— А есть запись часа за два назад? — сначала уточним, а есть ли смысл напрягаться. — За сутки, потом перезапись. Не храним дольше, смысла нет, а разрешение такое, что занимает на диске места больше, чем пор… фильмы моего коллеги. Я глупо хихикаю и мямлю: — А можно посмотреть? — Фильмы? — уточняет особенным голосом, а к моему горлу подкатывает тошнота. Снова хихикаю. — Запись с камер, Коль! — говорю с укором, проворачивая к нему голову. Отводит взгляд. — А что ты там рассчитываешь увидеть? — Да, блин… — вздыхаю и распрямляюсь. — Походу, у моего мужика любовница. Соображай, милый! В прошлый раз я съехала на том, что состою в серьёзных отношениях, это твой шанс! — Я бы от такой, как ты, гулять не стал, — говорит со значением и достоинством, а я скромно туплю глазки. — Спасибо… Теперь тошнит от самой себя. Чёрт, поджидающий меня в аду, хлёстко щёлкает кнутом и подло ухмыляется. Николай находит нужный отрезок и запускает видео на быстром темпе. — Вот он, вот он! — тыкаю пальцем в монитор, несказанно обрадовавшись появлению Артёма в кадре. — Попался, гад! — Он же это… с ребёнком и коляской, — бормочет Коля ошалело. — И что теперь, если ребёнок есть, сексом не заниматься? — спрашиваю ворчливо, окончательно смущая парня, ещё минуту назад намекающего на совместный просмотр порнушки. Он вновь запускает видео, пытаясь скрыть неловкость, подъезжает машина, делает круг почёта, разворачиваясь, а я успеваю увидеть лицо водителя. — Мужик, — брякает Коля, — он что, это… латентный гомосексуалист? Моё лицо вытягивается от удивления, но относится оно скорее к выбранному речевому обороту. Какая деликатность! Какой такт! Какая терпимость! Похвально! — Не знаю, что и думать… — бормочу невнятно, — а можешь скинуть отрывок на флешку? Я буду тебе очень благодарна! Предъявлю ему вечером, пусть объясняется! — Давай скину, — пожимает плечами и берёт одну из кучи аналогичных, валяющихся на столе. — Только занеси потом, окей? А то у меня мало. «Ага, последняя» — фыркаю мысленно. — Конечно! — отвечаю с запалом. — Коля, ты чудо! Я так тебе благодарна! — Обращайся, — его голос вновь приобретает «ту самую» интонацию и хочется добавить лишь «если ты понимаешь, о чём я». Понимаю, милый, понимаю. Пулей поднимаюсь по ступенькам и несусь в парикмахерскую напротив. Плюхаюсь на свободный стул и говорю решительно, чувствуя себя при этом такой дерзкой и отважной, что по рукам бегут мурашки: — Чёлку, — но тут просыпается трусливый заяц и бормочет вслух моим голосом: — Подлиннее… Мастер коротко хохотнула и взяла накидку, взмахнув ей, как будто собирается стелить белоснежную накрахмаленную скатерть на огромный стол в богато обставленном поместье. Дворянском, разумеется. И вот я, вся из себя обновлённая, с флешкой в кармане джинсовых шорт, плетусь домой, едва переставляя ноги и пытаясь сообразить, на кой чёрт Артём тайно встречался с Али. Сажусь на лавку у подъезда и окунаюсь в воспоминания давно минувших дней. 3 Два года назад я работала в фирме Тимура. Начальник-бабник, любитель выпивки и просто моральный урод меня никогда не беспокоил, я ни раз переводила его скупые речи на переговорах и была невидимкой, с которой она даже не здоровался, и меня это вполне устраивало, но после одного корпоратива всё изменилось. Да, мы переспали. Он был в стельку пьян, я практически трезвая, на утро оба пожалели, но влечение оказалось на столько сильным, что остановится не смог ни он, ни я. Но эта история поросла былью, покрылась паутиной и толстым слоем пыли. На последних переговорах появился красавчик-турок Ибрагим Шахин со своим верным спутником — переводчиком Али. Да, с Ибрагимом я тоже спала и эта моя слабость так же ничем хорошим не закончилась. «Ты собралась разобраться с тайной встречей или перетрясти грязное бельё?» — язвительно осведомился внутренний голос. Итак, Али… ещё тогда меня напрягло, с какой вольностью он переводит Ибрагима (отлично знающего русский) и тот ему это позволяет. Их отношения не просто начальник-подчинённый, они больше похожи на друзей или бизнес-партнёров. Или и на тех и на других сразу. Но это ещё не всё… два года назад я так увлеклась, что напридумывала целый детектив, пытаясь отвлечься от собственных тяжких дум. Переговоры в нашем городе прошли успешно, Шахин и Тимур Соболев заключили торговое соглашение, но с ним вышел конфуз. Нелепая опечатка на первой же странице в слове «Договор» выглядела как насмешка и исправлять положение было предложено нам. Мы спешно вылетели в Турцию в количестве трёх человек (я, Соболев и наш юрист Пименов), но встретили нас неласково. В аэропорту ограбили Пименова прямо на наших глазах, украв портфель с рабочим ноутбуком и новым договором с печатями фирмы. В первую же ночь Соболев и Пименов слегли с острым пищевым отравлением, затем я подслушала разговор двух мужчин в саду, из которого следовало, что сделку пытаются сорвать, второй юрист с печатями фирмы был задержан в аэропорту якобы за драку и сам договор по итогу заключили тактически тайно. И в заговоре я подозревала именно Али и Пименова, но аргумент был просто смешон. Впрочем, сейчас он кажется ещё более нелепым. Просто они оба употребляли фразу «исчезающий вид». Причём, как её говорит Али я даже не слышала, информация донесена до моих ушей Ибрагимом. Хотела поделиться соображениями с Тимуром, но он к тому моменту уже изрядно накосячил, поспорив с Ибрагимом, кто три ночи подряд проведёт в моей постели. А ещё Ибрагим выкупил половину фирмы Тимура у его матери и, по большому счёту, Артёму, как инвестору, ничто не мешает быть знакомым с Али, общаться как по работе, так и вне неё. Но почему он не хотел, чтобы видела и знала я? С Али меня никогда ничего не связывало (уф, хоть с кем-то переспать не успела, отвёл Господь или график был и без того слишком плотным). — Милая, ты долго там будешь сидеть?! — кричит мама сверху, а я ухмыляюсь в ответ и кричу протяжно: — Диана! Обедать! Мама хохотнула и рявкнула: — Диана! Марш домой! А вот это больше похоже на правду… Поднимаюсь с улыбкой, разуваюсь и понимаю, что в квартире подозрительно тихо. Смотрю на часы. Точно уже должен был проснуться. Забегаю в комнату. Кроватка пуста, на полу чистота и порядок, в ванной унитаз плющевым зайцем не чистит, обувь не облизывает и не гремит кастрюлями на кухне. — Где Рома? — спрашиваю нервно, а мама смотрит с недоумением и отвечает обыденным тоном: — Артёмка погулять забрал, около получаса назад. — Ясно, — выдавливаю из себя улыбку и иду в ванну якобы мыть руки. Закрываюсь, закрываю рот полотенцем и беззвучно кричу в него, пытаясь выплеснуть всё накатившее отчаяние. Отбрасываю полотенце и решительно выхожу, но тут входная дверь открывается и входит Артём с пустой коляской и сыном на руках. Моё сердце вновь начинает биться, я тут же выхватываю из его рук Ромку и прижимаю к себе сильнее, чем того требовали обстоятельства. Артём разглядывает моё лицо и слегка улыбается: — Тебе идёт. Мне надо уехать. Любовь Михайловна, до встречи! — Пока, дорогой! — кричит в ответ мама из комнаты и торопится проводить, но он выходит прежде, буравя меня пристальным взглядом. Посыл я поняла. Урок уяснила. Но на этот раз последнее слово будет за мной. Сжимаю в кармане флешку и в самом деле намереваюсь вывести его на разговор. — Ма, сможешь приехать ещё вечером, на несколько часов? — спрашиваю невзначай. — Хотим с Тёмой немного побыть вдвоём… ужин, свечи без опасности подпалить квартиру… — Не продолжай! — фыркает мама. — Приеду в семь, прихвачу пижаму. — Спасибо, — тихо смеюсь в ответ и иду готовить сыну, тут же пряча улыбку. Посмотрим, как ты объяснишь свою встречу, шантажист! Но объясняться Артём был не намерен. Я прождала его у дома полтора часа, прежде чем он появился. В костюмных брюках, белой рубашке с закатанными рукавами, вышел из машины с ухмылкой, обошёл и галантно распахнул дверь своей спутнице. HR его компании, Алле, миловидной блондинке с роскошным бюстом. Обнял её за талию, по-хозяйски прижав к себе, она хихикнула и подняла на него взгляд полный обожания. А он увидел меня, стоящую у той самой роскошной детской площадки, мазнул равнодушным взглядом и повёл другую женщину к себе домой. И через пару минут прислал сообщение. «Ты сама виновата. Поговорим завтра». Типа, отвали, любовь моя, я настроился на секс с другой. Мне когда-нибудь повстречается не конченый мудак? Хоть на четвертиночку нормальный, адекватный мужик. Пусть пьёт и курит, но, хотя бы, не вытирает об меня ноги. Пусть будет страшным, как атомная война, но относится ко мне с уважением. — Всё в порядке? — спрашиваю в трубку, позвонив маме. — Конечно, что за вопросы? — отвечает возмущённо. — Сейчас буду укладывать. Отдыхай, милая, ты это заслужила! Кладу трубку и думаю: может, правда заслужила, а? Не ясно только, чем конкретно. И, раз уж у Артёмки сегодня будет горячий секс, чем я хуже? Центр, куча баров работают, а я при полном параде (пришлось придерживаться своей же лжи). Иду по главной улице, разглядываю яркие вывески, понимаю, что не могу определиться, и просто захожу в ближайший. Ненавязчивая музыка, народу не слишком много, успею занять место у барной стойки и изрядно надраться, прежде чем подкатит кто-нибудь особенно храбрый и уверенный в своих силах. — Красное сухое, пожалуйста, — говорю бармену и он тут же начинает перечислять весь ассортимент. Свожу глаза у переносицы, шумно вдыхаю и повторяю с улыбкой, глядя ему в глаза: — Сергей, красное сухое. — Понял, — смеётся бармен и смотрит на меня с прищуром. А ничего такой. Симпатичный.