— Спасибо Бернис, я ваш должник, — кивнул графу Корнис. Бернис ограничился ответным кивком. Прославленная реакция графа снова не подвела, он едва уклонился от кошки. Крюк прошуршал очень близко, едва не задел кирасу и вцепился в пилястру. По канату уже карабкались латники мятежного герцога. — Руби канаты… сбрасывай лестницы… Бей изо всех сил… — Снова срывал голос Бернис Моурт. — Бей изо всех сил! — поддержали клич командира бойцы. С трудом изрубив канат, граф выглянул за пилястру и не смог сдержать грязную ругань. Воин будто заглянул в муравейник. Многоликое полчище бесновалось под стенами, пыталось забраться наверх, поглотить жалкий строй защитников замка. Десятки тяжёлых лестниц упали на стену, верёвки вгрызлись крюками в пилястры. Бунтари без оглядки лезли на башни. Кто падал от стрел, кого рубили мечами, кололи копья, давили камнями. Замок обратился в кровавый вулкан, муры потонули в багровых фонтанах. Первые бунтари всё же прорвались, наверху закипели рукопашные схватки. — Руби… — Уже не ведал себя измотанный Бернис. Танцующие клинки звенели вокруг, беспорядочным лязгом ранили уши. Рядом что-то кричали, бранились солдаты, вопили израненные бойцы. Что-то хрустнуло сзади, плоть рвалась глухими шлепками. В сознании графа давно всё смешалось, картинка померкла. Брызги чужой крови слепили глаза, сливались с вязким потом на лбу, сковали кожу высохшей коркой. Во рту пересохло, уставшее тело страдало. Удар, новый рывок, выпад, укол, возврат, снова выпад… воин рубил, фехтовал… убивал… Вдруг стена содрогнулась. Под ворота подогнали таран. Покатая крыша орудия надёжно скрывала обслугу, стрелой не достать. — Лей масло… не спать, храсовы дурни, лей. Заскрипели верёвки, задвигались рычаги. Большой чан с кипящим маслом выдвинулся за контрфорс и опрокинул содержимое на врагов. Смертоносная жижа разлилась по конструкции тарана, проникла в щели меж грубо сколоченными досками и достала людей. Их вопли перекрыли шум битвы. В крышу тарана тут же вонзились горящие стрелы. Масло вспыхнуло буйным огнём, пламя перекинулось на обслугу. Боевого запала бунтарей поубавилось сразу, как десятки горящих, истошно вопящих людей прыснули в стороны и забились под стеной в страшных муках. Бернис даже смог осмотреться: верные воины теснили врагов, толкали обратно, сбрасывали со стены. Спустя несколько хисок последние латники звонко рухнули оземь. Штурм был отбит. — Победа?.. — Шепнул Бернис, нервно оглядываясь по сторонам. Измученный разум отказывался верить в чудо спасенья. — Победа, — уже громче, но всё ещё без эмоций повторил желанное слово граф. — Победа! — наконец осенило его в полный рост, волна счастья и ликований прокатилась по стенам. — Ххорра! — взревела армия стражников. — Бернис… ххорра! Корнис… ххорра, ххорра, ххорра! — продолжили воины восхвалять командиров. Радость на стенах продлилась недолго. Её сменила горечь утраты. Сколько славных воителей пали в бою? Сколько верных сыновей, мужей да отцов искалечено? Керрия сегодняшним утром понесла страшный убыток, страшный, невосполнимый урон принесли бунтари этим землям. Элла не был святым, но ублюдки, мерзкие, лживые, самовлюблённые твари, что идут к его власти такими путями — жить не должны. Бернис сегодня лишь укрепился в той мысли. — Лекарей сюда. Помогите друг другу. Силы каждого воина нам ещё пригодятся. Дальше притомившийся Бернис присел у пилястры. Рядом сидел принц. Корнис тяжело хватал воздух, его лицо избороздили ручейки пота, а латы были измазано кровью. К счастью — чужой кровью. — Как думаешь, у нас есть шанс? — устало обронил принц. — Думаю, шанс есть всегда. Мы славно бились сегодня, потому Керит даровал нам победу. — Жаль, отец был не с нами. — Послушай, Корнис, ты не уронил честь семьи. Воины не просто так тебя славили. Не переживай, наша верность не пошатнётся. — Спасибо, друг. Твои слова много для меня значат. Если выживем, я сделаю всё, чтобы Лейма стала твоей женой. Что с лицом?.. Ха-ха-ха! Что за бордовые краски упали на щёки бесстрашного «Защитника трона»? — Да какие тут краски? — смущённо отвернулся Бернис. — Ха-ха-ха! Да не смущайся ты так, каждый паж при дворе знает о твоей любви к моей милой сестрице. — Это так очевидно? — А ты думал иначе? — Ну, тогда у нас есть ещё один повод для победы над Легисом Тортом. — Ха-ха-ха! — зашёлся принц новым смехом. — Только Бернис Моурт в такой безнадёге может мечтать о победе. Ну да ладно. Вздёрнем предателя после свадьбы. — Обязательно вздёрнем. Даю тебе слово. Глава 6 Битва с краалом далась Тири непросто. Хоть мужчины и сумели спасти охотницу от смертоносных когтей крильисовой твари, отвлекли монстра и увели его в сторону, но переживаний девица испила с излишком. Хотя вначале схватки Тири овладел бесшабашный азарт. Она даже поверила в силу отряда, думала, монстру не справиться со всеми разом, что тварь скоро падёт, а слегка потрёпанные герои триумфально вернутся в посёлок. Охотница даже успела выпустить несколько стрел, что застряли в броне чудища, а потом… Реальность оказалась жестокой. Тварь быстро оправилась от неожиданности, утробно взревела и, молниеносно взмахнув когтистой лапой, убила Ашеса. Голова несчастного улетела в кусты, кровь из разорванной шеи хлынула бордовым фонтаном, а бесконтрольное тело прошло ещё несколько шагов, прежде чем рухнуть на землю. Тири с детства дружила с юным подмастерьем кузнеца. От картины его страшной погибели дева оцепенела, непослушные пальцы уронили стрелу, а немой крик застрял в горле. Руки опустились, животный страх захватил её члены, окутывая разум густой непроницаемой дымкой. Тири поняла — это конец. Отродье Крильиса людям не победить. А затем грянул гром. Только какой-то странный, необычный. Протяжный грозовой раскат грохотал за спиной. Тири испугалась тогда ещё сильнее, но всё же нашла силы и развернулась на звук. Там стояли пришельцы. Шестеро незнакомцев направляли на тварь волшебные артефакты. Из стальных трубок вылетали язычки красного пламени, а сизый дымок клубился по воздуху. Монстр взбесился, снова взревел и бросился на внезапных помощников. Тварь размахнулась и… Тири не поняла, что было дальше. Ещё мгновение назад те люди толпились на входе в просеку, а спустя удар сердца их там уже не было. Краал рассёк лапами воздух, струсил тучу листьев с кустов, но пришельцев не достал. Затем и вовсе произошло нечто волшебное. Несколько размытых образов промелькнули в просеке. Тири захотелось присесть и опереться о дерево. Холодный ветерок лизнул её щёки, тело содрогнулось от внезапной вибрации. Отродье проклятого леса со страшной силой врезалось в млис и распласталось у корней. Бедное дерево задрожало, жалобно заскрипело, но всё-таки устояло. Молодой воин из отряда пришельцев склонился над тварью и кулаками проломил рогатую голову. Тири тогда едва в обморок не упала. Такая сила, такие артефакты, такая мощь — простым смертным и не снились. Когда с краалом было покончено, сильный пришелец ушёл на край просеки. Там истекал кровью старший воин его свиты. Суета на несколько хисок прекратилась, наступило затишье. И тут Тири наконец не сдержалась. Оглядев поле битвы, она насчитала пятерых павших общинников: людей, что ещё хиску назад были живы, которых она знала всю жизнь. Горькие слёзы потекли по щекам, охотница всхлипнула, в глазах помутнело. Прав был отец. Тири больше никогда в жизни его не ослушается. А к Неподвижной Меже не приблизится даже на несколько саржей. Выплеснув на волю первые эмоции, Тири снова окаменела — беды ещё не закончились. Поселенцы сгрудились у тропы. Хмурые мужчины буравили пришельцев строгими взорами, угрожая оружием. Колдуны не зевали, прикрыли спинами раненного воина и нацелили на общинников свои громовые артефакты. А между двумя воинственными группами стоял тот самый силач и манил к себе Тири. Поймав его взгляд, девица почувствовала слабость в коленях, кровь отхлынула от лица, а сердце застучало с такой частотой, что могло вырваться из грудной клетки. Тири оглянулась, осмотрелась по сторонам, но никого рядом не было. Воин действительно звал её, и смелости проигнорировать приглашение охотнице не хватило. Когда Тири приблизилась к незнакомцу, она смогла рассмотреть нечто странное. Воздух вокруг парня будто ожил, накрыл пришельца подрагивающим коконом, похожим на большой мыльный пузырь. Кокон всё раздувался, мерцал маслянистыми разводами, пока не лопнул, разлетаясь вокруг мелкими брызгами. Тири с головы до ног окатило потоком чужой энергии, будто ведром студёной воды из колодца. Это было здорово. Волна живительной силы прокатилась по телу, смыла все страхи, печали, волненья, подарила прилив бодрости. Тири почувствовала себя самой счастливой девчонкой на свете. Так хорошо ей вдруг стало, спокойно, легко… эйфория подарила охотнице крылья, помогла пересилить тревоги. Незнакомец мило улыбался. От той ясной усмешки девица расцвела ещё больше. Пришелец положил руку на грудь, что-то сказал. Тири растеряла тогда всю смекалку, даже не слышала слов, не могла отвести взгляда от парня. Он повторил… Тири вдруг встрепенулась. Охотница поняла, что происходит и представилась в той же манере. Пришелец остался доволен. Потом Андрей — если Тири верно расслышала странное имя — медленно развёл руки в стороны и также медленно их опустил. В такт его движениям колдуны опустили артефакты к земле. Будто гора с плеч упала. Тири поняла, что пришельцы общинникам не враги и сражаться с людьми не хотят. Спустя миг поселенцы тоже убрали копья и топоры. Потом на несколько хисок о девице все просто забыли. Колдуны сгрудились над раненным воином, а общинники пылко решали, как им быть дальше. Словом, сошлись на том, чтобы пригласить гостей в поселение: оставлять пришельцев в лесу, когда один из них заплатил кровью, спасая незнакомых людей, никто не решился. Гостеприимство древний обычай, не мирной общине его нарушать. Идти объясняться снова выпало Тири. Раз уж Андрей выбрал её, то так тому и быть. Пока девица нерешительно подходила к гостям, за спиной слышалось взволнованное дыхание дяди Нуура. Он-то переживал больше всех. Но Тири уже не боялась. Энергия пришельца пока щедро питала все чувства охотницы. Андрей сидел возле раненного, к Тири он был повёрнут спиной. Остальные парни суетились неподалёку: подносили вещи с поляны, рылись в мешках, кололи пострадавшего иглами… За округой следил лишь один высокий воин. Он дружелюбно улыбнулся и от той усмешки Тири вся пошла бордовыми пятнами. Охотница изумлённо взвизгнула, да так громко, что ей даже стало неловко. У парня во рту блестели три золотых зуба. Теперь понятно, почему пришельцы не сняли с трупов драгоценные амулеты. Эти люди были сказочно богаты, если даже на такое золота не жалели. Объясниться с Андреем оказалось гораздо сложнее, чем Тири могла себе представить. Где-то четверть крама ей пришлось силиться, показывая приглашающие жесты, говорить много слов. Пришелец только кивал и приятно улыбался. Дошло до того, что Тири немного разозлилась, взяла парня за руку и потянула следом за собой. Так они с Андреем прошли несколько кругов по просеке. Тогда пришелец смекнул, снова кивнул и приказал своим людям грузиться. К тому времени общинники соорудили носилки для погибших друзей, раненного пришельца и большие волокуши для монстра. Кость краала стоила целое состояние. Хоть она и принадлежит победителю, но не самому же ему тащить её по лесу. Только Кронам ведомо, каких усилий Тири стоило сдержать слёзы, когда она увидела носилки с телами убитых общинников. Это были близкие ей люди, хорошие люди, они не заслужили такого. Подавив первый приступ, охотница взяла себя в руки. Сейчас не время для слёз. Скоро разведчики вернутся в посёлок… Скорей бы. Больше всего на свете Тири захотелось очутиться в своём доме, обнять отца и спокойно поплакать. * * * Жорес Молл целый день не мог найти себе места. Все мысли первого старейшины общины были рядом с его непоседливой дочерью. Когда разведчики вернулись в посёлок, Тири тут же повисла у него на плечах, несколько раз звонко всхлипнула, а потом ускользнула домой. Поговорить с дочерью по душам возможности не было — неотложные заботы свалились на голову старосте. Чуть позже Жоресу шепнули на ухо, что Тири заперлась в их избе и вот уже который крам льёт горькие слезы. Сердце слабого отца тогда сжалось до размеров орешка. Он должен был настоять, должен был уберечь свою малышку, не пустить её в страшный поход. Бедная девочка. Страшно представить каких ужасов Тири насмотрелась в дороге. И чего упрямилась-то? Зачем отцу седых прядей добавила? Бежать к дочери мужчина не мог. Перед тем нужно было уладить дела: разместить гостей, попробовать с ними договориться, узнать, кто пожаловал в мир из-за Неподвижной Межи. Хотя тут ничего и не вышло. Пришельцы говорили на незнакомом и сложном наречии. Понять их слова никто из старейшин не смог, потому оставалось только ждать и учиться.