— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Я сжимаю пропитанную водкой, а теперь уже и кровью тряпку в руке, готовая убежать с ней на кухню, но Салли выпрямляется, возвышаясь надо мной с ошеломленным выражением лица. — Я стою здесь в одном полотенце, весь мокрый, а ты играешь роль няньки, ухаживаешь за моими ранами, твои руки на моей голой коже… Если бы это было порно, мы бы уже практически трахались. — Придется поверить тебе на слово. Я никогда не смотрела порно. Веселье мелькает на его лице, смягчая его черты. — Ты никогда не смотрела порно? Совсем никогда? — Это и значит «никогда». — Даже когда возбуждена? — Даже тогда. — И что ты делаешь, чтобы снять напряжение? Ты просто... сама обо всем заботишься? Никакой визуализации? Только пальцы и воображение? Черт. Больше не могу смотреть ему в глаза. Слов, слетевших с его губ, было достаточно, чтобы я отвела взгляд в пол. Теперь мои щеки были не единственными, что покраснело. Я вся цвета свеклы от линии волос до кончиков пальцев. — Не думаю, что это твое дело, — тихо говорю я. — Не мое. Но ты все равно можешь мне сказать. — Просто оденься, Салли. Боже. Пытаюсь проскользнуть мимо него на кухню, но в тот момент, когда двигаюсь, Салли тоже двигается, скользя вдоль стены, чтобы заблокировать вход в другую комнату. Удивительно, что он может двигаться так быстро, учитывая, как больно ему было. — Помнишь мою политику без вранья, Лэнг? Так вот, прямо сейчас я обвиняю тебя. — Ты не можешь. — Я пытаюсь нырнуть под его руку, но он понимает мои намерения и снова преграждает мне путь. — Почему нет? — спрашивает он. — Потому что. Я ведь тебе не лгу. Просто не поддаюсь на провокации. Салли на секунду поднимает взгляд к потолку. — Я бы назвал это чушью. — А я бы назвала это просто невезением. А теперь убери свою задницу с моего пути, иначе я собью тебя с ног. Салли ухмыляется. Пухлые губы приоткрываются, обнажая ряд красивых белых зубов. — Думаешь, сможешь? — Прямо сейчас да. Через пару недель, может быть, и нет, но сейчас ты слабее дряхлого старика. — Я все еще могу одолеть тебя, Лэнг. (прим. перев.: игра слов: take you — одолеть, овладевать (женщиной), брать (женщину)). Не искушай меня. От его слов у меня по спине побежали мурашки. Чувствую себя не в своей тарелке. Мне вдруг пришло в голову, что мы с Салли совершенно неожиданно флиртуем, а я не готова, ни готова к такому опасному предприятию. Пячусь назад, подняв руки. — В этом нет необходимости. Как насчет того, что я просто оставлю тебя в покое и отправлюсь домой? Ты ведь знаешь, как пользоваться микроволновкой, верно? — Конечно, знаю, как пользоваться. Только у меня ее нет. — У кого, черт возьми, нет микроволновки? — А кто, черт возьми, не смотрит порно? Ему это доставляет слишком большое удовольствие. Никогда не думала, что застану тот день, когда Салли Флетчер улыбнется, и все же вот я здесь, наблюдая чудо своими собственными глазами. Выражение его лица преображается. Суровость исчезла, лицо словно... озаряется. Это все равно что смотреть на совершенно другого человека, незнакомца, которого еще не встречала. — Рада видеть, что ты все еще способен смеяться за мой счет, несмотря на потерю крови, — сообщаю я ему. Впрочем, я тоже улыбаюсь. Немного. Как раз достаточно, чтобы поощрить его. — Я мог бы лежать на смертном одре, но все равно был бы не настолько болен, чтобы не подколоть тебя, Лэнг. — Это большая честь для меня. И почему спарринг со мной приносит тебе такую огромную радость? — Я только наполовину шучу, когда спрашиваю об этом. Его постоянная потребность дразнить меня, подначивать или просто быть откровенно грубым со мной, кажется, его единственная целью, когда мы рядом друг с другом. Улыбка Салли меркнет, переходя с пылающей десятки до гораздо более мрачной четверки. Но она все еще остается в уголках его рта и в глазах, как огонь, который никогда не погаснет. — Это действительно приносит мне огромную радость. И ты прекрасно знаешь, почему, Лэнг. — Нет, не знаю. — Теперь, ты точно лжешь. Я качаю головой, скрестив руки на груди, и Салли покорно вздыхает. — Почему мальчик дергает девочку за косички на школьном дворе? Почему подросток с гормонами делает вид, что игнорирует самую красивую девушку в школе? — Я тебе не нравлюсь. — Конечно, нравишься. — Ты играешь со мной. — Нет. — Как кошка играет с мышью, засранец. — Если тебе безопаснее в это верить, тогда ладно, Лэнг. Я играю с тобой. — Это не безопаснее. Это чистая правда. Салли больше не открывает рта. Он просто смотрит на меня с легкой полуулыбкой на лице, словно дразня меня. Или, по крайней мере, я так думаю. Черт! Раньше все было предельно ясно — Салли Флетчер ненавидит меня, а теперь все так запуталось, что я понятия не имею, что происходит. Салли ухмыляется, явно наслаждаясь тем, что я чувствую неловкость. — Так, ты собираешься зашить меня или как? — спрашивает он, меняя тему. — Ни в коем случае. Ни за что. Ты что, спятил? — Ну, я не могу сделать это сам. Я пытался в прошлый раз, и посмотри, чем это обернулось. Почему меня ничуть не удивляет, что он сам взял иголку и нитку? Я почти представляю себе его разговор с врачами на материке, когда он послал их всех к черту. — Я всегда могу склеить себя суперклеем, если ты брезгуешь, — продолжает он. — У меня где-то завалялся один. — Ты не можешь! — Так латают людей в полевых условиях. Это самый эффективный метод предотвращения кровопотери. Мне интересно, осознает ли он, что он больше не в поле, и что есть другие, более безопасные способы делать что-то. — Как насчет того, чтобы поесть вместо этого? Он покорно вздыхает. — Конечно. На этот раз Салли пропускает меня, когда я иду на кухню. Он не следует за мной. Я ставлю запеканку с курицей в холодильник и принимаюсь разогревать соус болоньезе, снова роясь в шкафах в поисках макарон. Не найдя их, заглядываю в гостиную, чтобы спросить Салли, где они хранятся, и вскрикиваю, обнаружив его голым посреди комнаты. К счастью, он стоит ко мне спиной — я получаю вид на его задницу вместо чего-то еще... ну, более важного. Салли не оборачивается, но я вижу, что его плечи дрожат. Он смеялся. Этот ублюдок смеется! — Можешь помочь мне одеться, если хочешь, — предлагает он. — У меня проблемы со сгибанием. Если бы ты могла подержать мои боксеры, мне было бы чертовски легче в них войти. Я вижу, что он держит чистую футболку в одной руке, пару свернутых боксеров в другой. — Думаю, я пас. А где ты держишь спагетти? Салли, должно быть, слишком хорошо знает, что я все еще пялюсь на его задницу, потому что он напрягается, заставив свою левую половинку подпрыгнуть не один раз, а два. Он медленно разворачивается, почти повернувшись, и в этот момент я опускаю взгляд на кафельную плитку у своих ног. — У меня нет спагетти, — говорит он. — Но на холодильнике есть макароны-ракушки. — Он старается не смеяться, но, судя по звукам, у него не сильно хорошо это получается. Я исчезаю на кухне, тряся головой, пытаясь избавиться от образа голой задницы Салли, который словно отпечатался на моей сетчатке. Но все оказывается не так просто. У меня такое чувство, что я могу отбелить свои глазные яблоки, а образ будет оставаться там каждый раз, когда я моргну.