— Сигурд, — представился он, когда я вошла в комнату и села на колченогую табуретку возле его кровати. — Меня зовут Сигурд Раньерк! Кивнула, кусая губы. — Ну раз так, то раздевайся, Сигурд! — заявила ему. Затем, увидев его удивленное лицо, со вздохом пояснила: — Мне надо осмотреть на твои раны. Но если ты не сможешь сделать это сам, мы тебе поможем. — Надеюсь, это будешь ты? — спросил он игриво. Но явно переигрывал, потому что я видела насколько бледным было его лицо. Качнула головой, сказав, что его надежды совершенно беспочвенны, и это сделает пришедший по моей просьбе Олафа. Сигурд взглянул на моего повара, затем, поморщившись, заявил, что сделает все сам. И уже очень скоро, в очередной раз призвав здравый смысл, я попыталась определить, которые из ран нужно зашить, а что зарастает само по себе, и можно просто обработать и перебинтовать, нанеся лечебную мазь, которую дала мне Мария. При этом старалась не пялиться на прекрасно развитое, мускулистое мужское тело, украшенное татуировками и надписями на незнакомом для Лорейн Дюваль языке. Изморец был хорош, что уж тут душой кривить! А вот две раны — на груди и на бедре — не слишком. Глубокие и все еще кровоточащие. Правда, медиком я не была от слова «совсем», но все равно понимала, что если ничего с ними не сделать, то очень скоро первый гость с моего вступления во владение «Сквозняка» может превратиться в первый же мой труп. — Лорейн, — опомнившись, сказала ему. Затем себя поправила: — Лорейн Дюваль, хозяйка таверны! — Спасибо тебе, Лорейн! — отозвался Сигурд. — Никогда не забуду твоей доброты! — и тут же потянулся к моей бутылке с выпивкой. Но я не дала, сказав, что выпивка здесь в лечебных целях. Мне нужно продезен… Проде… Неожиданно поняла, что такого слова в языке этого мира не существует. Они ничего не знали про дезинфекцию, пользуясь в особо сложных случаях магией. Своей же магией я могла разве что кого-нибудь подпалить, поэтому, налив бренди в относительно чистый стакан, бросила туда иглу, а потом для верности засунула еще и нить. Может, Сигурд и умрет в скором времени — от потери крови или же его все-таки прикончат Лилии, — но уж точно не от заражения, занесенного моей иглой!.. Потому что я все-таки собиралась это сделать. Это почти то же самое, сказала я себе, что мы проходили в школе на домоводстве, или же как справиться с прорехой в кармане. С первого раза вдела нить в иглу, затем посмотрела на Сигурда. — А вот сейчас будет больно! — сообщила ему. — Конечно же, было бы куда лучше, если бы ты отключился… Но он находился в сознании, поэтому, украдкой вздохнув, я взяла бутылку, плеснула ее содержимое на тряпицу, после чего аккуратно протерла самую страшную из его ран. Сперва эту, затем другую, решив, что с остальными, что поменьше, я разберусь позже. — Для дезинфекции, — пояснила шипевшему от боли и ругавшемуся на незнакомом языке мужчине. — Не знаю, кто это твоя Дезинфекция, — произнес он, — но если я ее найду, то ее ждет мучительная смерть! — Дальше будет только хуже, — пообещала ему. — И вот еще, прикройся, — потому что, дернувшись, он скинул с себя одеяло, и я… гм… полюбовалась на его отсутствующее нижнее белье. Потому что штаны он снял по моей просьбе, и, так сказать, причинное место меня порядком отвлекало. Но накидывать на себя одеяло Сигурд не спешил, поэтому я предупредила: — Мало ли, ошибусь и пришью одно к другому, — и продемонстрировала ему иглу. Изморец тут же поспешно прикрылся. — Выпей! — посоветовала ему, отдав бутылку. Затем потянулась к его бедру, решив, что раз уж шить, то шить! И я зашила. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍4.6 Ну, как смогла, так и зашила. Закончила, чувствуя себя близкой к обмороку. Зато раненный изморец приговорил всю бутылку, приказал принести ему еще одну, после чего начал петь песни на чужом, отрывистом языке и попытался меня лапать. На это я, выловив чужую руку у себя из-под юбки, подумала, что лечение, несомненно, прошло успешно, и больной будет жить. — Руку убери! — приказала ему, потому что Сигурд так и норовил погладить меня по ноге, с каждой попыткой забираясь все выше и выше. Затем добавила: — И больше никогда так не делай! Иначе заснешь, а я, как и обещала, пришью твое хозяйство одно к другому. На это он послушно вытащил руку, а я встала, посоветовав ему выспаться, а затем выразила надежду, что в ближайшие часы его не придут еще раз убивать, потому что мне тоже не помешало бы немного отдохнуть. Я буквально валилась с ног от усталости. И нет, сказала ему, спать я буду одна, в своей комнате, а ему не стоит забывать о моей «волшебной» игле и не менее волшебном арбалете моего управляющего. Поэтому в гости я его не жду. — Я скоро уйду, — посерьезнев, неожиданно произнес Сигурд, — но никогда не забуду твоей доброты и смелости, Лорейн Дюваль! Ты спасла мне жизнь. На это я пожала плечами, заявив, что «Сквозняк» сам по себе вполне гостеприимное место, так что добро пожаловать к нам в гости, когда все закончится. Обогреем, накормим, напоим. Если, конечно, есть деньги. Нет, за мое лечение платить ничего не нужно. Он был моим первым пациентом, так что я рада потренироваться. А вот за выпитую бутылку и разбитое окно рассчитаться не помешает — но пусть он все решает с Леннартом. После чего вышла, оставив его одного. В обеденном зале я уставилась на Олафа и Леннарта, приканчивающих очередную бутылку, и на недовольную Эмилию, поглядывающую на своего мужа исподлобья. Заявила ей, что их комната еще какие-то время будет занята, — раненному надо отлежаться, — так что на эту ночь им стоит выбрать одну из свободных. А завтра… Завтра будет новый день, и мы во всем разберемся! Затем посмотрела на мужчин, которые тут же дружно отозвались, что дверь и ставни они починили, а к стекольщикам можно будет наведаться только утром. Так что мой приказ выполнен, госпожа Дюваль!.. Кивнув, стала подниматься по лестнице, размышляя о том, что неплохо бы поставить свечку и возблагодарить Святую Эрдину за то, что мы с Анаис все еще живы, а еще попросить у Нее, чтобы чудовищная ночь поскорее закончилась, и снова взошли два солнца — Иртэ и Врон. Замерла, внезапно осознав, что думаю совсем как Лорейн Дюваль — потому что подобные мысли для меня были совсем уж чужеродными. Выходило… Попав в этот мир, наши с Лорейн воспоминания переплелись, и она вовсе не исчезла безвозвратно, как мне казалось до этого, когда я брела по улицам Виллерена. Во мне все еще оставалась часть леди де Эрве. Вернее, под воздействием ее я изменилась, став немного другой. Нет, не Лорейн Дюваль, но уже и не Марьяной Вороновой. Правда, меня это странным образом нисколько не пугало. Пожав плечами, продолжила подниматься по ступеням, но снова остановилась. Перегнувшись через перила, сказала мужчинам, чтобы будили меня только в самом крайнем случае. Например, если в «Сквозняке» снова начнут кого-то убивать — тогда да, будить меня можно. Во всех остальных случаях пусть разбираются сами. Наконец, добралась до нашей с Анаис комнаты. Дочь спала, разметавшись по покрывалу. Подойдя, я прикоснулась к ее лбу губами и снова вздохнула. Правда, на этот раз с явным облегчением, потому что мне показалось, будто бы жар спал. Вскоре я тоже скинула платье — нашла, где оно расшнуровывалось, — хотя для этого пришлось порядком повозиться. Оставшись в одной сорочке, поплескала в лицо водой из оставленного возле умывальника тазика. Затем отыскала маленькое зеркальце, но в полумраке комнаты так и не смогла ничего в нем разглядеть. Можно, конечно, было взять свечу и заняться пристальным изучением новой себя, таращась в зеркало в полумраке, но я решила, что во всем разберусь завтра. Наступит утро, и я непременно узнаю, как выглядит настоящая Лорейн Дюваль. Сейчас мне нужно немного отдохнуть. Задула свечи, оставив только одну, возле самой кровати, и уже очень скоро нырнула под чужое покрывало. Конечно, постельное белье в комнате Джона Грехема оставляло желать лучшего, но разве это проблема после того, что мы пережили с Анаис?! Задув последнюю свечу, прижала к себе дочь. Сонная Анаис протянула ко мне руки, безошибочно отыскав на моей шее золотой ключик. Повертела его, затем сжала в кулачке и снова скользнула в мир грез. Да и я не стала от нее отставать, почти сразу же провалившись в сон. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 5 Глава 5 Проснулась я от того, что кто-то на меня смотрел. И этот самый взгляд моментально разогнал последние остатки сна, а в голову полезли воспоминания о вчерашнем дне, похожем то ли на триллер, то ли на фильм ужасов. Правда, в этом «фильме» все-таки присутствовала любовная линия. Только вот любовь оказалась к собственному ребенку, потому что все встреченные мужчины оставили меня равнодушными.