— Если бы… Абсолютно никаких. Знаю только, что это скорее всего сделали во время безуспешной попытки реанимации. — Вполне возможно, — ответила Ширли. Кардиолог подняла голову. В ее взгляде Джек увидел невинную удивленность. — Даже не знаю, что сказать, — произнесла Ширли. — Чтобы о чем-то с уверенностью судить, мне надо видеть более полную картину. — Я так и думал, — сказал Джек. — Однако этого человека, к сожалению, уже нет в живых — я говорил вам, что это было сделано во время неудачной попытки реанимации. Так что, даже если вы и ошибетесь, пациенту это уже никак не навредит. Просто скажите свое мнение. Предположим, вам необходимо дать хоть какой-то ответ. Вновь взглянув на кардиограмму, Ширли начала говорить о расширении интервалов, о желудочковом комплексе и… Джек чуть не заскрипел зубами: эта юная миниатюрная дама невольно заставляла его чувствовать себя старым и глупым. — А не могли бы вы, — осторожно попросил он, — изложить мне свои соображения более доступным языком? Например, просто высказать свое мнение, не говоря о том, как вы к нему пришли. — Я могла бы кое-что сказать вам, — ответила Ширли, посмотрев на Джека. — Но у меня появилась другая идея. — И какая же? — Здесь сейчас случайно оказался один из лечащих кардиологов, доктор Генри Ву. Его вызвали, чтобы он сделал ангиограмму. Почему бы нам не показать это ему? Джек обрадовался. Он не рассчитывал, что в такое время вдруг появится возможность проконсультироваться с практикующим кардиологом. — Пройдите в отделение, — предложила Ширли, перегибаясь через стойку, чтобы показать Джеку, куда идти. — Я вас там встречу и провожу к нему. Двери лифта раскрылись, и санитар, кряхтя, выкатил кровать в вестибюль шестого этажа. Поскольку между краем остановившегося лифта и полом образовался небольшой порожек, кровать немного подпрыгнула, и Лори поморщилась от боли. Действие обезболивающих препаратов явно заканчивалось. Лори уже смирилась с мыслью, что вряд ли сможет что-то изменить, пока не доберется до телефона. Она поинтересовалась у санитара, где ее вещи — там оставался сотовый, но тот ответил, что не имеет понятия. По короткому коридору он повез ее к медсестринскому посту, похожему в полумраке спящей больницы на яркий маяк. Матовые светильники приглушенного ночного освещения были расположены на стенах на высоте чуть больше полуметра от пола. Зафиксировав колеса кровати, санитар подошел к стойке, из-за которой виднелись две женские головы: одна — со стрижкой, другая — с хвостиком. Женщины подняли глаза, когда санитар плюхнул перед ними медицинскую карту Лори. — У вас новый пациент, подруги, — сказал он. Лори увидела, как медсестра со стрижкой, взяв в руки карту, прочла на обложке ее имя и тут же встала. — Так-так, мисс Монтгомери. Должна вам сказать, мы уже начали гадать, куда это вы подевались. Медсестры вышли из-за стойки. Лори наблюдала, как они с обеих сторон подошли к ее кровати. Та, что со стрижкой, была довольно смуглой, с миндалевидными глазами и тонким орлиным носом. Кожа другой выглядела светлее, но широкое лицо говорило об азиатском происхождении. Низко расположенные ночные светильники не позволяли хорошо разглядеть их, высвечивая лишь абрис и оставляя большую часть лица в тени. Испуганной Лори они казались зловещими. — Мне нужен телефон, — сказала Лори, переводя взгляд с одной на другую и не понимая, кто из них старшая. — Джаз, я отвезу ее в палату и займусь устройством, — предложила медсестра азиатского типа, не обращая внимания на просьбу Лори. — Очень мило с твоей стороны, Элизабет, — ответила Джаз. — Но я, пожалуй, позабочусь о мисс Монтгомери лично. — Сама? — явно недоумевая, переспросила Элизабет. — Извините! — уже с раздражением окликнула их Лори. — Мне нужен телефон! — Ну что ж, пожалуйста, — обращаясь к своей напарнице, сказала Элизабет и вернулась к медсестринскому посту. Кинув медицинскую карту Лори на кровать, Джаз зашла сзади и стала ее толкать. — Простите! — Лори слегка приподняла голову, чтобы видеть Джаз. — Мне очень важно позвонить. — Она поморщилась от толчка, когда колеса кровати освободились от тормозов, затем вновь, когда кровать, дернувшись, покатилась по длинному темному коридору. — Я уже слышала, что вы сказали, и не стоило это повторять, — наконец ответила Джаз. Ее голос вибрировал от усилий, прилагаемых ею, чтобы толкать кровать. — Пожалуй, мне стоит вам напомнить, что сейчас полтретьего ночи. — Я знаю, сколько сейчас времени, — огрызнулась Лори. — Мне нужно позвонить своему врачу. Я должна была лежать не здесь, а в ПНП до ее утреннего обхода. — Мне очень неприятно вам об этом сообщать, — ответила Джаз. — Но ваш врач, как и все другие врачи, сейчас крепко спит. И вряд ли захочет слышать о каких-то проблемах с вашим перемещением в другую палату. — Немедленно остановите кровать! — потребовала Лори. — Я не буду лежать в этой палате. — Неужели? — с издевкой воскликнула Джаз, не замедляя шаг. Она продолжала толкать кровать гораздо быстрее, чем это удавалось санитару, стремясь поскорее довезти Лори до палаты. Придя в больницу минувшим вечером, она никак не могла найти Лори. Поначалу она решила, что мистер Боб, видимо, ошибся. Но оказалось, что имя Лори просто не сразу внесли в больничную компьютерную систему. Джаз поняла это, просмотрев журнал поступивших пациентов в «неотложке», когда пришла туда за ампулами с калием. — Я требую, чтобы вы остановились! — громко возмутилась Лори, когда Джаз проигнорировала ее. Лори вновь пришлось прижать руку к верхней части живота, чтобы унять боль. — Вижу, вы из трудных пациентов, — усмехнувшись, заметила Джаз. На самом деле она так не считала. Благодаря тому, что отделение акушерства и гинекологии оказалось переполненным, «санкция» Лори могла стать одной из самых легких. Лори находилась на ее этаже, Джаз исполняла обязанности старшей медсестры, и все казалось проще простого. Возле палаты Джаз лихо развернула Лори на сто восемьдесят градусов, чтобы направить кровать изголовьем вперед. Ступив за порог, Джаз щелкнула выключателем, и обе женщины сощурились от вспыхнувшего верхнего света. Она умело подкатила пациентку к стоявшей в палате кровати, которая была значительно шире занимаемой Лори. Лори посмотрела на медсестру, которая вела себя совершенно непостижимым образом, и чуть не обмерла, увидев бейджик с ее именем: Джазмин Ракоши. Несмотря на последствия наркоза, Лори тут же вспомнила, что это имя значилось в списках Роджера. Джазмин Ракоши была среди тех, кто перешел из больницы Святого Франциска в Центральную манхэттенскую! — В чем дело? — поинтересовалась Джаз, опуская бортик кровати. Она заметила минутное оцепенение пациентки. — Что-то не так? Не дожидаясь ответа, Джаз схватила одеяло за край и резко откинула его, обнажая Лори и тем самым приводя ее в еще большее замешательство. На ней была лишь больничная сорочка, в нижней части живота возвышалась пухлая повязка с дренажной трубкой и пластиковым приспособлением. В дренажной трубке виднелась струйка крови. — Ну вот, — бесстрастным тоном заявила Джаз. — Перебирайтесь-ка сюда, и мы позаботимся, чтобы вам было хорошо и уютно. — Затем, подойдя к изголовью, она перевесила бутылочку капельницы на прикроватный штатив. Лори не пошевелилась. Ее паника, возникшая из-за перевода в другое отделение, усилилась, когда она увидела полное имя Джаз. Страх буквально парализовал ее. Она ясно понимала, что Джаз могла быть тем самым убийцей. — Давай, сестренка, — настаивала Джаз. Вновь подойдя к Лори сбоку, она посмотрела на нее в упор. — Надо переложить свой зад на кровать. Лори тоже посмотрела на нее, стараясь придать своему взгляду как можно больше дерзости. Это было единственное, что она, беспомощная, могла противопоставить этой грубиянке. — Не хотите подчиняться — я позову Элизабет, и мы, так или иначе, переложим вас. Я не собираюсь долго уговаривать. — Я хочу поговорить со старшей медсестрой! — воскликнула Лори. — Неужели? — рассмеялась Джаз. — Она уже перед вами. Я и есть старшая. По крайней мере исполняю обязанности старшей, что в принципе одно и то же. Лори охватывало все большее отчаяние. Она чувствовала, что попала в какую-то коварную паутину, в которой все больше и больше запутывалась. — И что вам тут так не нравится? — Голос Джаз выдавал явную досаду. — Посмотрите, какая удобная кровать. Ее легко можно привести в любое положение, какое вам только заблагорассудится. И телевизор у вас есть, и кувшин для воды — воды в нем, правда, нет, поскольку вам после операции нельзя. А вот и кнопка, чтобы вы могли вызвать нас — ваших слуг… Тут все удобства, просто как дома. Чего еще надо? Невольно окидывая взглядом все, о чем говорила Джаз, Лори пыталась собраться с мыслями. На ночном столике стоял телефон! Она удивилась, как до сих пор не обратила на него внимания. Даже санитар упоминал о нем. Это было ее спасение. Стиснув зубы, Лори приподнялась на локтях и начала постепенно перемещаться на кровать, преодолевая дюйм за дюймом. — Ну вот и хорошо, — отметила Джаз. — Вижу, что вы уже перестали упрямиться. Я рада, что нам обеим будет проще. Как только Лори оказалась в кровати, Джаз перенесла отсасывающее устройство для дренажа. Расправив сложенное в ногах одеяло, она укрыла им Лори по грудь, затем проверила ее давление и пульс. Лори внимательно наблюдала за ней, но Джаз избегала ее взгляда. — Ну вот, — сказала Джаз, взглянув наконец на Лори. — Теперь, похоже, все в порядке, кроме вашего пульса: он несколько учащённый. Я отойду к стойке и посмотрю, что вам прописано. Наверняка вам понадобится какое-то обезболивающее. Вам сейчас что-нибудь нужно или все нормально? Лори удивлялась полному отсутствию обычного человеческого тепла в ее голосе и поведении. В общем-то не было ничего такого, на что Лори могла бы пожаловаться. Однако во всем ощущалась тревожная безучастность, усиливавшая ее смятение. Эта Джазмин Ракоши была явно странной. — Вы что, язык проглотили? — с кривой усмешкой спросила Джаз, разводя руками. — Меня это устраивает. Не хотите говорить — не надо. Честно говоря, мне так даже проще. Передумаете — нажмете на кнопку вызова. Но учтите: когда созреете, я могу оказаться у кого-то другого, более общительного. Напоследок улыбнувшись — как показалось Лори, нагло и безразлично, — Джаз вышла из палаты. Осторожно, стараясь делать как можно меньше движении, Лори через бортик кровати дотянулась до телефона. Однако это заставило мышцы ее живота напрячься и вызвать резкую боль. Стиснув зубы, она перетащила телефон с прикроватного столика на кровать. Поставив его рядом с собой, она, преодолевая слабость, пыталась вспомнить номер сотового телефона Джека. Через несколько мгновений номер всплыл в ее памяти. Она схватила трубку и поднесла к уху. Ее сердце замерло. В трубке была тишина! В надежде услышать знакомый звук она отчаянно нажимала на кнопки, но телефон молчал. В полном отчаянии она нажала на кнопку вызова медсестры. Показать кардиограмму Собжик одному из штатных врачей больницы казалось хорошей идеей, однако Джек не учел, что врач мог быть занят. Когда они с Ширли прошли в отделение больницы, выяснилось, что доктор Генри Ву проводил зондирование. И Джеку пришлось снова вышагивать по коридору, то и дело поглядывая на часы. Ширли терпеливо ждала. Если она и отметила возбужденное состояние Джека, то виду старалась не подавать. Было уже почти три часа, когда Генри вышел к ним, снимая перчатки и маску. Он оказался мужчиной азиатского типа — кругленьким, с гладкой кожей, с темными, коротко стриженными волосами. Когда Ширли представила их друг другу, он ответил Джеку энергичным рукопожатием. Ширли коротко описала проблему, и Джек протянул ему страницу из медицинской карты Собжик с фрагментом кардиограммы. — Так-так, — произнес Генри, с улыбкой кивая. — Очень любопытно. Это все, что у вас есть? — К сожалению, да, — ответил Джек. Он вкратце рассказал о неудавшейся попытке реанимации. И объяснил, почему любая догадка могла бы оказаться полезной. — При таком малом количестве информации рискованно что-то домысливать, — заметил Генри, изучая фрагмент. Подняв голову, он взглянул на Ширли. — Может, выскажете нам ваши соображения, доктор Мэйранд? Ширли вновь пересказала то, что уже говорила Джеку. Генри, слушая ее, одобрительно кивал. Потом поинтересовался, что она думает о причинах, которые могли бы спровоцировать подобную картину. — Похоже, дело в проводящей системе, — начала Ширли, и далее вновь последовали научные термины. Джек опять стиснул зубы. Он почувствовал, что у него вот-вот начнется истерика. Короткий монолог Ширли напоминал отрывок какой-то малопонятной лекции из его университетской программы. Потеряв терпение, Джек уже хотел заявить об этом, но Генри опередил его. — Я думаю, доктора Стэплтона больше интересует, какой препарат мог бы вызвать картину, отраженную на этом отрывке ЭКГ. Я правильно понимаю, доктор Стэплтон?