Побелевшие костяшки пальцев Эшли вцепились в край стола, ее тело согнулось пополам, когда она снова вздохнула, выплевывая больше пчел на обеденный стол. Эшли моргнула, глядя на извивающихся насекомых, ползающих друг по другу, затем ее глаза закатились, и она рухнула на пол. В кафетерии ахнули, затем стулья отодвинулись, и оставшиеся друзья Эшли подбежали к ней, в то время как другие вытащили свои телефоны, чтобы запечатлеть новый повод для сплетен. Матильда вытерла руки и развернулась на стуле. Она подхватила свою сумку и пружинистым шагом направилась в противоположную сторону от Эшли и ее проблем. Легкие шаги стали быстрее, а затем превратились в бег, когда боль обожгла душу Матильды, направляясь к лицу. Девушка схватилась за дверной проем и выскочила в коридор, натыкаясь на других учеников и спотыкаясь на каждом шагу. – Подвинься! Убирайся с дороги! – кричала она, злясь, что не отправилась в ванную раньше. Матильда зажмурилась, когда первая буква вонзилась ей в кожу. «Э» – Эшли. Она стискивала зубы с каждым штрихом букв, затем сжала кулаки, когда появилась буква «Ш». Матильда чувствовала, как ее кожа разрывается, когда она лавировала между людьми, отчаянно пытаясь запереться в кабинке, прежде чем остальные буквы смогут превратиться в слово. Но она врезалась в долговязого старшеклассника, когда он отвернулся от своего шкафчика. – Ого, извини, – сказал он, когда они шагнули в сторону, чтобы обойти друг друга. – С дороги, – прорычала Матильда, буква «Л» врезалась ей в кожу и лишила ее всякого терпения. – Я пытаюсь убраться с твоего пути. Ладно, прекрати, – сказал долговязый. Он положил руки ей на плечи, и Матильда подняла глаза, удивленная внезапным прикосновением. Он сгорбился, вероятно, привык опускаться, чтобы поговорить с людьми нормального роста, его пышные волосы, зачесанные вперед, идеально гармонировали с медово-карими глазами. – Я пойду этим путем, а ты иди… черт. Я имею в виду, у тебя идет кровь. Ты знаешь, что у тебя идет кровь? Типа, действительно сильно кровоточит. Матильда дотронулась до своей щеки. Магия, скрывавшая ее шрамы, не могла спрятать буквы, когда они только появлялись на ее коже. Как и во всем остальном, в магии все было связано с балансом и последствиями – такую цену она заплатила за подарок. Другие могли не знать, что она сделала, но для Матильды это было больно. – Да, я… – сказала Матильда, ее глаза метались по сторонам. Она заметила туалет для девочек и посмотрела на парня, краска отхлынула от его лица, когда он уставился на кровь на ее щеке, – я в порядке, я… Долговязый сделал шаг назад и закрыл глаза. Его лицо стало того же цвета, что и серые стены Академии Грейв-Уик. Он глубоко вздохнул, затем снова открыл глаза, позволив взгляду остановиться на лице Матильды. Через секунду он покачал головой и прикрыл рот рукой. – Извини! – крикнул он через плечо, вбегая в мужской туалет. Матильда прикусила внутреннюю сторону щеки, когда появилась еще одна буква, и сама бросилась в уборную, прижав руку к лицу на случай, если кто-нибудь из поклоняющихся зеркалу девушек окажется на своем обычном месте, подчеркивая несуществующие скулы и делая носы поменьше. Ее плечи расслабились, когда дверь за ней закрылась. В туалете было пусто. Матильда опустила руку и осмотрела раны, пока остальные буквы появлялись на ее лице. Ее подводка по-прежнему выглядела безупречно, а вьющиеся черные волосы рассыпались по плечам. Однако мерцающий свет и кровь, вытекающая из свежих букв на лице, делали ее похожей на злодейку из фильма ужасов. Резкий свет в ванной мигнул азбукой Морзе, говоря ей: я знаю, что у тебя на лице. – Нет, ты не знаешь. Никто не знает, – сказала Матильда свету. – Никто, кроме меня. – Стоило ли это того? – спросил свет. – Да, – ответила Матильда, – она это заслужила. Впервые в своей жизни Эшли узнала, каково это —чувствовать себя неуправляемой, не решать проблему, щелкнув пальцами и попросив кого-то другого разобраться в этом за нее. Она поняла, что плохие вещи случаются с плохими людьми и каково это, когда все отшатываются от тебя вместо того, чтобы поклоняться. Матильда схватила стопку бумажных полотенец и намочила их в холодной воде. Она стерла улики, наблюдая, как кровь смешивается с водой и уносится в канализацию. Но для того, чтобы избавиться от шрамов на лице, потребуется нечто большее, чем бумага и вода. Достав из сумки маленькую зеленую бутылочку, Матильда поднесла ее к свету: осталось немного, ей придется заварить новую порцию до следующего раза. Содержимое флакона, состоящее из листьев одуванчика, сердцевины стеблей мяты и лаванды, капли крови Матильды и ее волоса, было того же коричневого цвета, что и большинство зелий. Но это являлось самым мощным из всех, которые когда-либо использовала Матильда. Оно изменяло жизнь. Девушка снова оглянулась через плечо, затем открутила крышку бутылки и сделала три маленьких глотка, затем снова повернулась к зеркалу. Сосредоточившись на своем отражении, Матильда лизнула палец и провела кончиком по имени Эшли, затем закрыла лицо руками и прошептала заклинание, как делала много раз до этого. «То, что здесь, я не могу видеть, то, что здесь, я могу чувствовать. Возьми это имя и утрой мою боль, чтобы другие не узнали». Когда Матильда подняла глаза, на нее смотрело совсем другое отражение: ее секреты были скрыты под идеально гладкой кожей. Она почувствовала першение в горле, и, вспомнив свой предыдущий визит в улей, несколько раз кашлянула, и поймала мокрую пчелиную матку в ладонь другой руки. – Спасибо, – сказала она, позволив пчеле вылететь в открытое окно. Матильда отошла от зеркала, готовая снова терпеть залы Академии Грейв-Уик. Но когда девушка подняла руку, чтобы открыть дверь, она ощутила, что какая-то тяжесть тянет ее вниз, и облако дыма закружилось перед ее глазами, поглощая свет вокруг. Она упала на белую напольную плитку в ванной, и ее мир погрузился во всепоглощающую темноту. Глава 3 –Эй? Привет? Слышишь меня? Матильда моргнула и отпрянула, ее тело было потрясающе напряжено после погружения в кромешную тьму. Ее разбудил не голос, а ладонь, которая ударила ее по щеке, и она дернулась, готовая к еще одному удару, когда приподнялась на локтях. – Кто это бьет меня по лицу? – спросила она, когда туман перед глазами начал рассеиваться. Она прищурилась и разглядела человека, склонившегося над ней, – как я оказалась на полу? – О, хорошо. – Хорошо? – недоверчиво переспросила Матильда. – Да, я имею в виду хорошо, что с тобой все в порядке. Я думала, ты без сознания, или мертва, или… Матильда подняла руку, девушка подняла брови и замолчала. – Эрин, – вздохнула Матильда. Из всех людей, кто мог разбудить ее пощечиной, это должна была быть Эрин, бывшая лучшая подруга и безжалостный детектив. Эрин откинулась на пятки и нахмурилась. – Да, Эрин. Не совсем твоя любимая подружка, но неужели ты бы предпочла, чтобы я оставила тебя на полу? Матильда пристально посмотрела на Эрин, над ней нависла мешанина из веснушек и рыжих кудрей. – Пощечина действительно была необходима? – Как уже сказала, я думала, что ты, возможно, мертва. Я как раз собиралась позвать кого-нибудь на помощь, но ты очнулась. Ты в порядке? Что случилось? Ты ударилась головой? Матильда потерла глаза. Вот и все: Эшли, потом кровь, потом зеркало, потом пол. Она потеряла сознание. – Как долго я была без сознания? – спросила Матильда, тело казалось прозрачным, будто какая-то ее часть исчезла. Эрин пожала плечами: – С тех пор, как я сюда вошла? Две, может быть, три минуты? Я думала, что с тобой случилось то же самое, что с Эшли, – Матильда начала вставать, игнорируя протянутую руку Эрин, – ты видела? Она начала кашлять пчелами, а потом упала в обморок. Миссис Мерфи и мистер Гилл все еще пытаются выгнать всех из кафетерия, прежде чем все это улетит на YouTube. С ней все в порядке? – С кем все в порядке? – спросила Матильда, отряхивая колготки. Она выпрямилась, повернувшись к зеркалу, чтобы проверить, не прилипла ли туалетная бумага к локтю ее темного бордово-золотого школьного блейзера. – С Эшли, – повторила Эрин. Матильда пригладила волосы и пожала плечами, глядя в зеркало. Убедившись, что на лице не осталось следов крови, она повернулась к Эрин: – Откуда мне знать? Эрин нахмурилась: – Я думала, вы… Я имею в виду, разве вы не лучшие друзья? Я часто видела, как вы тусовались вместе. Уголки губ Матильды дрогнули в улыбке. – Я бы не сказала, что мы были лучшими друзьями. – О, ну, я видела, как приехала скорая помощь, так что, думаю, с ней все будет в порядке, – Эрин подняла свою сумку и перекинула ее через плечо, – ты раньше падала в обморок? Матильда посмотрела на себя в зеркало. Было ли это тем, что только что произошло? Она всегда представляла, что обморок может быть более мягким, чем-то, о чем вы не подозреваете. Тень, в которую она только что упала, имела больше намерений: как будто она шла за ней, чтобы что-то забрать. – Нет, – сказала она, затем повернулась к Эрин: – Теперь я в порядке. Ты можешь идти. – На самом деле, я… – На самом деле, ты что? – спросила Матильда, – я ценю твою помощь, но это не значит, что мы снова друзья, Эрин. Эрин сложила руки на груди. – На самом деле, я все еще не сделала то, за чем сюда пришла, поэтому я хотела бы пойти, если вы не возражаете, ваше королевское высочество, в женскую уборную. И, кстати, не за что. Я могла бы оставить тебя лежать на полу, чтобы первокурсники споткнулись. И сейчас я бы так и сделала. «Типичный ответ Эрин», – подумала Матильда, поднимая с пола свою сумку. Впервые они встретились в дождливый день во время обеденного перерыва в школьной библиотеке. Последнюю книгу про Перси Джексона наконец-то вернули, но как только Матильда потянулась за ней к полке, другая маленькая рука выхватила ее прямо у девушки из-под носа. После долгих споров и помощи библиотекаря Матильда и Эрин согласились прочитать ее вместе. Они встречались каждый обеденный перерыв, где устраивались на мягких подушках, ожидая, когда другая кивнет, и наступит время перевернуть страницу. Их головы становились все ближе и ближе, пока они читали, задыхаясь и плача одновременно. После того как книга была прочитана, они продолжали видеться, чтобы обсудить сериал и вместе нарисовать ужасный фан-арт. Это было до шрамов и до того, как отец Матильды оставил семью. Теперь казалось безопаснее ни к кому не приближаться. В мире Матильды не осталось места дружбе, которая не была бы создана в котле. – Да, миллион раз спасибо, – сказала Матильда, поворачиваясь, чтобы уйти. – Матильда? – Что еще? – вздохнула она. – Что случилось? – спросила Эрин, мягко покачав головой и заглянув в глаза Матильды. Девушка нахмурилась, посмотрела на бывшую подругу, затем закатила глаза. – Мы же не будем делать это снова, не так ли? – сказала она, скрестив руки на груди. – Как я уже тебе говорила, мы просто отдалились друг от друга. Такое иногда случается, – она открыла дверь, чтобы убежать, но Эрин встала перед ней.