Григорян посмотрел на парня с уважением и решил, что пора переходить к делу. Он назвал число и номер дома: – Ты носил туда пиццу? – Носил, – сразу признался Симонов и вдруг забеспокоился: – Что, жалоба поступила? – Я из Убойного, – пояснил Григорян. – Не понял, – сказал Леонид, а потом округлил глаза от ужаса: – Ты хочешь сказать, что отравились доставленной мною пиццей? – Да нет же! Ты что, газет не читаешь? – Каких газет? – Местных! – Я вообще-то никакие газеты не читаю, – вздохнул Леонид, – я больше люблю фильмы приключенческие смотреть. – Дожили, – пробурчал Григорян. – Что? – Ничего! В подъезде, куда ты приносил пиццу, в этот день убили женщину. – Я не убивал, – быстро сказал Симонов. – Я и не говорю, что ты убил! – И вообще, когда я уходил, она была жива-живёхонька! И не одна! – А с кем? – С женихом, наверное, или с парнем со своим, – пожал плечами Леонид. – Ты имеешь в виду женщину из той квартиры, в которую ты доставил пиццу? – Ну. – Убили женщину из другой квартиры. – Ну, слава тебе, господи! – вырвалось у Симонова. Но встретив осуждающий взгляд оперативника, сразу принялся оправдываться: – Я не в том смысле! – А в каком? – Испугался, что они пиццей отравились. – Понятно. Когда ты поднимался на этаж, встретил кого-нибудь? – По-моему, нет… Точно, нет. – А когда спускался вниз? – Меня обогнал какой-то парень, вернее, подросток, он бегом сбежал по лестнице вниз. А навстречу поднималась какая-то тётка. – Какая тётка? – А я знаю? Может, живёт в этом подъезде. – Как она выглядела? – Она показалась мне отёчной… и шла тяжело. – Ноги отёкшие? – быстро спросил Григорян. – Ну, ты даёшь! – искренне восхитился Симонов, – я что, на ноги, что ли, ей смотрел? – А на что ты смотрел? – Если честно, ни на что, просто бросил взгляд и всё. – Что же у неё было отёкшее? – Лицо! Ясный перец! – Какого она была роста? – Высокая, но полная. – А волосы? – Вроде тёмные, может, каштановые. – А глаза? – Не рассмотрел, – покачал головой Симонов. – На какой этаж она шла? – Не знаю, она мне в самом низу попалась. – Значит, ты не слышал, звонила она в дверь или открывала своим ключом? – Не слышал. – А узнать ты её смог бы, если бы увидел снова? – Не уверен. Я же её видел одно мгновение, да и света там было мало. – Понятно. Ладно, спасибо, извини, что разбудил. – Ты расстроился, что ли? – спросил Леонид в прихожей. – Есть немного, – улыбнулся Григорян одними губами. – Ты, брат, не отчаивайся, – Леонид хлопнул Григоряна по плечу, – если найдёшь эту тётку, позови меня, я на неё посмотрю и постараюсь сказать, она это или нет. Аветик усмехнулся, не думая укорять разносчика пиццы за панибратство: – Хороший ты человек, Симонов! – Так ведь люди должны помогать друг другу. Не зря же умные люди говорят, что человек человеку – брат. – Ты, Лёня, видно, из заповедника прибыл и даже год жизни в городе не сумел испортить тебя. – Почему из заповедника? Я ж говорил тебе, из деревни. – Хорошая, видать, у вас деревня. – Конечно, хорошая, – и внезапно предложил: – А хочешь, я тебя летом с собой возьму? За грибами сходим, за малиной, порыбачим на зорьке. А, поедешь? – Может, и поеду, – неожиданно для себя ответил Григорян. – Ну, так если что, ты знаешь, где меня найти. Прощевай, пока! – и он протянул оперативнику сильную мозолистую руку, и тот с удовольствием пожал её. А потом подумал: «Ему бы не пиццу разносить, а дома строить или ещё что-нибудь солидное». * * * Заря на востоке трепетала розовым лоскутным одеялом. Ничто не предвещало неприятных неожиданностей. За завтраком Ринат старался не думать о работе, полностью сосредоточившись на вкусной еде, приготовленной женой, и коротким общением со своими девочками. – Папа, а кто такой Гегель? – спросила совершенно неожиданно Гуля, дочка Рината Ахметова.