Мы заказали кучу гирос, соус дзадзики, тарелку костей для Гренделя и вкусные фруктовые напитки с розовыми пузыриками. Даже с моим обостренным обонянием оборотня я понятия не имела, из чего они были сделаны. Мы обе решили — лучше не спрашивать. Наш полицейский эскорт: пожилая женщина и мужчина лет двадцати, разместились через всю комнату у окна. Ну, хотя бы сейчас, у нас будет конфиденциальность. Я достала изображение кинжала из папки и подтолкнула к ней. — Древний нож. Она задумалась на мгновение. — Не годится для боя. — Рафаэль считает, что это для церемонии. Она кивнула. — Это клык. — Что? — Клык. — Она развернула картинку ко мне. — Может быть, волка. Вот, посмотри. . Кейт наклонилась и приподняла верхнюю губу Гренделя, обнажив его огромные зубы. — Точно такой же. Она права. Нож имел форму клыка. — Как я об этом не подумала? Она вытерла руки тканевой салфеткой. — Я бы тоже не увидела связи, если бы вчера вечером Кэрран не накормил Гренделя свиной отбивной. Этот дурачок слопал мясо, а в десне застрял осколок кости. Мне пришлось вытаскивать его оттуда и вблизи рассмотреть собачьи зубы. Кажется, я не могу убедить Царя Зверей, что давать этому псу свиные отбивные — плохая затея. Он утверждает, что волки же едят кабанов. А я говорю ему, что у волков никогда не было кабана, нарубленного на отбивные, из-за чего кости получаются очень острыми. Я пересказала ей всю историю, не жалея подробностей. Глаза Кейт становились все шире и шире по мере повествования. — И вот мы здесь, — закончила я. — Значит, место пахло жасмином и миррой? Я кивнула. Кейт надолго задумалась. — Ты упомянула, что миллионера зовут Анапа? Я снова кивнула. — Я проверила. Так называется какой-то городок на берегу Черного моря в России. — Это также упоминается на табличках в Телль-эль-Амарне, — сказала она. — В конце 1880-х годов на месте старого египетского города были найдены глиняные таблички. Они датируются четырнадцатым веком до нашей эры. Вероятно, находки являлись частью какого-то царского архива, потому что по большей части в них содержалась переписка фараонов с правителями других государств. — Откуда ты вообще все это знаешь? — Большинство табличек из Палестины и Вавилона, — сказала она. — Это было частью моего обязательного образования. Так или иначе, таблички написаны на аккадском, и там упоминается имя «Бел Анапа». «Бел» на аккадском означает «господин» или «повелитель», аналогично семитскому «Баал». — Как демон Баал? Кейт поморщилась. — Да. У них было принято, что только жрецам разрешается произносить имя бога, поэтому они просто называли своих богов «Баал». Подобно тому, как христиане используют слово «Господь» сейчас. Поэтому некоторые греки, в конечном итоге, подумали, что «Бел» или «Баал» означает какого-то конкретного бога, но это не так: Бел Мардук, Бел Адад, Бел Анапа и так далее. Превосходно. — И какой бог Анапа? — Греки называли его Анубисом, Богом мертвых. Во дела. — Тот, который с головой шакала? — спросила я, задирая руки над головой, чтобы изобразить уши. Кейт кивнула. Да уж. Ни к одному богу, к которому привязывают такие термины, как «мертвый», нельзя относиться легкомысленно. Аид, Хель — никто из них не был милым щеночком. — Он не может быть богом, — возразила я. — Для богов в мире недостаточно магии. Мы это уже проходили. — Боги питались верой своих идолопоклонников, как машины бензином. В тот момент, когда магия исчезала, поток веры в них прерывался, и боги дематериализовались. — Он может просто использует это имя, — предположила Кейт. — Или является потомком бога. Я уставилась на нее в недоумении. — Сайман — внук божества, — объяснила Кейт. — Анапа тоже может быть. Я вспомнила кабинет в особняке Анапы. Этот потусторонний офис не мог создать ни один человеческий разум. — Как ты думаешь, нож мог быть сделан по образу его клыков? — Возможно. — А у Анубиса были какие-то животные-помощники? — Спросила я. — Например, что-то около пяти футов ростом с челюстями крокодила и. . — Телом льва? С гривой? — спросила Кейт. Проклятье. — Допустим. Рассказывай все как есть. — Демон Амат, Поглотитель смерти, Пожиратель сердец, Разрушитель душ. Я закрыла лицо руками. — Предположительно, получив душу недавно умершего, Анубис взвешивал сердце против пера Маат, Богини Истины. Если сердце оказывалось тяжелее — оно не чисто, и демон Амат получал восхитительное угощение. Душа не отправлялась к Осирису, не получала бессмертия и, как правило, никаких тебе «штрафных» двух сотен долларов. Вместо этого она была обречена на вечную неупокоенность. — Кейт покосилась на меня. — Дай угадаю, ты уничтожила Пожирателя душ? — Ага. А поскольку он охранял Анапу. . — Она. — Кейт отпила свой напиток. — Амат — демоница? — Ага. Я вздохнула. — Ну, в любом случае, мы выяснили, что Анапа определенно использует не просто имя. И, если Анапа являлся Анубисом, это означало, что я официально разозлила божество. Мне раньше не доводилось делать ничего подобного. Я постучала по изображению ножа. — Это может быть египетский нож. Между Древним Критом и Древним Египтом осуществлялась торговля. Даже я знаю это. — Он так же может быть греческим, — предположила Кейт. — Поклонение Анубису по факту распространилось и до Греции, и до Рима. — Итак, я имею дело с тем или иным проявлением Анубиса, возможно, египетским ножом и змеями. Множеством змей: змеелюди, гадюки, летающие змеи. . и русским посохом со змеиной головой. Как все это может быть связано? Мы уставились друг на друга. — Понятия не имею, — сказала Кейт. — Но звучит нехорошо. Принесли наши гирос. Кейт подтолкнула тарелку ко мне. — Тебе надо поесть. — А что? — С тех пор, как я видела тебя в последний раз, ты похудела как минимум на десять фунтов. — Я становлюсь по-модному стройной и без всяких упражнений, — сказала я ей. — «Последний раз» — это три дня назад. Ты не постройнела, а истощала. Ешь эту чертову еду.