Свои тридцать лет Горин прожил, ни о чём не жалея. Разве что решение не заводить семью иногда наводило на мысли о неверном выборе. Но, анализируя ситуацию снова, он признавал, что поступил совершенно рационально. Демография нуждалась в нём меньше, чем космос. Горин был хорошим астронавтом и любил свою работу. Она требовала сосредоточенности и хладнокровия, у него было в избытке и того, и другого. Вакцина работала исправно. Но даже среди его коллег-«функционалов» иногда встречались «откаты» в регресс. Эмоциональные срывы во всей красе, пару раз ему довелось увидеть такое лично. И где, подумать только — на их собственной тренировочной базе. На этот случай в штате был психолог-конформист, он и приводил астронавтов в норму. Хотя, на взгляд Горина, не стоило тратить время на порченые ресурсы. Если человек, вопреки действию вакцины, давал «сбои», значит не был достоин чести исследовать космос. Сам Горин находился на пике формы и с безупречным послужным. Именно поэтому Сезар достался ему, неспособному на ошибку совершенному астронавту. *** Чёрный космос обтекал корабль, который уже несколько часов удалялся от Земли. Горин стоял за пультом управления, следя за множеством цифр. Слева от него показалась Варвара — так девушка представилась сразу после активации. Сейчас она улыбнулась и откинула с лица прядь волос. Интересно, с неудовольствием подумалось Горину, зачем программировать в андроиде такой странный жест, и что бы он значил? — Павел не хочет выпить чая? Вместе с нами? Горин отмахнулся, не сводя глаз с пульта управления. Они летели всего ничего, но андроиды уже начали его утомлять. Они оказались куда активнее, чем он предполагал. То и дело подходили к нему с вопросами и дежурными улыбками на лицах. Перед отлётом Горин наведался в отдел снабжения, где узнал, что линейка «Семья» не подлежит избирательному отключению опций. Ещё одна сторона универсальности. «Сами понимаете, Павел Сергеевич, модель своеобразная. Мы проверяли только исправность эксплуатации, в модификации лезть не рискнули. Но если хотите, отправим с вами на борту психолога-конформиста». Горин решительно отказался. На панели появилось сообщение о смене курса — корабль обходил пояс астероидов. Пока полёт проходил штатно. Горин услышал разговоры за спиной и обернулся. Андроиды собирались за столом для приёма пищи, раздавая друг другу кружки с чаем и о чём-то переговариваясь. Секунду он смотрел на них, удивлённый. Они что, ещё и друг с другом разговаривают? Ах да. Об этом было в руководстве. «Способны создавать естественный шумовой фон, характерный для общества». Шумовой фон… Горин предпочёл бы побыть в тишине. Надо ещё просмотреть статистические вероятности того, что на полярной шапке Сезара по прилёту не будет облачно. — Паш! — окликнул его андроид-мужчина, дублёр бортового компьютера. — Сынок, ты заработался. Корабль летит сам по себе, а если что, у меня всё под контролем. Идём, посидишь с нами. — Точно, Павел, — к нему присоединился один из двух близнецов, которых он совершенно не различал. — Нам тебя не хватает. Горин поднялся и дошёл до двери, разделяющей кабину управления и обеденный отсек. Андроиды смотрели на него своими разными, но одинаково дружелюбными лицами. Пожилая пара подняла руки и активно замахала — ещё одно неуместное проявление эмоций. Мгновение Горин смотрел на них, потом с грохотом задвинул дверь. Возможно, это вышло демонстративно. Но он лишь хотел, чтобы было доходчиво. *** Из редких интересов вне работы Горину нравилось смотреть на звёзды — в том смысле, который он сам вкладывал в это слово. Когда они проносились в иллюминаторе мелкими белыми точками, мир был по-особенному правильным, и даже мысли о работе уходили из головы. Фантазировать Горин не умел, и открыто порицал это. Но иногда абстрактно представлял, что летит не внутри, а вне корабля, маневрируя между этими точками. Даром, что реальные звёзды были огромны и опасны, и конечно, от одной до другой километры с бесконечными нолями. А их сияние — не более, чем мера освещённости. Критикуя себя за слабость, но постояв минут десять в неподвижности, Горин собрался в каюту. За спиной обнаружился андроид-мужчина, который внимательно смотрел в иллюминатор. — Красиво, правда, — неожиданно сказал андроид, поворачивая голову. — Звёзды. Ты не против, если я буду приходить смотреть с тобой? Горин безразлично пожал плечами. — Я не смотрел на звёзды. «Не объясняйся перед машиной», — он мысленно сделал себе внушение. Андроид снова уставился в иллюминатор, а Горин зашагал к выходу из кают-компании. — Павел, — раздалось сзади, Горин слегка замедлил шаг. — Никто об этом не узнает. Горин обернулся туда, где на фоне звёздного неба высилась обманчиво-человеческая голова. — Мне всё равно, — отозвался он. И это было чистой правдой. *** — Доброе утро, Павел! — Доброе утро, Павел! Он поморщился, едва заметно — больше от громкости их голоса, и прошёл мимо «семейки», что сидела за столом. Излюбленное место. В этот раз пожилая пара даже привстала, завидя его. Женщина улыбнулась и протянула ему тарелку с кашей. Еду андроиды не трогали, за это он был спокоен. А вот пресловутый чай расходился только так. — Тебе бы поесть. Хороший день должен начинаться с завтрака, — она обернулась к андроиду-супругу и остальным. — У нас ведь будет хороший день, правда? — У нас — будет, — сухо отрезал Горин, забирая тарелку и бросая обратно на стол. — Я прошу прибрать мою каюту, займитесь своими прямыми обязанностями. Дважды повторять не пришлось. Супружеская пара мигом встала из-за стола и зашагала по узкому коридору. Горин проводил их взглядом. Его каюта была в полном порядке, ну пусть покружатся там и поищут, что не так. Мысли об этом вызвали в нем чувство удовлетворения. Интересно, с чем оно было связано? «С их неудачей», — понял Горин и остановил себя. Дальше копать не стоило. Самоанализ должен был приводить в рабочее состояние, а не уводить от него. Проглотив завтрак, он сосредоточился на работе. Её пока было немного, и Горин заскучал. По-прежнему сидя за столом, четвёрка андроидов воспроизводила некое подобие игры. Краем глаза он следил за ними: в воздухе появилась голограмма с разлинованной доской и пятью разноцветными квадратами. Дешёвое запрограммированное развлечение. Андроиды призывно замахали руками. — Идем, Павел! Тебе понравится! Горин поднялся с кресла перед пультом управления. Наверное, супруги закончили с каютой, а если нет, то надо их отправить к остальным. Похоже, андроидам есть чем заняться, и он, наконец, побудет в одиночестве. Проходя мимо зеркально-блестящей заслонки входа, он увидел в отражении андроидов. Они сидели неподвижно, так и не начав играть, провожая его взглядом. Улыбки на лицах исчезли. Почему они вели себя так, словно зависели от него? Они же автономные системы, пусть и с некстати расширенным набором функций. «Это я здесь функционал, — напомнил себе Горин. — В третьем поколении». И всё же, общее ощущение неправильности осталось и после того, как он наглухо закрыл за собой дверь каюты. Словно знак вопроса, который, впрочем, минуту спустя, Горин успешно выбросил из головы. *** Полёт до Сезара-15 предполагал четырнадцать земных суток. Причины, по которым столь лакомый кусочек космоса был ещё не обследован, Горину представлялись смутными, связанными с финансированием и дрязгами глав корпораций. И с трудностью десантирования, конечно, решать которую предполагалось этой кучке активного металлолома. Чрезвычайно активного металлолома. Горин пусть и не в полной мере, но понимал зависимость людей недавнего прошлого, как и тех, кто отказался от вакцины по идейным соображениям, от себе подобных. И всё же, неужели астронавтам настолько спасительной казалась эта имитация контакта? Когда андроиды по десятку раз на дню подходили и спрашивали, как у него дела, лезли под руки и под ноги, предлагали помощь, растягивая лица в улыбке. Ему понемногу начинала досаждать подобная активность, а ведь он, Горин, должен стоять выше этого. Быть образцом того, кто не отвлекается на дешёвый антураж. Однажды ночью он проснулся от того, что корабль тряхнуло. Натянув комбинезон, Горин дошёл до блока управления. Всё было нормально, компьютер доложил о столкновении с космическим мусором — никакого серьёзного урона. — Паша, корабль летит сам по себе, у меня всё под контролем, — к нему подошёл андроид-мужчина. — Иди, поспи. Горин, застигнутый врасплох, на секунду поджал губы. — Во-первых, — он развернулся к андроиду, — я запрещаю называть меня сокращённым именем. Для тебя я капитан или Павел Сергеевич. А во-вторых, — он помедлил, разглядывая лицо, так похожее на человеческое, — ты — бортовой компьютер на случай поломки, а корабль исправен. По прилёту на Сезар я половину из вас отключу, ваше присутствие здесь формальность. Доброжелательное лицо андроида не изменилось. Запнувшись на повороте, он медленно и неловко зашагал прочь. На выходе Горин услышал «Спокойной ночи, Павел Сергеевич!» Стало тихо. Вернувшись в отсек, Горин пытался вспомнить, кого напоминал ему этот андроид. Точно, его первый инструктор в лётной школе, майор Вукалович. Горин был его лучшим учеником и протеже, Вукалович ценил хладнокровие. Он сам был из второго поколения людей, не обременённых лишними сантиментами. И всё же, инструктор позволял себе некоторые слабости — пару раз он поделился с Гориным своими воспоминаниями, а однажды признался в том, что тот напоминает ему погибшего сына. Когда Павлу показалось, что отношения из деловых переходят в неформальные, он отдалился от инструктора. Порвал все контакты и пошёл дальше — привязанность мешала службе. Интересно, что инструктор сказал бы, узнай, что Горин избороздил почти весь известный космос. Хотя какая разница, откуда вообще эта мысль? День в компании шумных андроидов немного его утомил. Главное, чтобы «погода» на Сезаре не подвела. Скоро они будут на месте, а до поры придется смириться и с «Семьёй», и с их набегами на личное пространство. Под эти размышления и ровный свет каютных стен Горин, наконец, заснул. *** Собираясь побриться, Горин быстрым движением руки очертил овал на плазменной стене каюты. Поверхность внутри овала сменилась на зеркальную, в которой он увидел серьёзное и, к своему удивлению, напряжённое лицо. Пора было взять себя в руки и проанализировать свои нервные реакции. Пока что Горин ни разу не позволил открытого раздражения в адрес андроидов: раздражение — это срыв и «регресс», это — не про него. И всё же не мог не заметить, что ведёт себя чуть иначе, чем прежде. Он никогда не любил бессмысленных действий и того, что впустую отнимало время. И того, и другого в последние дни было с избытком. Девушка со своим вниманием, парни-близнецы, всегда неразлучные, и супружеская пара, что смотрела на него как-то особенно, как иногда смотрела мать — всё это отвлекало от работы. Даже не столько от работы, сколько от привычных и выверенных действий. От привычности в целом. «Павел, я подумала, вдруг ты захочешь поговорить. — Голос Варвары был мелодичнее остальных и обращался к нему чаще прочих. Он не хотел поговорить, не о чем было разговаривать. — Я немного скучаю по Земле, но хорошо, что мы здесь вместе, правда?» Горин провёл ладонью по гладкому лицу и отложил бритву. Зеркальная поверхность вернула исходную форму безликой панели. *** Ещё один день. Потом ещё, и вот уже целая неделя позади. Время струилось, как беговая дорожка под ногами. Андроиды-близнецы стояли по бокам от Горина и обсуждали занятия спортом.