Одним из весьма популярных лечебных средств, и не только на Руси, но и у многих других народов древности, считался «камень безоар», или «безуй», находимый в кишечнике многих жвачных, особенно у диких горных козлов, у антилоп. Обычно круглой формы и различной окраски, одни из таких «камней» состояли из щавелевокислой или фосфорнокислой извести, другие представляли ароматические соединения, а третьи являлись остатками растительной пищи или волосками, склеенными особым веществом. Особенно дорого ценились камни зеленого, голубого и серого цвета. Очень высоко ценился «безоар», привозимый из Индии. Его восхваляли такие «мудрецы», как «Ипакрат», «Галин», «Овиснна». Действительно, в Медицинском каноне Ибн Сина рекомендует применять индийский безоар при некоторых заболеваниях, например, в качестве вяжущего при поносах, возникавших от неумеренного потребления слабительных. Русские лечьцы назначали безоар также при любых расстройствах «стомаха» (желудка) и кишечника. В настоящее время безоар – предмет далекой истории и в медицине европейской давно уже не употребляется. Впрочем, некоторые из иностранных фармакологов даже прошлого века считали безоар за сычуг или даже части свежевырезанного желудка, поджелудочной железы, печени животных. Если принять подобную трактовку, то можно уже не столь сурово осуждать древних врачей за их наивную веру в чудесное действие безоара. Ведь пепсин, панкреатин, натуральный желудочный сок собаки, свиньи и до сего времени являются весьма действенными терапевтическими средствами в современной научной медицине. Заслуживает внимания история еще одного средства, также животного происхождения и также прибывавшего к нам из Индии. Речь идет о секрете мускусной железы кабарги, который является источником весьма ценимого мускуса («мьскусь» по памятникам древнерусской письменности). В настоящее время кабарга водится на самых высоких горах Китая, Индии и у нас на Дальнем Востоке. Добываемый советскими охотниками мускус применяется в парфюмерии. Но в далекое время мускус, пожалуй, больше почитался не за его ароматические свойства, а как могучее целебное средство. В средневековой медицине Западной Европы мускус ценился наравне с бобровой струен – «родоначальницей» медикаментов («Mater medicamentorum»). Его применяли при болезнях сердца, при нервных страданиях, у эпилептиков, душевнобольных, в особенности находившихся в состоянии «меланколни» и «кручины черной», пытались им даже лечить людей, страдавших запоем. В лечебниках имеется немало указаний на индийскую амбру и панты. Завоз амбры из Индии в Византию, а через нее на Русь был вполне возможен. По крайней мере, Марко Поло неоднократно подчеркивает в своей книге обилие продажной амбры в Индии по той причине, что в Индийском океане водилось много китов и кашалотов. Под древнерусским словом «амбер» следует понимать не спермацет – жидкой консистенции жир, в огромном количестве добывавшийся от некоторых видов кашалота (Physeter catodon), а сгустившийся секрет выделительной системы этих животных. На Руси «амбер» применялся как благовоние, а лечьцамн широко использовался в качестве тонизирующего средства при заболеваниях сердца. Для истории индо-русской фармацевтической торговли не меньший интерес представляют панты. Так называются молодые рога пантовых или пятнистых и благородных оленей (марала и изюбря). Наполненные кровью и лимфой, рога подвергались удалению, которое производилось опытными людьми; они же обеспечивали за оперированными животными долгий и внимательный уход. На Запад в свежем виде панты не транспортировались. Рога долгое время вымачивались в различных жидкостях, потом сушились на солнце и, наконец, в виде «отирков» (опилков или стружек) закупоривались в керамический сосуд, бамбуковые трости или чаще в «крабицы» (шкатулки) из драгоценных камней и в таком виде отправлялись в далекий путь через моря и пустыни в Византию, откуда попадали и на Русь. Пятнистые пантовые олени сейчас акклиматизировались в заповеднике Аскания Нова (Херсонская область). Большие совхозы-оленннки по воспитанию других видов пантовых оленей (маралов) находятся в Тувинской автономной республике. Из рогов этих оленей добывается общеизвестный лечебный препарат пантокрин. В настоящее время экспериментально доказано, что он влияет на функции сердечно-сосудистой системы, кишечника, матки, скелетной мускулатуры и рекомендуется при функциональных заболеваниях нервной системы, пониженной половой функции, общем переутомлении и т. д. Самые ранние указания на пятнистых оленей находятся в «Физиологе» и Палее, где они названы животными «пестрокожими». Про «лекование» болезней «отирками» их рогов сообщается только в лечебниках, иногда очень старинных. К сожалению, точных географических ориентиров там не приводится. Весьма возможно, что между пантами «иньдийскими» в значительной доле в русском импорте попадались также рога из Китая, Тибета, Монголии. Пантовые «отирки» пользовались огромной популярностью среди врачей Московского государства. Они входили в состав когда-то знаменитых «коллурин» (глазной жидкости), их также назначали «падучим», при желудочных и маточных кровотечениях, «расслабленным» (при параличах). Однако чаще всего они применялись при сердечных заболеваниях. Больные пили их с водой или вином при невыразимой «сердечной кручине», «егда серьдце клокочеть, клещить, обмнраеть». Характерно, что вещества, действующие благотворно на сердце, создающие успокоение духа, придающие бодрость, порождающие радость к жизни, всегда причислялись русскими людьми к бесценным средствам, и им давались самые «ласьковыя», самые «сладькия» определения: «любка», «зелие милое», «адамант» (алмаз), «злато», «душа», «милость», «дар небес» и пр. О винной настойке, например, «крина польскаго» (ландыша) в лечебниках XVI–XVII вв. обычно записывалось, что она «есть недужному драже злата драгаго». На Руси панты всегда назывались «рогами золотыми», а отирки их – это «персть (пыль) золотая». Растительные лекарственные средства Среди всех других групп лекарственных веществ, привозившихся на Русь из индомалайской зоны, пальма первенства по праву принадлежит средствам растительного происхождения. Современные фармацевтические средства растительного происхождения этой страны нередко прямо или отдаленно и теперь еще напоминают об Индии, как о своей первоначальной родине: краска индиго, слабительная кашка тамаринда, каннабне индика – конопля индийская, сезамум индикум – кунжут индийский, циннамомум ценланнкум – кардамон цейлонский и пр. Число индийских лекарственных средств этой группы настолько велико, что в рамки настоящего очерка их уместить очень трудно, поэтому ограничимся упоминанием лишь только небольшой их части. Пряные вещества. В истории древней индо-русской торговли им принадлежало одно из важнейших мест. Мнение некоторых историков культуры о том, что Западная Европа получала индийские пряности в гораздо большем количестве, чем древняя Русь как не нуждавшаяся в консервирующих веществах благодаря холодному климату, нельзя считать бесспорным: русские тоже высоко ценили все восточные растения. О многих из них говорится уже в самых ранних памятниках письменности Киева, Новгорода, Владимира на Клязьме, Чернигова и городов Галнцко-Волынской Руси. Пряности иноземные у нас назывались общим термином «оспица» в силу свойственной многим из них способности оказывать прижигающее действие на слизистые оболочки. Это, по выражению русских писателей, – «зелия бридостныя», т. е. острые по вкусу, горе и, возбуждающие «желание брашна». Особенно богата была пряностями древнерусская кулинария. Гвоздика, добывавшаяся от гвоздичного дерева (Evgenia caryophyllata), в виде высушенных цветочных бутонов издревле была известна на Руси под названием «гвоздика». Она упоминается уже в памятниках XII в. Много сведений о ней, как о кулинарном и лекарственном средстве, сообщают апокрифы, агиографическая литература, «Врата» и «Проблемата Аристотелевы», частично Домострой. Афанасий Никитин упоминает о ней как об одной из самых необходимых для русского рынка пряностей. Родиной гвоздики являются Молуккские острова. Круг ботанических сведений русских людей XVI–XVII вв. о гвоздике был достаточно широк. Рукописи по всеобщей географии того времени сообщали, что «гвоздиковые древа ростут в скважинах гор», что «четвертого года они плод приносят», что «листине того древа на подобие бобкового (то есть оливкового) древа» и что «цвет же (цветок) того древа прикрасой», приведены описании и плода этого растения: «овощ того древа исперва красно, а как дозреет и бывает черно наподобие гвоздиков и потому гвоздика имянуется», сообщалось также, что «которые плоды тверже, те лутче бывают, а как их сушат, кропят морскою водою»; по поводу же биологии растения и сбора зерен говорилось, что «древа же того ветви от солнечного зноя вместе срастаются, и на тех ветвех гвоздика густа ростст» и «збирают (ее) с великим поспешением». Заметки обычно оканчивались заключением: «на острове молюке гвозники толикое множество, что весь свет оттоле наполняется». У нас в древности гвоздика имела самое разнообразное лечебное применение. Лечебники рекомендовали ее при слабости зрения, в заболеваниях желудка, печени и сердца, а также при поносах. Были известны ее раздражающие свойства. Русские лечьцы закладывали гвоздичный цветок в кариозную полость зуба и тем самым они предвосхитили современных одонтологов, употребляющих в этих случаях такие препараты гвоздики, как евгенол, гвоздичное масло. Противомоскитные головные сетки, смоченные в гвоздичном масле, применяются и теперь для защиты от комаров, но эти сетки имеют своих «предшественников» в виде древнерусских летних дорожных шапок и шляп, в «доиьца» которых вшивались сверху головного убора «мешечки с гвоздикой». Применилась гвоздика и в водных растворах, и в порошке, и в виде «прилепов» (пластырей), линиментов, бальзамов. Черный перец (Piper nigrum), наряду с гвоздикой, упоминается уже в древнерусских памятниках XI–XIV вв. Никитин описывает перец как товар, давно известный русским купцам. Лиана, с которой собираются высушенные и недозрелые плоды перца, культивируется исключительно в тропических странах, а в пределах СССР растет только в теплицах. Поэтому в древности индийский перец безраздельно владел русским рынком. Он был у нас самым популярным вкусовым тропическим растением, о чем сообщают ранние летописи, древние апокрифы. По свидетельству иностранцев, русские при употреблении обычно смешивали его с солью. Такие мешочки соли в смеси с перцем, как утверждают Герберштейн, Флетчер и др., имел при себе каждый русский воин в походах времен Ивана Грозного. Рецепты от болезней, в состав которых входил «порець», часто обнаруживаются в рукописях северного Белозерского княжества по спискам XV в. Перец считался у русских настоящей панацеей, средством, пригодным для излечения всех болезней. Очень широко и разносторонне в древнерусской медицине использовалось свойство перца сильно раздражать слизистые и кожу. В пластырях он назначался при ревматизме («камчюге») и невралгиях. Однако наиболее любопытным методом лечения перцем, основанным на его раздражающем действии, нужно считать теперь уже давно забытый способ закладывания его вместе с мышьяком или соком лютика в искусственно проделывавшисся подкожные «мешки» при постановке «заволоков». Невзирая на мучения больных, не меняя повязки неделями, лечьцы в течение 40 дней бесстрастно держали эти «зелия едькия» под кожей больного, желая добиться максимального выделения серозного содержимого, чтобы произвести сдвиги и перемещения вредных и полезных соков в больном организме. Принципы этой так называемой раздражительной терапии еще долго господствовали и в России, и в Западной Европе. Из других пряных веществ должен быть упомянут имбирь (Zingiber officinale). Из-за большого количества балластных веществ в этом растении в настоящее время имбирь в терапии не применяется. Но в то время это было одно из весьма популярных средств народного врачевания. Его назначали, например, в XVI–XVII вв., против «квартоно», т. е. четырехдневной перемежающейся лихорадки, а также в качестве газогонного и возбуждающего аппетит средства. Ввиду приятного ароматического запаха от корневиц имбиря и жгучего ощущения при жевании его назначали также при зубных болях, гингивитах, цынге. За ним долго сохранялась репутация противопростудного средства, поэтому, «ложася спати», его принимали в уксусе, причем больному рекомендовалось «окутатися гораздо на постели». Его давали также с вином и «во ухе», т. е. в виде настойки. В лечебниках перечислялись признаки имбиря, по которым можно было покупать его у иноземных купцов: «подобает ведати, что тот инбирь добр, которой духом благовонен, а укусом бридостен (жгуч, остр) аки перец; тот имбирь лучши есть, кой собою внутри бел и крепок, и которой собою скоро не толчется, ино тот не добр». Индийский имбирь предпочитался видам его, произраставшим в Аравии, Африке или других странах: «тот инбнрь лучши есть, кой привозят из индейских стран нежели тот, кой привозят из арапских стран». В кулинарии и во врачевании древней Руси широко применялось еще одно пряное растение и тоже из семейства имбирных – кардамон (Elettaria cardamomum). Его родина – Малабарское побережье, горные цепи которого из-за обилия этого растения были названы в свое время «Кардамоновыми горами». Во врачевании употреблялись плоды и семена кардамона. Их назначали в качестве горечи при ослаблении деятельности «стомаха» как газоогонное, часто примешивали к другим лекарствам дли исправления вкуса. Большая роль в древнерусской медицине принадлежала также мускатному ореху и мускатному цвету. Они оба из Индии поступали на русские рынки в значительном количестве и ценились здесь очень высоко. Орех без «скарлушины» представлял собой семена растения из семейства мускатниковых (Myristicaceac), которых и по настоящее время насчитывается в Индии более сотни видов, а цвет – это присеменник (ариллус) у семян мускатника. В географических сочинениях допетровского времени имеется много ботанических описаний этих индийских деревьев, или по старой терминологии «миристийских орехов». Там рассказывается, что «древо их подобно дубу». В других книгах дастся характеристика самого плода, «скарлушины», говорится о вкусе орехов, цвете скорлупы и пр. Ныне существующее торговое название мускатного цвета «мацис» упоминается уже в русских космографиях XVI–XVII вв. Там сказано, между прочим, что такое название дано им «гишпанским языком». В лечебниках XVI–XVII вв. предъявлялось к орехам требование, чтобы «собою они были плоски и тяжьски, а вь разьломе не скоро истиралися». Применялись мушкатные орехи как мочегонное средство. Ароматическими свойствами мушкатных орехов объясняли их способность возбуждать «усталых и печалных больных», «обвеселяя им сердце». «Игирь», или «ирной корен», – так в древнерусской литературе называли аир (Acorus calamus). Как полагает целый ряд историков культуры, он завезен был из Индии в Европу лишь в XVI в. Но памятники древнерусской письменности это отрицают. В них сказано, что русские купцы закупали на Востоке ирной корень большими партиями и употребляли его для пивоварения уже в XV в. Лечебник Благопрохладный вертоград 1534 г., переведенный с западноевропейских медицинских рукописей XIV–XV вв., уже подробно разбирает аир как лекарственное средство против малокровия, желтухи, болезней почек и главным образом как средство, стимулирующее аппетит, при расстройствах кишечника. Собственно пищевые средства. Древнерусские письменные источники не особенно богаты указаниями на продукты питания, привозившиеся на Русь непосредственно из Индии. Это и понятно: перевозка их на такое дальнее расстояние была бы крайне дорога. Сведения лечебников о пищевых веществах поэтому носят скорее лишь теоретический интерес. Однако о цитрусовых, банане и сахаре следует упомянуть ввиду некоторых любопытных деталей, которыми окружена сама история их появления на Руси и знакомства с ними русских людей. Считается, что культивирование цитрусовых в Закавказье началось приблизительно несколько столетий тому назад и что в страны Средиземноморья они завезены были лишь в XV в. По со многими цитрусовыми, например с лимонами, в виде плодов русские познакомились гораздо раньше. В литературе упоминается о лимонах уже в XIII в. (Житие Онуфрия). На миниатюрах Индикоплова лимоны узнаются по характерной форме. Лимоны назывались у нас в древности словом «божюрь». Оно представляет лишь несущественное искажение индийского слова «баджаура», которым и теперь называются в Индии плоды, имеющие сходство с лимонами и цитронами. После XV в. лимоны закупались русскими купцами уже на Западе Европы. Но это уже не были плоды Индии: название европейских лимонов «месианскими яблоками» выдает их истинное географическое происхождение. Характерно, что «месианские» лимоны еще при Петре I покупались и употреблялись в пищу в соленом виде. В Киевской Руси лимоны, или «китры», заливали бортовым медом, замораживали и в таком виде ели. Лимоны назначались при «несвоеличии» (малокровии), кровоточивости из десен, а также при сердечных болезнях и даже от «слабоумия», «неистовства», «меланколии». Из погребов Московского Аптекарского приказа в XVII в. водочные настойки на «лемонах» рассылались для воинских гарнизонов в качестве одного из надежных противоцинготных и возбуждающих аппетит средств. Бананы, как можно заключить из древнерусской литературы, тоже не столь редко попадали из далекой Индии в Киев, Новгород и даже города Галицкой Руси. Но продавали их на Руси чаще в виде сухой прессованной массы. Следуя византийским терминам, русские гастрономы называли их «зуя», или «муса», а по-русски они чаще всего были известны под названием «яблоков райских». Современное родовое название банана – Musa, а видовое – paradisiaca. Почти на половине земного шара бананы издревле играли и продолжают играть роль заменителей хлеба ввиду богатства их крахмалом. Это послужило основанием для медиков многих стран и народов тоже издревле применять мякоть банана при кожных болезнях и ранениях, которые сопровождались обильным слизе- и гноетечением. Наши лечьцы назначали обычно порошок банана в смеси с водой и банановый пластырь прикладывали к «огненным ожегам», а при ожогах пищевода давали глотать тесто из банана в остуженном виде и холодную банановую воду. Способ, как явствует, по своей идее принципиально не отличается от применения народной медициной при наружных ожогах сырой натертой картофельной мякоти. Одно из первых упоминаний о сахаре встречается в сочинениях знаменитого древнерусского оратора Кирила Туровского (XII в.): «како скажю сладость сахарну не вкусив сахару?». В одном из описаний Куликовской битвы есть указание на «сладости сахарин», которые достались в качестве военных трофеев из обоза Мамая русским воинам. Сказано, что происходят они из какой-то далекой восточной страны. Древние «сахари» представляли просто-напросто сгущенный и затвердевший сок, добывавшийся из многих сахаристых растений. В Индии его получали из пальм, сахарного тростника, занимающего и теперь большие земельные площади. Возможно, что именно трубки этого тростника, связанные в пачки, и нарисовал Индикоплов в своей книге. Русские, судя по записям в лечебниках XVI в., хорошо знали об индийском сахаре, получаемом из корневнц бамбука («гира дикаго»). Впрочем, бамбуковый сахар не был предметом индийского экспорта на Русь, а потреблялся на месте беднейшими жителями этой страны. Так уверяют наши лечебники. Тростниковый сахар усиленно вывозился из Калькутты (порт на Малабарском побережье) в страны Западной Европы еще в XV–XVI вв. В русских торговых книгах перечисляется много сортов этого сахара, перекупавшегося русскими купцами у купцов – «немьцев». Упоминаются: «сахар головной желтой, набело, коробчатый белой, на синцах желтой, сахар леденец чистой белой, леденец на имбире» и многие другие сорта. В древнерусском врачевании сахар применялся как питательное средство у больных и ослабленных, для исправления вкуса горьких и «бридостных» зелий, в качестве присыпки при хронических язвах и еще чаще как нежное слабительное у старцев и детей. Лицам, сидевшим 40 дней «в чепучине» (так называлась потогонная процедура) для послабления желудка непременно назначался сахар в больших дозах вместе со сливами. Ароматические вещества («благовония»). Индийские «благовония» были весьма широко распространены в Древней Руси. И не одна только церковь использовала их для своих культовых целей. Без курения фимиама не обходился ни один пир древнерусских светских феодалов. Для этого служили специальные курильницы, расставленные в роскошных княжеских дворцах. Подобные картины с большим реализмом часто описываются в древнейших житиях, в Торжественнике XII в. и многих других памятниках древнерусской письменности. Среди женщин преимущественно высшего социального ранга был весьма широко распространен обычай умащнвання и натирания лица различными «вапами». Ароматические вещества нередко носились прикрепленными к разным предметам головных украшений. В раскопках женских могильников и поныне находят ушные серьги, снабженные полыми резервуарами, в которые вкладывались кусочки твердых благовоний или наливались душистые жидкие бальзамы. Еще в XV в. в порядке реэкспортирования из стран Западной Европы на Русь доставлялись многие ароматические вещества, которые употреблялись в быту, в практическом врачевании, ремесле и прикладном искусстве. Судя по древнейшим памятникам письменности и лечебникам XVI–XVII вв., на Руси были известны многие виды пахучих магнолий, нард, мирра, ладан, растительный мускус из растений Ferula. Высоко ценился у нас индийский гальбан. Древнерусская литература знала два вида индийского алоэ. Один – слабительный, а другой – ароматический. Последний добывался из ароматической древесины алойного дерева (Aloexylon Agallochum), дико произраставшего в горных районах Северной Индии. Видимо, как раз с этим ароматическим алойным деревом связана легенда об Александре Македонском, пытавшимся переселить часть своих греков в Индию для захвата ее алойных ароматических лесов. Наиболее ранние сведения об ароматическом индийском алоэ содержатся в Супрсальской рукописи XI в., найденной в Белоруссии, и Остромировом евангелии (XI в.), где оно названо «альгуи». Из семейства индийских кипарисов на Руси был известен ароматический тис, из досок которого делались сундучки, ящики, древки хоругвей, кровати. В сборнике «Пчела» (XIV–XV вв.) есть пословица: «тяжко больного не излечит и кровать тиссовя». А еще раньше подобное же упоминание о тисовой кровати содержится в «Слове о полку Игореве» (XII в.). Древесина драгоценного эбенового дерева тоже была известна на Руси. Лечебники описывают эбен только тот, который приходил к нам «из Ыньдеи восточной», называя его «еннолой». Помимо использования его в качестве благоухания, лечьцы назначали «отирки» эбена в виде присыпки на гнойные раны, на больные веки, «егда из них сякнет гной великой» и происходит «прение гноеватое». Пеплом от сжигания эбена в медном котле в смеси с яичным белком смазывали больные веки: эбеновое дерево содержит большее количество таннина. Заслуживает внимания одна деталь. Эбен на Руси ценился на вес золота и поэтому цвет его – нормально интенсивно черный очень часто подделывался. Чтобы не быть обманутыми, русские купцы в качестве цветового эталона пользовались куском буйволового рога, который всегда предусмотрительно лежал в суме древнерусского «гостя» вместе с аршином и весами. Многие из ароматических веществ употреблялись у нас для окуривании ротовой полости при болезнях зубов и десен, но особенно часто их применяли при лечении женских болезней. Дым впускался во влагалище при помощи «цевки» (трубки). Таким образом пытались лечить при посредстве гальбана, ладана и других камедей – смол и бальзамов, например, рак «матицы». Эта болезненная форма была известна русскому народу еще с очень ранних времен. Упоминания о женском раке под названием «каркин» (от греческого «канкрос») встречаются в Синайском патерике XI в. Хотя в Древней Руси произрастали полынь, багульник, цмин и многие другие инсектициды, однако аристократия предпочитала им привозные растения, которые использовались для обработки ценных мехов. Среди таких предохраняющих средств одно из первых мест занимали индийское «пачули» и «малабарский лист», доставлявшийся с Малабарского побережья. Какую точно ботаническую форму имел этот «малабарский лист», пока сказать трудно. Одно несомненно, это был какой-то гидрофит типа водокраса, рдеста или элодеи. О нем в лечебнике 1534 г. сказано, что он «растет не имеющи корсни, а листвне плавает поверх воды». «Малабарский лист» обладал изумительно приятным «духом», напоминавшим «лавендулу». Лечебниками приводятся некоторые подробности его сбора в природных условиях: «ту траву собирают индейские люди и на нитку нанизывают и возят по различным странам и продают». У нас этот лист клали «иромежь платия» для того, чтобы платье «благовонно» было и «сохранено от корю» (от моли). Группа растительных «зелий» очистительного назначения. К этой категории лекарств в древности относились такие средства, которые при внутреннем употреблении способствовали или рвоте, или усиленному потоотделению, или вызывали послабление кишечника. Таким путем древние врачи пытались создать в организме некую перегруппировку «дурных соков», неправильное («лихое») смешение которых, по их представлениям, и обусловливало происхождение болезни и все особенности клинического ее течения. Очистительные «зелия» полагалось принимать не только больным, но и здоровым для предупреждения заболевания. Сохранилось много древнерусских памятников, в которых указаны не только годы, месяцы, дин недели, но и часы суток, когда именно наиболее целесообразно осуществлять очистительные процедуры. Эти сведения можно встретить уже в Изборниках Святослава XI в., в апокрифических книгах приблизительно той же поры. Хотя на Руси имелось достаточное количество своих слабительных и рвотных средств, однако заморские «зелия» находили там большое применение и особенно с профилактической целью. Именно с этой целью применялся в древней Руси индийский рвотный орешек (Strychnos nux vomica), издревле называвшийся у русских «чилибухой», или «цилибухой». Вначале он привозился к нам ближним путем из Индии караванами, а с XVI в. русские купцы стали его закупать и часто большими «мехами» в «Галанте» (Голландии) и других странах Западной Европы. Из Индии же доставлялось на Русь слабительное кротоновое масло из семян кротонового кустарника (Croton tiglium), теперь совсем не употребляющееся в медицине. Ядовитые свойства этого масла довольно подробно и верно описаны в лечебниках XVI в. Очень широкой известностью пользовалась у русского народа слабительная кашка тамаринда, что в переводе с арабского означает «финик индийский». На Руси тамаринда была известна под названием «овощ волосатой». В лечебниках сказано, что «привозят его множественно из индийских стран». Там же приведена и его ботаническая характеристика: мякоть тамарнндового плода по цвету сравнивается с шафраном, а по вкусу – с «медом дивним» (диким медом), и поэтому рекомендовалось «лучше требовати его в лечьбе для малых деток». К этой же группе растительных «зелий» Индии следует причислить кунжут, масло из которого теперь называется сезамом «индийским». Впрочем, сезам чаще употреблялся художниками, чем лечьцами. В лечебниках в разделе о слабительных много рассказывается о сенне (Cassia), причем она называется не египетской, а индийской. Видимо, название «египетьская», или «александрийская», ей приписывалось по месту ее перевалки в египетском порту Александрия, куда она доставлялась морским путем из Индии. На Руси сенна появилась очень давно. По крайней мере, именно этот вид лекарства и стал предметом «научного» медицинского диспута («стязания о хытрости врачевьской»), который произошел в Киеве между врачом «орменином» и монастырским лечьцом Агапитом. Спор этот относился ко времени княжения Владимира Мономаха, а записан в Кисво-Печерском патерике (XIII в.). Еще больше и подробнее, чем о сенне, сообщается в том же лечебнике 1534 г. о ревене (Rheum sp.). В книге перечисляются признаки доброкачественного зелия, цвет, вкус этого корня при «жвании во рте», запах, вес. Читатель предупреждается о возможности смешения индийского ревеня – самого лучшего и единственно рекомендуемого книгой, с ревенем, менее действенным, «боспорским», или «понтийским». Приведен даже рисунок боспорского ревеня с тем, чтобы не впасть в ошибку при торговых сделках купцам, а лечьцам – в то время, когда они будут назначать ревень больному или здоровому в целях профилактики. В значительной мере такая утомительная детализация ботанической характеристики объяснялась еще тем, что ревень широко применялся как техническое средство на Руси в ремеслах, например, в кожевенном деле. Прочие лекарственные средства Индии Древнерусские памятники литературы не позволяют пока проследить историю знакомства русских людей с индийским бетелем. К индийскому опиуму, известному у нас в древности под названием «афиан», «опиюм» и др., русские торговцы и врачи не проявляли интереса, возможно потому, что умели сами изготовлять его из маковых головок, о чем сохранились известия, относящиеся еще к XIII в. Так, о наркотическом действии опия упоминается в Шестодневе Иоанна Болгарского, где записано, что опию присуще могучее болеутоляющее свойство и что он «умечет всякий недуг от больного». Безусловно, издавна уже стали проникать на Русь и сведения об анаше – продукте индийской конопли; в русских памятниках XV–XVI вв. она называется «шар». Было описано угнетающее действие ее на мозг. Растительные красители. Многие из веществ этой группы применялись не только лечьцами, но и ремесленниками, живописцами, переписчиками книг. Эти вещества приобретают поэтому высокий интерес во всей истории культурно-экономических связей между Индией и Русью. Природа Древней Руси располагала неисчерпаемыми ресурсами растительного и минерального сырья дли окраски шерсти, полотна, кожи, дерева, моржовой кости, для изготовления чернил и художественных красок. Достаточно упомянуть такие растения, как василек, ястребинка, пижма, череда, купавка, подмаренник, зюзник, вьюнок, синюха, повилика, трифоль, горечавка, ясень, брусника, черника, ива, зверобой, липа, крушина, лук, дрок красильный, желтушник, крапива и пр., чтобы создать себе представление о всем разнообразии русских растительных красителей. Но, разумеется, природа северной страны не в состоянии была выдержать конкуренции с красителями тропической Индии. Отсюда зарождалась потребность древнерусского рынка в импорте наиболее стойких и красивых по цвету красителей из восточных стран. Индия же в то время играла первенствующую роль в мировом сбыте красителей в соседние и отдаленные от нее страны. Слово «индиго» известно на всех языках древнего и средневекового мира. В памятниках древнерусской письменности эта краска тоже называлась «индикус». Слово «альпил», от которого происходит современное название синтетического и производного из индиго анилина, на арабском языке означает индиго. Название «азур», связанное с другим синтетическим красящим, производным от индиго, тоже говорит об индийском его происхождении. Судя по раскраскам древнерусской одежды, изображениям цветов на миниатюрах, расцветкам матерчатых переплетов на обкладках древнейших культовых книг, по некоторым литературным данным, наши предки предпочитали синий, фиолетовый и голубой цвет. Однако ассортимент своих синих красок был относительно ограничен на Руси. Одно из самых цепных европейских растении, из которых получалась стойкая синяя краска (вайда), произрастало в древности на территории Западной Европы и ценилось очень дорого. Западноевропейские феодалы, разводя ее на больших площадях, начиная с XII в., вели буквально кровавую войну с восточными купцами, пытавшимися ввозить индиго в Европу. Все это открывало свободный доступ индиго к нам из Индии через Среднюю Азию и Византию. Индиго широко применялось на Руси живописцами, суконниками, врачами. Поэтому-то во время пребывания и Индии Никитин так остро заинтересовался и местами происхождения, и условиями транспортировки, и ценами на индиго.