Моим родителям, Кевину и Сью Спасибо вам за все Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. Фридрих Ницше Stacy Willingham A FLICKER IN THE DARK Copyright © 2021 by Stacy Willingham. All rights reserved. This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency В оформлении переплета и титула использованы иллюстрации: Fer Gregory, Elise_E / Shutterstock.com Используется по лицензии от Shutterstock.com © Кодряной П.А., перевод на русский язык, 2022 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022 Пролог Я-то думала, что все знаю про чудовищ. В детстве я считала, что это такие загадочные призраки, которые прячутся в шкафу за вешалками с одеждой, под кроватью, в лесной чаще. Я просто физически ощущала их у себя за спиной – как они подкрадываются все ближе, пока я иду из школы домой в сиянии заходящего солнца. Я не умела описать это чувство словами – просто каким-то образом знала, что они здесь. Я чувствовала их всем своим телом, чувствовала опасность – как будто кожу на плече начинает покалывать за мгновение до того, как на него опустится невидимая рука, как будто понимаешь, что неотвязная тревога вызвана парой глаз, буравящих твою спину из укрытия за ветвями разросшегося кустарника. Но стоит лишь обернуться – и глаза вновь прячутся. Помню, как мои худые лодыжки все норовили подвернуться на неровностях гравийной дорожки, когда я шагала – быстрее и быстрее – к своему дому, а выхлоп удаляющегося школьного автобуса таял у меня за спиной. Солнечный свет лился сквозь ветви деревьев, в лесу плясали тени, а моя собственная тень казалась огромной, словно изготовившийся к прыжку зверь. Я начинала глубже дышать, считала про себя до десяти. Потом закрывала глаза, покрепче зажмуривалась. И пускалась бегом. Каждый день я неслась сломя голову сквозь этот безлюдный участок подъездной дорожки, а дом, которому следовало уже быть на расстоянии вытянутой руки, казалось, лишь отдалялся. Из-под кроссовок летели камешки, пыль и клочья травы, а я все пыталась опередить… что-то. То, что здесь за мной наблюдало. То, что ждало. Ждало меня. Путаясь в собственных шнурках, я карабкалась на крыльцо – и с размаху влетала в тепло распахнутых навстречу рук отца, чувствовала над ухом его горячее дыхание, слышала шепот: «Вот и попалась, вот и попалась!» Его пальцы легонько дергали меня за волосы, а в груди саднило от избытка воздуха. Сердце бешено колотилось изнутри о грудную клетку, и в сознании возникало одно-единственное слово: безопасность. Во всяком случае, так мне тогда казалось. Вообще-то, страху положено учиться медленно и постепенно: от Санта-Клауса в торговом центре – к монстру у тебя под кроватью; от ужастика, который тебе позволили посмотреть в детстве, – к мужчине в машине у бордюра, с включенным мотором и тонированными стеклами, всего на одну лишнюю секунду задержавшему на тебе взгляд, когда ты идешь мимо в наступающих сумерках. Боковым зрением ты видишь, как машина медленно трогается, и чувствуешь, как колотится сердце, – чувствуешь не только грудью, но и шеей, и внутренностью черепа. Обучение как процесс, от одной ощущаемой угрозы к другой, и каждая последующая штука реально опасней предыдущей. Со мной было не так. На меня понимание страха обрушилось с такой силой, какую мне, подростку, до сих пор испытывать не доводилось. С такой удушливой тяжестью, что и вздохнуть-то больно. В этот самый миг, когда все рухнуло, я и поняла – чудовища не прячутся в лесу, это не тени среди деревьев и не невидимки, притаившиеся в темных углах. Настоящие чудовища никогда не скрываются. Мне было двенадцать, когда тени начали обретать форму, черты лица. Когда призрак сделался плотней. Реальней. Когда я стала понимать, что чудовища, может статься, живут среди нас. И среди них – монстр, которого я научилась бояться больше всех остальных. Май 2019 года Глава 1 Горло першит. Поначалу – совсем чуть-чуть. Словно по глотке изнутри провели снизу вверх тонким перышком. Я пытаюсь просунуть язык себе в горло, чтобы унять зуд. Ничего не выходит. Надеюсь, я не простыла. Не было ли в последнее время поблизости кого-нибудь больного? Заразного? Если честно, кто знает. Я целый день рядом с людьми. На вид все вроде были здоровы, но простуда может оказаться заразной и до появления симптомов. Еще разок пытаюсь дотянуться языком. Или аллергия. Пыльцы сейчас в воздухе больше обычного. Вернее, значительно больше. Восемь баллов из десяти по аллергенной шкале. Индикатор в приложении у меня на телефоне – ярко-красный. Я беру стакан с водой, отпиваю немного. Стараюсь ополоснуть горло, прежде чем проглотить. Тоже не помогло. Я откашливаюсь. – Что? Перевожу взгляд на пациентку, полулежащую передо мной на огромной кожаной кушетке в напряженной, словно деревяшка, позе. Пальцами вцепилась в колени, яркие тонкие порезы на идеально чистой коже ладоней сейчас почти незаметны. На запястье я вижу браслет – попытку скрыть самый глубокий из шрамов, кривой, багровый. Деревянные бусины и серебряная подвеска в форме крестика. Болтается словно четки. Я снова смотрю на девочку, чтобы оценить выражение ее лица, глаз. Слез пока нет, для них рановато. – Прости меня, – я сверяюсь с записями перед собой, – Лэйси. Просто в горле немного запершило. Продолжай, пожалуйста. – Ничего, – говорит она. – Короче, я тут объясняла… я иногда дико бешусь, понимаете? И даже сама не знаю почему. Просто злость эта внутри все растет и растет, я еще сама ничего не понимаю, но уже охота… Лэйси опускает глаза вниз, на руки, водит по ним растопыренными ладонями. Кожа предплечий под ее пальцами вся покрыта мельчайшими порезами, похожими на стеклянистые волоски. – Это чтобы отпустило, – говорит она. – Успокоиться помогает. Я киваю, стараясь не обращать внимания на зуд в горле. Который усиливается. «Или это пыль, – говорю я себе, – здесь очень пыльно». Кидаю взгляд на подоконник, на шкаф с книгами, на дипломы в рамках на стене – все покрыто тонким серым налетом, чуть поблескивающим в солнечном свете. Хлоя, сосредоточься. Снова поворачиваюсь к девочке. – И отчего это, Лэйси, как ты думаешь? – Я ж сказала уже! Сама не знаю. – Ну, если чисто умозрительно. Она вздыхает, отводит взгляд и старательно смотрит на что-то несуществующее. Избегая встречаться со мной глазами. Теперь уже вот-вот заплачет. – Ну, короче, наверное, из-за папы. – Отбрасывает со лба прядь светлых волос; ее нижняя губа чуть дрожит. – Что он от нас ушел и все такое. – Когда папа от вас ушел? – Два года назад, – отвечает Лэйси. В уголке глаза вдруг возникает словно бы того и ожидавшая слезинка, скатывается по веснушчатой щеке. Она сердито ее смахивает. – Даже не попрощался. Даже ни хера ничегошеньки не объяснил! Свалил, и все.