Где, спрашивается, справедливость? Нет, ну где?! А самое обидное — эти гады достали даже тут. Тут! В моём позитивном романтичном мире! Я так завелась, что засопела ещё громче. Вдобавок воспылала диким желанием вскочить и как следует наорать на клыкастую синеглазку. Не потому, что виноват, а просто за компанию. Исключительно из-за того, что под горячую руку попал. Вождь моё настроение уловил. Сразу же прекратил исследовать неподвижный филей и отстранился. Спальня заполнилась двойным сопением, но я внимания не обратила. Я по-прежнему лежала и бесилась. А через некоторое время, когда адреналин схлынул, поняла — ответного сопения не слышно. Но ощущение лежащего рядом горячего тела никуда не делось, то есть блондин, судя по всему, остался и теперь спал. Захотелось повернуться и проверить, но я этот порыв сдержала. Шумно выдохнула, уткнулась носом в подушку и опять начала уплывать в страну Морфея. На этот раз попытка оказалась успешной. Ночь прошла спокойно — в том смысле, что кошмары не мучили. Но настроения сей факт не улучшил — проснулась я в самом мерзком расположении духа, с лёгкой головной болью и ломотой в костях. И тут же наткнулась на взгляд пронзительно-синих глаз… Клыкастый вождь лежал рядом, поверх одеяла, приподнявшись на локте. Вопреки ожиданиям, он был одет и даже обут. Причём мускулатурой на этот раз не щеголял — рельеф торса прикрывала простая светлая рубаха. Ну а глядел… с тоской и каким-то осуждением, что ли. Я сперва решила, что вождь про визит Алекса узнал, и даже устыдилась слегка. Но когда этот тоскливый взгляд начал ощупывать прикрытую одеялом фигуру, от сожаления не осталось и следа. На невысказанный вопрос блондина я ответила вслух: — И не дам! Взгляд клыкастика мгновенно отлепился от моей груди и приклеился к лицу. Брови приподнялись. — Эх ты, синеглазка фигова, — с грустью продолжала я. — Как тебе не стыдно? У тебя восемь жён, а ты по чужим спальням шаришься. Думаешь, если ты — вождь, то всё позволено? Думаешь, пальчиком фурий поманишь, по цацке золотой подаришь, и они тут же простят? Брови блондина приподнялись ещё на пару миллиметров. — Так вот, запомни раз и навсегда: всё, что женщина прощает, она тебе ещё припомнит, — важно возвестила я. — А женская неудовлетворённость знаешь к чему ведёт? К заговорам, дворцовым переворотам и войнам. Так что бери ноги в руки и бегом к фуриям, пока твоё царство сетью интриг не опутало. Вождь племени Ургар не шелохнулся. Впрочем, неудивительно — языковой барьер. А я шумно вздохнула и продублировала слова жестом — решительно указала на дверь. На лице синеглазого проявилось та-а-акое возмущение… — Нет, ну а на что ты рассчитывал? — Моё возмущение было ничуть не меньше. — Что приму с распростёртыми объятьями? А вот фиг. Да, ты клёвый, и целоваться с тобой интересно, но этого недостаточно. Я девушка чувствительная и романтичная, мне нужны ухаживания, комплименты, взгляды, от которых сердце замирает… Хотя в твоём случае никакая романтика не поможет — твой главный недостаток никакие достоинства не затмят. Ты женат, понимаешь? Клыкастик подарил мне очень задумчивый взгляд и сказал: — Понимаю. Повисло напряжённое молчание, а потом я выдала единственное, что смогла: — Ой. А куда подевался языковой барьер? И снова тишина. Долгая такая, неудобная… как стринги маленького размера. — Значит, синеглазка… — задумчиво протянул блондин. — Ладно. Он стремительно перекатился и встал с кровати. Весь такой огромный, мощный, сильный… Я нервно сглотнула и клещом вцепилась в одеяло. — Синеглазка… фигова, — зачем-то уточнил он. А голос при этом спокойный-спокойный. Я думала, он скажет что-нибудь ещё — ну там нотацию прочитает или просто возразит. А он развернулся и величественно направился к выходу. Тут же вспомнилось, что клыкастик вообще-то жизнь спас. Да и повод для ночного визита у мужика имелся — я же его на пиру сама за интимные места хватала. И ещё он хозяин города, как понимаю. И дворца! А я вроде как в гостях. Короче, некрасиво получилось. — Зато ты классно целуешься, — желая сгладить неловкость, жалобно пропищала я. Дикарь нехотя обернулся, смерил ещё одним равнодушным взглядом. — Ошибаешься. Именно в поцелуях я не силён. Зато во всём остальном… — Он выдержал паузу. Не многозначительную, нет. Более чем однозначную! — Зато во всём остальном я действительно мастер. Я почему-то сразу поверила и, неожиданно для самой себя, залилась краской. А синеглазый хмыкнул и вышел вон. И дверью хлопнул так, что стены содрогнулись. — Ой. — А что тут ещё сказать? Я осталась в полном недоумении. Обычно, когда мужик уходит, он хоть какой-то намёк оставляет, а этот что сделал? Интимную подробность на меня вывалил, и всё. И как это понимать? Как относиться? Тёткам из гарема позавидовать? Или облегчённо выдохнуть и забить? Не успела я додумать, как дверь распахнулась снова, а мне сообщили, причём прежним, совершенно равнодушным тоном: — Потрудись привести себя в порядок. И будь добра, на завтрак не опаздывай. При слове «завтрак» желудок взвыл, как рассерженный тираннозавр. Вспомнил, зараза, что за вчера только веточку петрушки схрумкал. Я осторожно кивнула, но синеглазый уже не видел, ибо удрал. Второй раз дверь хлопнула так, что со стены сорвало пару картин и один светильник. Э-э… Так ему пофиг или не пофиг? Разборка с вождём свела на нет радость от полученного бонуса. Более того, мне вдруг подумалось: ну зачем я этому ургарейскому выучилась? Без него было гораздо лучше. Правда, проникнуться этими мыслями я не успела — буквально через минуту дверь спальни вновь открылась и на пороге появились Хрим и Лаарим. Парни, которых вчера столь опрометчиво признала друзьями, пребывали в шоке. Причину такого состояния я не поняла, но на всякий случай втянула голову в плечи и поёжилась. Ещё через секунду поймала два внимательных взгляда и услышала: — М-да… — это мужественный Хрим выдал. А более миловидный Лаарим просто охнул и прикрыл рот ладошкой. Повисла пауза. Недолгая, но довольно выразительная… Затем Хрим простонал: — Теперь ясно, почему господин в такой ярости. Только представь: просыпаешься утром и находишь рядом с собой это. Мм-м… «Это» — это обо мне? — Да тут не только хладнокровие! Тут рассудок потерять можно, — прощебетал Лаарим. А меня прям в холодный пот бросило. Ёлки-палки! Только не говорите, что, обретя знание языка, я утратила красоту! Рывком отбросив одеяло, я метнулась к зеркалу. И облегчённо выдохнула — фух! Пусть на мне была сорочка, но оценить ситуацию она всё-таки не мешала. Все прелести остались на месте, единственное — ввиду не смытого на ночь макияжа я превратилась в панду. В смысле, чёрные круги под глазами появились. Ну а гнездо бешеной вороны на голове — это так, это не в счёт. Клыкастые тем временем продолжали: — А вчера такой конфеткой была. Богиня, а не женщина. Я сам едва не возбудился, — признался Хрим. Лаарим ответил после недоброй ревнивой паузы: — Да уж… тем ужасней разочарование. Бедный наш господин. — У неё поди ещё и изо рта пахнет. — Хрим понизил голос до шёпота, но я всё равно услышала. — Нет. Такое он бы перетерпел. А вот храп… От столь наглых подозрений я банально онемела, а эти заразы… — Думаешь, такая женщина — и храпит? — в голосе Хрима прозвучало сомнение. — Мы все не без греха, — философски изрёк Лаарим. Хрим фыркнул, а я радостно оскалилась. Ага! Получи фашист гранату! Но в следующую секунду… — А вообще, от дьярны, говорят, пучит. Так, может, она… Всё. Вот теперь я не выдержала! Развернулась, гордо вздёрнула подбородок и озвучила свою версию: — Может, он просто не добился желаемого? Блондины разом подпрыгнули, вытаращили белёсые глазки. Ответили тоже одновременно: — Ты знаешь наш язык? Почему раньше молчала? — взвизгнул Лаарим. — Он? И не добился? Ты бредишь, да? — пробасил Хрим.