– Видишь? – Оливер широко развел руки, когда они шли к гигантскому дереву, подальше от маленького (но определенно безумного) костра, через который то и дело прыгали пьяные ребята. – Снаружи хорошо. Матильда сделала глубокий вдох, позволив воздуху со свистом проникнуть в нос и прочистить легкие. Она чувствовала, как внутри у нее все сжалось, и запах магии, сопровождавший ее повсюду, исчез вместе с ее сознанием. Однако прогулка под чернильным ночным небом постепенно приводила ее в чувства. Нанна Мэй всегда говорила, что их семье было удобнее ночью, когда луна и звезды делились своими древними секретами, а совы и летучие мыши кружили над головой в защитных кругах. Ее бабушка, как обычно, оказалась права, и Матильда почувствовала, что снова взяла себя в руки. – Лучше? – спросил Оливер. – Лучше, – Матильда оглянулась через плечо на дом, который пульсировал от возбуждения, – разве не плохо, что мне здесь нравится больше? Разве я не должна опрокидывать шоты и флиртовать со всеми подряд? Разве это не то, что люди делают на вечеринках? Оливер поднял руки вверх. – Я не собираюсь останавливать тебя, если ты этого хочешь, – Матильда толкнула Оливера, ее рука задержалась на его руке немного дольше, чем это было необходимо. Она посмотрела на него снизу вверх. Его скрывали тени, но она уже знала каждый сантиметр его лица, подбородок, ямочки на щеках, и ей не нужен был свет, чтобы понять, насколько он красив. Парень посмотрел в сторону дерева и кивнул. – Так мы пойдем? – Качели на дереве? Правда? Оливер рассмеялся: – Я не знал, что они здесь, клянусь. – Полагаю, следующий шаг – предложить мне свое пальто? – Знаешь что? Я действительно собираюсь это сделать. Он снял пальто и накинул его на плечи Матильды. – Я признаю все это. Я заставил тебя упасть в обморок только для того, чтобы вытащить на улицу под звезды, на эти невероятно романтические качели, и отдать тебе свое пальто. – Я так и знала, – сказала Матильда, хватаясь за веревку потертых качелей, которые, вероятно, когда-то очень любил Шон. Оливер схватился за другую веревку и опустился рядом с Матильдой. Ее пульс участился, когда его нога прижалась к ее ноге. Она была благодарна за одеяло ночи, так что Оливер не мог видеть, как покраснели ее щеки. – Это была такая плохая идея, – заметил Оливер. – Что ты имеешь в виду? – спросила Матильда, и ее сердце упало. – Привести тебя на вечеринку. О чем я только думал? Матильда посмотрела на свои руки, лежащие на коленях. – Нет, нет, я не имею в виду… Ты знаешь, я рад, что мы здесь, просто я хотел бы, чтобы место было более уединенное. – Это место довольно уединенное. На щеках Оливера появились ямочки, когда он улыбнулся Матильде. – Да, я думаю, что это так. Ветер колыхал ветви деревьев, и хрустящие листья падали на траву. Матильда накинула пальто Оливера себе на плечи, затем замерла, почувствовав, как он наклонился к ней и обнял ее, чтобы ухватиться за другую веревку. Он моргнул, посмотрел на нее и прикусил нижнюю губу. – Знаешь, в этот самый момент я чувствую сильное давление, – сказал он. Матильда сглотнула. – Да? – Угу, – промычал Оливер, поднимая руку к щеке Матильды. – Нет! – выкрикнула Матильда, резко отстранившись от него. Оливер выглядел удивленным, его глаза округлились. – Черт, что я наделал? Мне очень жаль, я… Матильда покачала головой, ее сердце бешено колотилось в груди, когда она увидела замешательство, отразившееся на его лице. – Ничего, это не ты. Я… я… Матильда почувствовала теплую руку Оливера на своей и посмотрела вниз, когда его пальцы сомкнулись вокруг нее. – Продолжай, – сказал он, – ты можешь рассказать мне, Матильда. Что происходит? – Мое лицо. Я имею в виду шрамы на моем лице от того, что я причиняла боль людям. Ты их не видишь, но все равно чувствуешь – О, – выдохнул Оливер, – меня это не волнует. Я имею в виду, не похоже, что ты причинила боль сотням людей… Не так ли? Матильда покачала головой. – Не совсем, – ответила она, не глядя Оливеру в глаза, когда произносила эти слова. Она была уверена, что ей не нравятся большие числа, но она давно перестала считать, – я просто… У меня на лице написано много имен, Оливер. Очень много. – Значит, никто никогда… Матильда скрестила руки на груди. – Меня целовали до этого, спасибо. – Но? Плечи Матильды поникли. – Они… ни один из них не был настоящим. Я имею в виду поцелуи, которые у меня были. Они не целовали меня, потому что они хотели, или потому что они заботились обо мне, или… Наверное, я просто не знала, что это такое, целоваться по-настоящему, поэтому я никогда не беспокоилась, что кто-то касается моего лица, потому что меня никогда не целовали так. – До сих пор, – пробормотал Оливер. Матильда сглотнула. В темноте, где-то между качелями и костром хрустнула ветка. Матильда так глубоко погрузилась в их разговор, что забыла: они не одни. Оливер и Матильда нахмурились и повернулись туда, откуда донесся звук. Парень сжал ее руку, пока они вглядывались в шелестящие кусты. Он сглотнул, а затем встал. – Наверное, просто один из тех идиотов, что решил справить нужду в кустах, – сказал он себе под нос, а затем выкрикнул: – Вали отсюда, чувак, кем бы ты ни был, здесь девушка. Кто-то вышел из-за высоких кустов и уставился на них из-под массы вьющихся волос, еще более взъерошенных, чем обычно. – Я не верю в это, – Матильда покачала головой, вставая, – Эрин? – Эрин? – повторил Оливер, хмуро глядя на Матильду, затем повернулся, чтобы посмотреть на Эрин, когда она уже бежала по лужайке. – Эй! Вернись! – крикнула Матильда, но Эрин уже исчезла среди гостей вечеринки. Матильда повернулась к Оливеру: – Она еще набросилась на меня внутри дома. Что, черт возьми, с ней происходит? Как ты думаешь, она наблюдала за нами? – Я понятия не имею. Кто она такая? – Это та девушка, которая пялилась на нас в кафе несколько дней назад, помнишь? – Это была она? – спросил Оливер. – Ей нравится подсматривать за всеми, да? – Хм, – рассеянно хмыкнула Матильда. Она пыталась понять, что, черт возьми, происходило на этой вечеринке. – Разве ты не говорила, что вы с ней подруги? – Раньше мы были друзьями, – поправила Матильда. – Итак, что случилось? Матильда пожала плечами. – Обычное дело, я думаю. Просто отдалились друг от друга, – она не желала вдаваться в реальную историю их бывшей дружбы. Она смотрела, как волосы Эрин мелькают в толпе гостей. – Может быть, мне стоит пойти за ней? Выясним, в чем, черт возьми, ее проблема? – Забудь о ней, возможно, она просто выпила слишком много. Ты говорила мне, что тебя никогда не целовали. – Я этого не говорила, – сказала Матильда, толкнув Оливера локтем. – Я шучу, – улыбнулся Оливер, – значит, ты можешь скрыть эти шрамы, но если кто-то прикоснется к твоему лицу, он сможет их почувствовать? Матильда кивнула: – И я все еще чувствую боль от каждого из них.