— Нет, — морщится Соболев, — как-то резко стало не до него. К тому же, с кого там спрашивать? И что? Простите, уважаемая, а кто дал на лапу Вашему муженьку? Наверняка сказал, что выписали премию или типа того. Налом, разумеется. — Ну где-то же они встречались? Не в подворотне же, Пименов собственной тени боится. Боялся… — Лучше б он по сторонам смотрел, когда дорогу переходит… — я начала раздражённо сопеть, а он добавил: Но мысль уловил, я её подумаю, пока ты будешь у вдовы. — А на работу тебе не надо? — спрашиваю удивлённо. — Сегодня суббота… — удивился ещё сильнее, распахнув глаза на дорогу. — Я в декрете, у меня другое времяисчисление, — буркнула в ответ и добавила неожиданно: — Вы с Артёмом похожи. — Так меня ещё никто не оскорблял! — ответил возмущённо. — Вы оба — прожжённые циники, — продолжила со смешком, — верить надо в людей, Тимур. — Я верю в тебя. В нас верю. В сына. Хватит с меня. — А я верила в Пименова. Что, если его вовсе не подкупали? Что, если вынудили угрозами? — А дачка сама себя купила? — спросил язвительно и тут же изменился в лице, посерьёзнев. — Кстати, вариант. Надо быть идиотом, чтобы сразу же спустить бабки, нарисовав на своей голове мишень. Пименов хоть и косячил, но идиотом не был. Да и косяков, помимо того турецкого контракта, вспомнить не могу… Соболев заёрзал на сиденье, а я хохотнула: — Пошла мысль? — Ахеренное чувство, — ухмыльнулся самодовольно, — я же говорил, с тобой думается лучше. «Ага, — влез внутренний голос, — а потом сказал, катись на три буквы по окончанию аудиенции». — Оставлю тебя на вдову и смотаюсь в одно местечко, окей? — продолжает тут же. — Вызови такси от ворот, если не успею вернуться, встретимся дома, — чуть не заржала. Нервно, разумеется, ничего весёлого в повторяющихся из раза в раз событиях не было. — Ау, ты там уснула, что ли? — Как раз наоборот… — пробормотала невнятно и сказала чуть громче: — Думаю над предстоящим разговором. Такси? Ок. — Отлично! Да уж конечно. Просто супер. Как по щекам нахлестали, мол, очнись, дурёха! И сверху ведёрко ледяной воды, чтоб не расслаблялась. Тимур остановился у ворот, я тут же отстегнула ремень, но выйти не успела, он схватил меня за запястье и протянул: — А ну-ка посмотри на меня… — Чего? — попыталась сделать удивлённое лицо, но надутая нижняя губа никак не желала возвращаться на законное место. Соболев вздохнул и задумался, уставившись в окно поверх моего плеча. — Не, не понял, — выдал недовольно, — объясняй. — Чего тебе объяснять? — но закос под дурочку разбивается о его укоризненный взгляд. — Да, блин, ну какая разница? Давай разберёмся поскорее и закончим всё это. — Вот оно… — выдохнул, прикрыв глаза, — я тебя внимательно слушаю. — Тимур, отпусти, — нахмурилась, дёрнув рукой, — кому нужны эти сцены? — Сцену устраиваешь ты, а не я. Мне нужны простые объяснения. — Ну а мне не хочется разжёвывать тебе элементарные вещи! — вспылила, дёрнув ещё раз, но он лишь сжал сильнее. — Придётся. Иначе ничего не получится. — Думала, мы вместе будем проверять все теории, — соврала, отведя взгляд. — Это не продуктивно, Ди, — сказал со вздохом, — моё участие не нужно тут, твоё — там. Потом новые сведения в кучу и дело в шляпе. Я реально замудохался уже на пороховой бочке сидеть. — Ладно, поняла… — пробормотала в ответ, а он уточнил: — Точно? — Точно, точно, — слабо улыбнулась и он отпустил мою руку, — встретимся в твоём доме. Успела заметить, как он поморщился, захлопнула дверцу и подошла к видеодомофону, нажав на кнопку. Если честно, была готова к тому, что меня попросту не впустят. Постою, меня обматерят через динамик и посоветуют держаться подальше, но дверь просто щёлкнула, чуть приоткрывшись, а я просто вошла. Домина в три этажа больше напоминал усадьбу. Колонны, низкая лестница с пандусом, высокие окна в французском стиле, ухоженная зелёная территория с цветниками и плодовыми деревьями, все дорожки идеально ровные и заасфальтированные, входная дверь нараспашку и хозяйка в инвалидном кресле в проёме, как главное украшение. Я подошла на расстояние, достаточное для того, чтобы не кричать, но при этом не слишком близко, чтобы не смотреть на неё свысока, и поздоровалась. — Действительно приятный голос, — ухмыльнулась женщина и вскинула подбородок, разглядывая меня. — Что ты хочешь, Диана? — Понять его мотивы, — отвечаю честно, пожав плечами. — Любовь, — улыбается неожиданно дерзко, бесцеремонно, нахально. — Моим сыном всегда движет лишь любовь. Ко мне, к тебе. — А к человечеству любовь Вы ему привить не хотите? — спрашиваю язвительно. Задело! Её тон, её надменность, её не высказанные претензии. Стерва! — О чём ты? — хмурится в ответ. Вот и спесь куда-то улетучилась. Забавно, я думала, взбесится. Или не забавно? Чёрт, я что, лишнего сболтнула? Она не знала? Не знала, чем её сын занимается? Твою мать… — О чём ты?! — повторяет нервно и вытягивается в струну. — Просто хотелось Вас уязвить, — морщусь в ответ, — извините. Не знаю, в курсе ли Вы, но он спорил на меня, а тут Вы бросаетесь такими громкими словами, как любовь. — Ах, спор, — кривит женщина своё красивое лицо, — глупые мальчишки. Но одному ты простила, так ведь? — А вы близки, — ухмыляюсь, подперев колонну плечом. — На сколько это возможно, — слабо пожимает плечами в ответ. — Своей жизни у меня нет, хоть рассказы послушать. — Почему? Вы ещё молоды, красивы. Даже это уродливое кресло не делает уродливой Вас. — Любовь, — вновь загадочно улыбается Елена Викторовна. — Да ты знаешь, кому я объясняю. Впрочем, когда проживёшь с ним больше тридцати лет, станет понятнее. Красива? Молода? Всё это такая глупость, такая ересь… если нет притяжения, внутреннего, прожигающего, ослепляющего, нечего и начинать. Я вполне самодостаточна, мне не нужен мужчина только для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Тебе прекрасно известно, что это не работает. — Пожалуй, — отвечаю кисло. — Ты мне нравишься, — хмыкает, глядя с насмешкой, — мы бы никогда не подружились, но против бы я не была. И против внуков, пусть не родных. Имей ввиду. — Вы сватаете мне сына? — я начала улыбаться против воли, чем вызвала ответную улыбку. Красивую, искреннюю. — Выходит, что так, — говорит немного жеманно, — может, и подружились бы. Поёшь? — В последнее время преимущественно танцую. На раскалённых углях. Она прыснула и засмеялась. Звонко, заразительно… не знает. Точно не знает. — Выпьешь чаю? — спрашивает с улыбкой, перестав смеяться, а смотрит с озорством. — Ибрагим должен вернуться с минуты на минуту… — О, похоже, у меня срочные дела! — крякнула, отлепившись от колонны, а она вновь рассмеялась. — Иди, чудо в перьях, — слегка качает головой и отъезжает вглубь прихожей. — Было приятно познакомиться. Даже странно, — хмыкает и захлопывает дверь, не дожидаясь ответа. Трясу головой, приходя в себя, разворачиваюсь и спешу покинуть территорию, на ходу вызывая такси. Не хватало ещё столкнуться с Ибрагимом… Переминаюсь с ноги на ногу за воротами в ожидании машины и попутно пытаюсь понять, что удалось выяснить. И ответ, как не прискорбно, весьма однозначен. Ничего. Ну, не то чтобы совсем… например, можно смело отметать теорию Соболева о муже-тиране и подлеце. В Турцию она не вернулась по совсем другим причинам, отца Ибрагима она любила, любит до сих пор. Подтвердила версию, что Ибрагим переехал ради неё, а в остальном… ну, переехал, что с того? По-быстрому нашёл канал, чтобы ввозить наркотики в город и с удобствами расположился. Может и Али действует с ним заодно и на пару они старательно пудрят мозги Соболеву, прикрываясь какими-то третьими лицами, на самом деле несуществующими. «А мужик, выпрыгнувший на ходу?» — напоминает внутренний голос. А мужик… когда понял, что везут его допрашивать, сообразил и то, что либо не выдаст Ибрагима и его убьют, либо выдаст и убьют тем более. Только перед этим он настрадается при любом раскладе, а тут потерпеть — всего ничего. Если так, то единственный способ для Соболева выбраться — убить Ибрагима, Али и всех, кто с ними связан. И даже это не избавит от проблем с законом, Ибрагима не будет, значит, отдуваться придётся ему. Дела… и что я ему скажу? Что мне не открыли? В своих мыслях сажусь на заднее сиденье такси и оно резво трогается с места, быстро набирая скорость. «Псих какой-то» — ворчу мысленно и смотрю на водителя, моментально покрываясь гусиной кожей. За рулём сидит Анисимов.