Среди нечитаемого текста выделялись крупные буквы СОВЕРШИТЬ ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОСТУПОК. Я сначала растерялся: что это за поступок такой? У нашего соседа, помнится, сразу выигрыш выпал — трехкамерный холодильник. А тут предлагают что-то совершить. Для меня героизм — накормить Толика жареной рыбой и выиграть в шахматы. Хотя он уже третий год играет с компом, обзывая меня слепым кротом. Я хотел скомкать билетик. Но вдруг почувствовал странную бодрость. Словно искры по ногам пробежали, затанцевали тараканы в голове, а за спиной крылья распахнулись. Как это говорят в рекламе: мотивация! Что ж, я готов на подвиги. …Сначала услышал звон и противный смех. Пригляделся. У автобусной остановки трое вульгарных киборгов пинали автомат с жетонами. Обычно я прохожу мимо. Но сейчас… — Эй, молодежь, как не стыдно. — Хиляй на свалку, ржавое чучело! Я бы и похилял, но мои искры, тараканы и крылья взбунтовались. Удивляясь внезапной уверенности, пошел навстречу хулиганам. Они напали первыми, хамы. Отечественная картошка в капроновой сетке оказалась эффектным оружием против наглых киборгов. Взмахнув сеткой, я обрушил ее на голову первого наступающего. Второму весьма ловко врезал хеком по сусалам. Третий удалец влепил мне кулаком прямо в лоб, и моя правая линза вылетела, как пчела из улья. Дебошир бросился наутек, я метнул ему вслед хека. Хек полетел бумерангом, высоты не набрал, но удачно шлепнул убегающего по спине. Тот рухнул с лязгом. — Поздравляю, коллега! — прошамкал спасенный автомат и выдал мне в награду десяток жетонов. Я ошеломленно вертел головой. Уцелевший глаз стал прекрасно видеть! Может, от удара в нем что-то сместилось. Скорее всего, мой подвиг оказался незавершенным, зато он стоил двух билетов удачи по цене одного глаза. Домой вернулся в отличном настроении. Поцарапанный, одноглазый, с ободранной на лбу краской. Анатолий Иваныч, сверкая лысиной и очками, изумленно уставился на меня: — Это… чего такое? — Чяво, чяво… — передразнил я хозяина, шмякнув на стол останки хека. — Через час ужин, а потом засядем за шахматы. Иваныч аж рот открыл. — Кстати, вот в маркете дали за полцены. — Вручил ему второй билет удачи. Хозяин вскрыл конвертик и прочитал: — Выигрыш: последняя модель фоторецепторов зрения. Ого! Как раз тебе нуж… — Уже не нужно, — ухмыльнулся я и стал чистить картошку. Часть вторая. Почти не люди Дмитрий Хитров. Что-то свое Александр героически боролся со сном. Однообразный бубнёж пожилого профессора давно ему надоел, да и сам лектор не заметил бы потери бойца. Но ему требовалось сохранять остатки бодрости. Пересилив дремоту, он снова осмотрел аудиторию. Кто-то уже оставил надежду обменять полный конспект лекций на зачёт автоматом и вошёл в царство Морфея. С пяток самых отчаянных студентов на первом ряду, страдальчески подняв брови — Александр видел профиль только одного из них, но ему казалось, что все они сидят с таким выражением — по старинке гремели ручками в тетрадях. На сдачу принимались только рукописные записи. Кто-то на два ряда ниже бойко стучал на ноутбуке. Видимо, рассчитывал не торопясь переписать результат после занятий или, скорее, если судить по открытому в браузере сайту, подыскать шрифт, похожий на почерк руки, но который ещё не подсовывали профессору. Человек шесть, собравшись в дальнем углу, резались в «дурака». Большая же часть слушателей давно примерила роль ораторов и болтала, кто друг с другом, кто, похоже, со своими тульпами. Доля первых стремительно уменьшалась из-за колоссальных потерь в своих рядах: лекция усыпляла студентов не хуже, чем рулады Орфея — Цербера. — Вот так выглядит принципиальная схема нейроинтерфейса! Необычайно простая и изящная вещица, не находите? — бросил взгляд в зал преподаватель, отряхивая руки от мела. Зал безмолвствовал. В начале семестра оказалось, что Нейродед, как ласково прозвали его учащиеся, стараясь избегать зубодробительных имени и фамилии — законченный фанат нейроинтерфейса, и почти каждая его лекция, так или иначе, съезжала на одну и ту же тему. Сейчас он сделает откровение, что, несмотря на кажущуюся простоту, разработка нейроинтерфейса потребовала настоящей революции как в микроэлектронике, так и в схемотехнике… — …И, таким образом, стало возможным создание этой, можно сказать, технологии мечты. То, что человек может управлять различными сторонними манипуляторами силой мысли, даже если они значительно отличаются от привычных для нас рук-ног или избыточны, было доказано ещё на грубых предтечах нейроинтерфейса, использовавших громоздкие аппараты для электроэнцефалографии. Например, всевозможные опыты с трёхрукостью… Нейродед нахмурился, взглянул в сторону кафедры, нахмурился ещё сильнее, расслабился и продолжил. — Но, разумеется, эта простая схема была далека от современной и имела следующие недостатки… «Айна, ты ещё пишешь?» — поинтересовался на всякий случай Александр. Фея в зелёном платье, сидящая на краю парты и болтающая ногами, ответила: «Я не пишу, я кон-спек-тирую. Да, разумеется». «Тогда поставь просто „недостатки“, из прошлой лекции скопируем», попросил Александр. «Ты же знаешь, мне всё равно. Просто постарайся не заснуть, я ж не услышу ничего», кокетливо взглянув на него через плечо, возразила Айна. «Скучно?» — сочувственно спросила она. «Скоро сессия, а мы до сих пор про „технологию мечты“ слушаем», повторив интонации профессора, пожаловался Александр, «сколько он уже раз нам это рассказывал, пять, шесть?» «Восемь», ответила тульпа, «одна лекция каждую неделю, четырёх не было. Может, к тем картёжникам присоединимся тогда?» «Ты карты считать начнёшь опять. Во-первых, это скучно, во-вторых, нечестно, в-третьих, мешает тебе же конспектировать». «А вот и неправда», надулась Айна, но тут же оживилась: «О, моя любимая часть начинается!» Александр совсем уж собрался подумать, что хоть кому-то что-то нравится в этом единообразии, но спохватился. Ему не хотелось ненароком обидеть маленькую. — Конечно, в первую очередь конструкторы, разработавшие нейроинтерфейс, хотели помочь инвалидам и операторам машин, а в перспективе — создать простую и надёжную технологию копирования личности. Но наибольшую популярность получило то, о чём они и подумать не могли. Вот эти милые маленькие коробочки, — профессор вытащил из кармана связку тульп. «А Нейродед тот ещё фанатик-то», впервые обратил внимание Александр, «там же штук шесть минимум!» «Не завидуй», раздражённо бросила Айна. «Да я не завидую. Но ты сама-то назовёшь хоть кого-то ещё, у кого шесть тульп?» «У Азимова вообще десятка полтора», напомнила фея. «И что, хочешь сказать, он не фанатик?» «Не мешай, лучше смотри внимательней!» — Первые попытки, как бы это сказать, сознательно подселить себе в голову постороннюю личность предпринимались, вероятно, ещё в древнейшие времена. Тогда это, надо полагать, считалось призывом суккубов-инкубов и прочей нечисти. Но самый хорошо задокументированный всплеск интереса пришёлся на конец нулевых — начало десятых годов. Именно оттуда взят сам термин «тульпа». Профессор снова оглянулся в сторону кафедры, словно сверяясь с чем-то, и продолжил. — Разумеется, надо понимать, что, фактически, это были попытки добровольного сведения себя с ума. Создание многочисленных — то есть, больше одной — личностей, стабильных галлюцинаций, причём сложных — зрительных, звуковых, осязательных… Неизвестно, что было бы хуже — потратить на это время и не преуспеть или потратить время и всё-таки преуспеть. «Как думаешь, он был тульповодом?» — Александр обдумывал вновь открывшиеся факты. «Вряд ли, староват», с сомнением покачала головой Айна. Ей надоело сидеть, и она легла на живот, продолжая болтать ногами. «Так не всегда ж ему столько было. Он же только что сказал: конец нулевых — начало десятых. Вполне молодой». — Но сильнее всего естествоиспытатель упирался в ограниченность ресурсов собственного мозга! — ультимативно заявил Нейродед. — Даже лучшие результаты редко отличались от отдалённого шёпота. Слишком комплексная задача. Нейроинтерфейс позволил вывести самую трудоёмкую часть на внешние вычислительные мощности — сюда. Он демонстративно потряс тульпами. — В результате, мозг занимается своей частью работы — той, которая у него лучше получается, а компьютер — своей, которая получается лучше у него. О том, как это происходит, эээ… — лектор запнулся, приподнял бровь и взглянул на часы, — мы поговорим на следующей лекции. Всем спасибо, все свободны. Нельзя сказать, что профессор нарушал обещание, которое впервые дал на второй лекции. Он честно рассказывал про разные особенности работы тульп, но быстро съезжал обратно к нейроинтерфейсу, так что и выполненным его тоже никто бы не назвал. Бодрствовавшие студенты загремели стульями и стали собирать вещи и будить своих павших товарищей, если те почему-то не проснулись от поднявшегося гама сами. Начинался большой перерыв, а значит, настало время обедать. Александр отправился в кафе неподалёку от лекционного корпуса. Студенты редко заходили туда, предпочитая университетскую столовую и пару будок с горячим питанием через дорогу. Но у Ады как раз должен начаться обед, и он рассчитывал в очередной раз встретить её там. Его ожидания полностью оправдались — Ада уже сидела на привычном месте. Сбегав за салатом с парой горячих бутербродов, он к ней присоединился. Завязался лёгкий разговор: она рассказывала о своих офисных заботах, а он — об университетских лекциях. — Что-то у меня даже какое-то облегчение, что я оттуда вылетела, — фыркнула Ада. — Я бы такое не вынесла. — Кстати, знаешь, что в Нейродеде самое интересное? — поспешил поделиться своим открытием Александр. — То, как он любую тему сводит к нейроинтерфейсам? — Нет, у него тульп почти десяток, — Айна, разгуливавшая по столу, обернулась и пригрозила пальчиком: «Врать нехорошо!» — «Так я и не соврал, можно сказать!» Девушка на мгновение приподняла брови. — Вот! Даже у старичка-профессора десяток, а ты всё как бомж с одной ходишь. Купил бы себе уже парочку поновее. Айна застыла, приоткрыв рот и жалобно глядя на Александра. Если бы это сказал кто-то другой, её владелец пришёл бы в ярость. Но речь-то шла об Аде… — Извини, но с Айной я уже десять лет, и ты не знаешь, через что мы вместе прошли, — Александр говорил сдержанно, но, к облегчению тульпы, нотки возмущения всё равно прослушивались. — Я не собираюсь её просто так взять и выбросить. — Романтик, — бросила Ада. — Когда выйдет новая модель, я Августу поменяю, не задумываясь. А её вместо Андрея поставлю. — Они же тебя слышат, — немного шокированный, сказал Александр. — Они же и мысли слышат, — рассмеялась Ада, — они уже давно всё это знают. Или твоя старушка не умеет мысли читать? — Мысленное управление у тульп появилось раньше анализа речи, — рассеянно ответил Александр, вспоминая лекции Нейродеда. Неожиданно его зацепила новая мысль. — Кстати, а ты им вообще пользуешься? — Кем? — Ну, ты как с тульпами общаешься чаще — вслух или мысленно? — Конечно, мысленно! Думаю-то я постоянно. — Да и некрасиво как-то перед окружающими, да? — За сумасшедшую примут, что ли? Может, я по гарнитуре разговариваю? — поначалу рассмеялась Ада, но резко остановилась. — И правда, некрасиво. Только не понимаю, почему.