— А-четыре — это твоя тульпа? Как её зовут? — поинтересовался Александр, потягивая угощение из стакана. Пах кофе отвратительно, но на вкус был неплох. — Так и зовут. Серия А, четвёртая модель. У неё другого имени нет, я её вчера только собрал, — ответил Азимов. На секунду он задумался. — И надо будет завтра кое-что поправить. Станет А-шестнадцать. Но, полагаю, я на твой вопрос ответил. Уверен, твоя тоже так может — она же не старше трёх лет? — Ей уже десять лет. Я её купил, когда родители разводились, — Александру стало немного неуютно от этого вопроса. Ему не хотелось, чтобы Айна решила, что её стесняются. Азимов застыл, широко раскрыв глаза. — Иосафат, — вырвалось из него, — я должен это увидеть! Ты пользуешься ею уже десять лет? Непрерывно? С одной и той же личностью? — Н-ну да, — удивлённо пробормотал Александр. Он не ожидал такой реакции. Азимов вскочил из-за стола, едва не уронив кофе, и притащил из комнаты ноутбук. — Можешь подключить? — с горящими глазами, попросил он. «Всё в порядке?» — на всякий случай спросил Александр Айну. Та немного замялась, но ответила: «Да, конечно. Пусть посмотрит». Он нащупал штекер и осторожно вытащил его из гнезда нейроинтерфейса. Фея в зелёном платье пискнула и исчезла. В голове стало как-то пусто. Александр протянул коробочку со своей подругой Азимову. Тот торопливо подцепил её к переходнику и с жадностью уставился на экран. Минут пятнадцать Айзек что-то увлечённо изучал, а его гость боролся с нарастающей тревогой. Наконец, он оторвался от ноутбука и в возбуждении начал рассказывать: — Она такая сложная! Даже не верится, что эта старушка может поддерживать такой уровень комплексности. Я хотел бы повозиться с ней ещё хотя бы пару часов, — Александр обеспокоенно взглянул на него. Азимов немного приосанился, — но если не хочешь, то, в принципе, ничего страшного. Она не делала ничего странного? — Вообще, я поэтому к тебе и пришёл, — сказал Александр, вставляя штекер тульпы обратно в свой разъём. Девочка с крылышками вновь начала порхать рядом с ним. «Ненавижу. Будто в обморок упала». — Если тульпа может пользоваться нейроинтерфейсом хозяина, то можно ли поставить тульпу на тульпу? Азимов вновь одарил его тем неразличимым взглядом. — Тебе зачем? — Айна попросила, — честно ответил Александр. — Я у неё и спрашиваю. «Я… Я обязана отвечать?» — Она чего-то стесняется. — Айна, я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь, в чём дело. Если это какая-то чушь, то, сразу говорю — можешь выкинуть её из головы. Если же что-то серьёзное, то давай подумаем, как с этим справиться. «А… Мы можем просто поставить на меня тульпу?» — Хочешь сказать… Это невозможно? Азимов вздохнул. — Ну ты же не думаешь, что этот коробок может всё то же, что твой мозг? Он разгружает и направляет его, да, но не более того. Хранит образ для визуализации, нейросеть, описывающую характер… Но не более того. Для работы тульпе нужен живой полноценный мозг, который сможет использовать эти данные и дополнять их теми, которых не хватает. Можем, конечно, пробросить соединение через твою тульпу, как я умный дом пробросил, но это будет не тульпа с тульпой, а тульпа, которой ты можешь управлять только через тульпу. Разницу оба чувствуете? Айна промолчала. — То есть это будет всё ещё моя тульпа, только я не смогу её видеть и с ней общаться? А Айна? — Айна видит, слышит и чувствует всё то же, что и ты, сам знаешь. Так что да, ей от этого тоже никакой радости. «Но зачем тогда…» «Что?» Фея напряглась, словно хотела что-то сказать. «Ничего». — А если мы загрузим Айну на какой-нибудь суперкомпьютер? — вслух спросил Александр. — Ну, во-первых, где ты его возьмёшь? — Не знаю, может, в университетскую локалку кину? — Сделаешь из своей тульпы ботнетчицу, что ли? Ладно, это твои проблемы. Я даже не буду говорить о том, что ты левое ухо правой рукой через спину пытаешься чесать, и я даже не понимаю, зачем. Сам-то ты понимаешь? Азимов недовольно отхлебнул из стакана кофе. — Во-вторых, найти суперкомпьютер, по вычислительным способностям хотя бы близкий к человеческому мозгу — нетривиальная задача. Там ведь разница не столько в объёмах вычислений, которые они могут произвести, сколько в том, какая у них структура. Мозг, например, может работать с неполной информацией. Поэтому-то ты и видишь Айну такой, какая она должна быть, а не такой, какая она на самом деле — угловатый лоуполь с мутными текстурами. Александр ожидал, что тульпа возмутится и скажет что-нибудь вроде «сам он мутный тип», но она тихо сидела на плече и внимательно слушала. — Но и это ещё не всё. В-третьих следует из того, что я уже говорил: личность тульпы неразрывно связана с личностью её владельца. Это твоя личность, Алекс, определяет, что она будет обрабатывать и как ты воспримешь результат. И это твоей памятью она пользуется, как своей. Если мы её как-то сможем переставить на компьютер, у неё не будет ни того, ни другого. Вообще неизвестно, сможет ли она хоть как-то работать в таких условиях. — Но она иногда замечает то, чего не замечаю я, и не всегда реагирует так, как я ожидаю, — вспомнил свои наблюдения Александр. — Разумеется! Нейросеть в этой коробке и описывает эти различия. Но, если ситуация выйдет за пределы этих описаний, то ваша реакция будет одинаковой. Александр задумался. Что с ними произошло за последнее время такого, что вызвало бы у обоих одинаковую реакцию? Желательно, как можно ярче… — Азимов, а как твои тульпы относятся к идее, что их личность сотрут и создадут новую? Увешанный электроникой, как новогодняя ёлка игрушками, Айзек усмехнулся. — Что-то было на днях, да? Ты прав, саморефлексия им не свойственна. По крайней мере, её не прописывают. Именно для того, чтобы они не задавались этим вопросом. Тяжело жарить гренки в тостере, если знаешь, что он себя осознаёт. А уж как тяжело его выбрасывать, если он ломается… Он поправил съехавшую с плеч гирлянду из тульп. — Кстати, девочки говорят, что не имеют ничего против. Им это даже интересно. А твоей Айне? — Недавно мне предложили её заменить, — Александр тактично умолчал, кто это предложил, — мы оба были в шоке. — А что в этом такого? — у Азимова взметнулась вверх бровь. — Я с ней уже десять лет… Для меня это всё равно что живого человека так вот… — Так вот оно что… Настал черёд Азимова задумываться. — Айна, ты ведь не говоришь о том, зачем тебе тульпа, потому что боишься обидеть Алекса? «Всё в порядке, маленькая. Я не обижусь и не расстроюсь, обещаю». Феечка соскочила с плеча и начала бегать по кухонному столу из стороны в сторону, обеспокоенно скрестив руки на груди. «Александр, я тебя очень люблю за то, как ты обо мне беспокоишься, мне нравится с тобой общаться, я рада, что ты — мой владелец», наконец начала она, собравшись с духом. «Н-но мне тяжко! Я не чувствую себя настоящей! Ты можешь сделать со мной что угодно — понимаешь, как тяжело это осознавать? И у меня нет ничего, что доказывало бы мне, что я — есть, что я — не кукла в твоей голове. У меня нет даже собственных воспоминаний — они все наши общие. У меня не может быть своих вещей, но я надеялась, что у меня может быть своя тульпа…» Александр продолжал слушать монолог отчаяния, стучавший у него в голове. Он и не догадывался, какая трагедия происходит буквально внутри него, у этого создания, похожего на десятилетнюю девочку с мотыльковыми крылышками. — Ей нужно что-то, что показывало бы ей, что она — реальная личность, а не плод моего воображения, — стараясь скрыть свои эмоции, подвёл итог Александр. Азимов горько покачал головой. — Айна, ты не реальная личность. Ты — лишь нейросеть и картинка, записанные на микросхемах в пластиковой коробке. Без Алекса ты даже не существуешь. Ты никогда не сможешь доказать обратное. Вот тебе ещё одна причина, по которой люди не привязываются к тульпам и стараются не воспринимать их, как живых существ, — без переходов обратился он к Александру. — Она несчастна из-за того, что кто-то слишком сильно её любит, чтобы отдавать себе отчёт в её искусственности. Тульпа прижималась к груди Александра и рыдала. — Спасибо за кофе, А-четыре, — сказал он, не глядя ни на кого, и вышел из квартиры. — И тебе до свидания! — донеслось из-за закрывающихся дверей. Они покинули многоэтажку и прошлись по магазинам. Там Айна сама выбрала наклейку, которую Александр приклеил на корпус её аппарата. Это был огромный синий кит с добродушной улыбкой. Но этот мелкий акт проявления свободы воли был слишком незначительным, чтобы сгладить боль от сказанного Исааком. А наклейка, купленная и приклеенная к тебе кем-то другим, пусть и по твоей просьбе и выбранная тобой, не заменяет весь мир. Прошло больше месяца, прежде чем Айна вновь пришла в норму, а Александр начал здороваться с Азимовым. Закончился семестр. Их совместные мучения на лекциях Нейродеда окупились сполна, и, получив за зачёт «хорошо» автоматом (профессор отметил полноту конспекта и то, что его писали от руки), они выиграли время на подготовку к более сложным в сдаче предметам. Зачёты, консультации, экзамены пролетели незаметно, впереди был месяц каникул и стажировка. Айна предложила съездить домой, но Александру почему-то не понравилась идея ехать к отцу, который никак не мог разделить имущество после второго развода и ревновал сына к тульпе настолько, что возненавидел саму их технологию. Впрочем, ненависть к тульпам не мешала ему обожествлять нейроинтерфейс, ставя его изобретение в один ряд с вакцинацией и Интернетом. В любом случае, отбросив идею его посещения, Александр сосредоточился на своих ухаживаниях за Адой. Оказанные знаки внимания дама сердца, в общем-то, оставляла без внимания, но отсутствие прогресса хоть и огорчало, но не останавливало пылкого юношу. Затем он отправился на стажировку в другой город. Ему в каком-то роде повезло — он попал в крупный институт, занимавшийся новейшими разработками в области применения нейроинтерфейса. Главный инженер устроил для него экскурсию, на которой показал эксперименты по переносу памяти. Результаты обнадеживали, хоть и не впечатляли. Отдельное воспоминание выхватить пока не получалось, только комплекс наиболее ярких. Реципиент воспоминаний же ощущал их довольно смутно. Александр, а особенно Айна, конечно, надеялись, что им позволят поработать на этом проекте. Но вместо этого их сослали в вычислительный центр, и полдня Александр чистил, дефрагментировал и проверял на наличие вирусов машины, а полдня сидел и читал новые отраслевые журналы. Но, пока его не было в городе, случилось непоправимое. Александр так и не смог узнать подробности, что же именно произошло, но результат стал для него ударом. Ада попала в реанимацию в критическом состоянии. Её смогли стабилизировать, но в сознание она так и не пришла. Александр попытался её навестить, но в палату пускали только родственников. Потянулся новый, какой-то необычайно длинный семестр. В кафе ждать было некого, лишь изредка заглядывал Акрам. Он покупал чай и садился за одним столиком с Александром, но разговор никак не клеился — мысли Акрама витали где-то далеко. Айна тоже с каждым днём становилась всё более замкнутой. Да и с научруком, который должен был руководить написанием диплома, отношения складывались из рук вон плохо. Шли недели, тягучие, как патока. — Её отключают от аппарата жизнеобеспечения на следующей неделе, если в сознание не придёт, — бросил Акрам Александру, забежав в кафе с мороза и помчавшись за чаем. — Тебе-то почём знать, — буркнул в ответ Александр. Лишь через минуту до него дошли все следствия из этих страшных слов. — Откуда ты это знаешь? — с трудом сдерживая гнев, спросил он, когда Акрам вернулся с чаем. — Спокойно, Ал, я медбрат в реанимации, — ответил тот, обеспокоенно глядя на своего товарища. — Что?