в закат быстрее, чем закончится их арендованное время. Я тихо хихикаю, и, путаясь в ногах, бегу к шкафу. Вытаскиваю оттуда первые попавшиеся свитер и джинсы. Времени прихорашиваться, так понимаю, нет, поэтому будь, что будет. Оглядываюсь смущенно на Сережу, до сих пор не верится, что он здесь – в моей комнате общаги. Кажется, сейчас моргну и мираж исчезнет. – Что? – Сережа удивленно выгибает бровь, а я, борясь со смущением, произношу вслух: – Мне переодеться надо, – голос звучит настолько тихо, что я сама от себя в шоке. – Ну и? Переодевайся, – на полном серьезе говорит Сергей. Мне хочется ударить себя по лбу, ведь наверняка, другие девушки мечтали перед ним раздеться, чтобы похвастаться округлыми формами. А я тут стесняться удумала вся такая нежная, ванильная, с румяными щеками… – Что я там не видел? – спрашивает он. Мои глаза раскрываются больше обычного, и Сережа видимо понимает, что сказал глупость. Подобравшись весь, он добавляет. – Шучу! Жду на улице, Тая. Дверь за ним захлопывается, и я наконец-то облегченно выдыхаю. Хотя как облегченно? Наоборот, легкие, словно заполняются тягучим, сладким сиропом, вибрирующим от волнения: а точно ли стоит надевать свитер, взять ли духи Любы с полки, каким цветом накрасить губы? И красить ли их вообще? Мамочки! Разве можно так неожиданно приглашать девушку на свидание? Кое-как поправляю непослушные каштановые волосы, делая из них два толстых колоска. Кручусь с минуту перед зеркалом: свитер и джинсы смотрятся довольно-таки неплохо, тем более, если мы будем гулять на улице, это идеальный вариант. Не хотелось бы замерзнуть раньше времени. Беру шапку с полки, натягиваю ее на голову и все-таки подкрашиваю морковным тинтом губы. Так однозначно лучше. Ну... с богом, что ли! И пусть случится новогоднее чудо.) Когда я выхожу на улицу, Сережа с кем-то говорит по телефону, сунув руку в карман стильных, чуть потертых на коленях черных джинсов и немного ссутулившись. Заприметив меня, он скидывает вызов, убирает трубку в задний карман и выдает мне очередную порцию улыбки, на минуточку безумно сексуальной. Такие стоит запретить на законодательном уровне, чтобы больше, ну кроме меня, конечно, ничье сердечко не екало. – Я готова, – сообщаю радостно. Он скользит по мне мимолетным взглядом и прежде, чем сесть в машину, отвечает: – Шапка – отпад. – Да? Мне ее тоже бабуля связала. И шарф вот еще, чтобы был комплект. Она у меня вообще рукодельница, – с гордостью сообщаю я, а Сережа показывает большой палец, мол “супер”, и открывает дверь машины. – Прошу, моя прекрасная Снегурочка в шапочке об бабушки. Я от смущения кусаю губу и усаживаюсь в прогретый салон черного спортивного автомобиля. В воздухе витает приятный запах морского бриза, а из колонок играет трек Imagine Dragons, один из моих любимых. Пока Сергей обходит машину, он снова достает телефон и кликает пальцами по экрану, на его губах отражается легкий смешок. Меня распирает любопытство, спросить, над чем он там потешается и с кем переписывается, вот только мы не в том статусе, чтобы пока задавать подобные вопросы. Поэтому я молча отодвигаю от себя ненужное волнение и стараюсь расслабиться, почувствовать себя настояющей принцессей, которую везут на романтчиеское свидание. – Поехали? – спрашивает Сережа. Он тянется на заднее сидение и берет оттуда красивую картонную коробку, украшенную еловыми веточками и рябиной. – Это тебе. – Спасибо, – робко киваю я, но подарок принимаю, сразу же срывая с него крышку. Коробка оказывается доверху забита ароматными новогодними фруктами. – Обожаю мандарины. – Я тоже, – соглашается он. – В декабре у них какой-то особенный волшебный вкус. – Вкус нового года, – подхватываю я. Машина срывается с места, и мы выезжаем с парковочной зоны. На лобовое стекло падают снежинки: большие, пушистые, словно крошечные облака, которые решили приземлиться на землю. – Знаешь, я люблю новый год, – признаюсь. Снимаю шкурку с мандарина и тут же начинаю улыбаться, когда в салоне появляется запах любого фрукта. – Мы обычно собираемся всей семьей, готовим разные вкусности. Бабушка всегда варит холодец, делает салат под шубой и запекает утку. – Как мило, – я пропускаю его прозрачный ответ мимо и продолжаю ностальгировать. – Я жарю блинчики с капустой и мясом. Ты любишь блинчики? – Да, конечно, особенно с капустой, – отвечает Сережа без особого энтузиазма. Я тайком перевожу взгляд на его профиль: такой уверенный, мужественный, а какие скулы! Их тоже надо запретить, как и улыбку! В этом парне столько запретного, он словно яблоко, которое нельзя срывать Еве. Я очень надеюсь, что в моем случае никакого проклятия не последует.