Мерси зажмурила глаза и не позволяла распахнуться. Она знала, что глаза Хантер были открыты, потому что каждый Великий Праздник вплоть до сегодняшней ночи они практиковали ритуал за пределами пентаграммы, наблюдая, как их мать-ведьма использует энергию земли и направляет ее, чтобы закрыть врата. Хантер никогда не закрывала глаза и смотрела на дерево, а Мерси предпочитала представлять врата в своем воображении. – Когда найдете образ ворот, потянись к земле сквозь свои тела и найдите там лей-линии, разглядите их. Какого цвета твоя линия, Мерси? – Зеленая! – произнесла Мерси, не открывая глаз. – Какого цвета твоя линия, Хантер? – Темно-синяя! – ответила Хантер. – И моя серебристо-серая, как глаза Афины. Проведите энергетическую линию вверх по телу и вытолкните ее через центр лба, чтобы она, словно маяк, освещала врата, сокрытые внутри дерева. Если врата кажутся открытыми, они закроются. Если врата кажутся шаткими, они укрепятся. Если врата кажутся маленькими, они будут расти, и расти, и расти, пока не достигнут такой мощи, и ничто не сможет пробраться сквозь них. Мерси представила, как через землю в ее тело проникает сияющий зеленый луч света, тянется вдоль позвоночника, вырываясь наружу через третий глаз в центре лба. Но ничего не произошло. Мерси чувствовала пульсирующую силу лей-линий, как обычно. Даже ощущала, как энергия тянется к ней, но – вместо того чтобы наполнять ее тело пульсирующей силой – луч напоминал садовый шланг с изломами, и слабые струйки энергии поднимались по ее спине и согревали теплом, будто кто-то прижимал руку к ее пояснице. Она крепче сжала веки и сосредоточилась на манящей энергии. Глубоко вдохнув, воззвала к своей богине: «Фрейя, моя богиня, помоги мне. Дай мне сил. Позволь направлять энергию твоей земли». Мерси почувствовала, как тепло вдоль позвоночника растеклось, но прилива энергии не случилось, ни единого импульса. Пульсация лей-линий сменилась чем-то холодным, странным, неправильным. Внезапно Зена зашипела и зарычала – гортанный, опасный звук, источником которого сложно было представить милую и надоедливую кошечку, которую Мерси знала всю свою жизнь. Хантер ахнула и закричала: – О! Тюр! Нет! Мерси открыла глаза. Хантер сидела рядом с ней. Они сидели лицом к дереву, а их мать, скрестив ноги, расположилась напротив них. Рядом с Эбигейл Зена также развернулась лицом к дереву. Спина огромной кошки выгнулась, а ушки с кисточками прижались к голове: и она продолжала неистово рычать. С могучего ствола дерева капало что-то отвратительное – черное, грязное и густое. Центр ствола задрожал, словно лошадь пыталась смахнуть стаю кусачих мух, но это был не скакун. Сквозь темноту пробилась морда и приняла ясные очертания: расплавленный воск затвердел, ворвавшись в этот мир. Красные глаза прорвались сквозь содрогающуюся кору. Существо было необъятных размеров: мощная мускулатура, спутанная шерсть и лапы. Дыхание сопровождалось частыми вдохами, пока оно протаскивало свое тело через поврежденную сердцевину дерева. Зловонный смрад достиг Мерси – одурманивающий от серы и гнили. Мерси почувствовала привкус желчи во рту: ее затошнило от отвращения и страха. Создание посмотрело прямо на них и зарычало, оскалив длинные острые зубы. Глава пятая Эбигейл вскочила на ноги. – Бегите! – закричала она и толкнула дочерей в темноту открытого поля. Ноги Хантер приковало к земле. Движения матери лишь довели ее до головокружения, но не сдвинули с места. Это было нереально. Ничего из этого не происходило. Черная, словно кожа тюленя, жидкость хлынула из дерева и забрызгала шелковистую спутанную шкуру гигантского волка, прокладывающего себе путь в их мир. Он то появлялся, то пропадал из поля зрения, пытаясь удержаться в новой реальности. Его когти оставляли на земле борозды. Зверь скалил зубы и рычал, принюхиваясь влажным носом. Это был словно ночной кошмар, и шестнадцать лет переживаний выплеснулись из подсознания Хантер, воплотившись в эту выдуманную версию грядущих событий. Хантер потянулась к Мерси. В любом кошмаре она могла ухватиться за сестру или разбудить себя. Ее пальцы встретили пустоту. Ничего, кроме весеннего воздуха и гортанных стонов рвущегося на свободу зверя. Хантер обернулась. Ветерок колыхал юбку платья цвета слоновой кости Мерси, когда она, последовав указаниям матери, бежала вперед. Но Мерси не могла бросить ее. Такого никогда не случалось. Ни во снах Хантер, ни тем более в кошмарах. Оглянувшись, Мерси резко остановилась. – Хантер! – пронзительно закричала она и устремила взгляд огромных округлившихся глаз, наводненных ужасом, на сестру. Происходящее было слишком реалистичным. Хантер ощутила за своей спиной монстра. Почувствовала, как сгущается затхлый воздух; услышала, как хлюпает потусторонняя жидкость, пока неземное творение прорывается в человеческий мир. Она не могла отвернуться, не могла заставить себя двигаться. Ритуал должен был пройти мирно и сказочно, стать началом долгих лет счастья и света. Что такого она сделала, чтобы заслужить нечто подобное? – Убирайся, мерзкое чудовище! – прорычала мать сквозь ритмичное потрескивание заряженного ночного воздуха. Хантер слышала, как тяжелые шаги зверя давят гнилые яблоки и с шумом ударяются о землю. Она резко развернулась, чувствуя, как пульс гулко отдается в ушах. Эбигейл схватила белую свечу и подняла ее в воздух. – Афина, я взываю к тебе! – Волк затаился, прижав свои уши к влажной шерсти. – Дай мне силы в этой битве! – В движениях шелестящего ветра Эбигейл зажгла спичку. Она оставляла за собой шлейф мерцающего оранжевого света, который прорвался сквозь черное небо и, словно разорвав страницу, озарил все пространство своим сиянием. Магия услышала призыв Эбигейл, но Афина не появилась. Силуэт зверя замелькал, пока его взгляд метался от дерева к пылающей дуге и возвращался к Эбигейл. Чудище оскалило смоченные слюной зубы и понеслось вперед, когда ведьма из рода Гуд поднесла горящую спичку к фитилю свечи. Женщина обхватила ее двумя руками, держа его перед собой. – Афина! Я взываю к тебе, моя богиня, моя защитница! – Пламя взметнулось к небу, осветив небольшое пространство на земле. Верхняя губа волка завибрировала от рычания, и зверь бросился в сторону Эбигейл. Он мелькал то в одном, то в другом месте, а его гигантская лапа ударила женщину, отшвырнув ее в сторону. Она стукнулась о землю и обмякла, словно тряпичная кукла. Хантер потянулась к ней руками, и крики задушили нити страха, сковывающие шею. – Убирайся! – все-таки смогла выдавить она, когда создание ткнулось в Эбигейл мордой неимоверных размеров. Уши зверя дернулись в сторону звука. Он поднял свою массивную голову и выпустил струю воздуха, пропитанного слизью. Во рту у Хантер пересохло, язык превратился в неподвижную склизкую субстанцию, спрятанную за зубами. Пасть волка искривилась. Магический свет окрасил его зубы в сверкающий оранжевый, когда он переступил через Эбигейл и бросился на Хантер. Где-то позади Хантер шлепали по земле босые ноги Мерси, пока она пыталась убежать от монстра. Хантер споткнулась об опавшие яблоки. Ее руки взлетели в воздух, ноги разъехались, и она рухнула на траву. Зверь бросился вперед, и Мерси обхватила сестру за грудь, спрятавшись за спиной. Хантер зажмурила веки и выставила руки перед собой. Для них обеих настал конец. Из горла вырвался всхлип, когда горячее, зловонное дыхание откинуло назад прядь упавших на щеку волос. Клыки вонзились прямо в предплечье Хантер. Острая, жгучая боль сдавила легкие. По зубам монстра сочилась горячая и влажная кровь, пока они погружались в плоть девушки. Грудь Мерси сотрясалась от дрожи, прижимаясь к спине близняшки, она выкрикивала какие-то слова, но отдающий в ушах пульс Хантер превращал их в шепот. Зена оказалась рядом в то же мгновение. С ревом бросилась на зверя. Ее вопль расколол ночь, когда она прыгнула на морду волка и вонзила свои когти в его кожеподобную морду. С рыком, от которого у Хантер затряслись поджилки, монстр отпустил руку девушки и с возмущением отпрянул назад. Он замотал головой из стороны в сторону. Зена слетела с его лица. Перекувыркнувшись в воздухе, она ударилась о ветку дерева и приземлилась на траву с истошным воплем. Волк вновь устремился в сторону Хантер и ее сестры. Он возвращался, чтобы закончить свое дело и прервать родовую линию семьи Гуд, прежде чем новое поколение вступит в свои права. Душераздирающий крик пронзил ночь. Волк задрал голову и повернулся в сторону магического разлома, горящего посреди черного неба. Хантер стиснула ладонь Мерси, когда холодный весенний воздух стал горячим и осязаемым. Раздался еще один пронзительный вопль, и разлом стал еще шире. Сквозь который просочился филин, его перья были такого же мерцающего оранжевого оттенка, как и дорога в потусторонний мир. Массивные крылья порхали в воздухе, когда птица бросилась на волка. Когти вонзились в плоть зверя, и кровь хлынула из спины. Филин покружил над Хантер и Мерси и, издав очередной крик, приземлился на землю рядом с матерью близнецов. Кровь сочилась из ран волка, пока он поворачивался, выслеживая птицу. Филин подскочил к Эбигейл, поднял клюв к нему и пронзительно завыл. Из разлома в ночном небе появилась огненная молния и поразила грудь Эбигейл. В одну секунду ее тело поглотили оранжевые языки пламени. Волк затих, когда Эбигейл поднялась на ноги, а филин устроился на ее плече. – Фенрир[7]! – Неизвестный голос наложился на тембр Эбигейл, и в ее в руке вспыхнуло горящее копье. – Этот мир тебе не принадлежит! С рычанием Фенрир стряхнул кровь со своей шкуры и устремился в сторону Эбигейл, игнорируя сестер. Эбигейл, благословленная огненными и потусторонними силами своей богини, направилась к древнему яблоневому дереву, возросшему из магии Скандинавского Подземного царства. Мерси помогла Хантер встать на ноги и, стиснув руку сестры в своей ладони, потянула ее в сторону Зены. Кошка вилась возле ног девушек, уводя их подальше от матери и волка, который вырвался из своего мира и не мог удержаться в их, попеременно мерцая. Мерси отпустила руку Хантер и, подхватив Зену, бросилась бежать. На этот раз Хантер поддержала порыв сестры. Ее легкие горели, пока она большими вдохами глотала заряженный магией воздух. – Я изгоняю тебя обратно в Подземное царство! – Голос Эбигейл раздавался словно гром в ночном небе. Он врезался в спину Хантер, и она обернулась в тот самый момент, когда ее мать метнула копье. Оно угодило в плечо волка и отбросило его к дереву. Фенрир мерцал, борясь за свою свободу. Завывал, брыкался и царапался, но острие пронзило волка насквозь, пригвоздив к стволу дерева. Дурное предчувствие сковало желудок Хантер. Она оставила Мерси и Зену и устремилась обратно. Воздух покинул ее легкие, когда она, замедлив шаг, остановилась рядом с матерью. Теперь она могла все разглядеть. Глубокую рану на виске Эбигейл. Как подобно мокрой одежде, развешанной на веревке, свисала кожа. Афина подпитывала ее, помогала устоять на ногах, но мать Хантер больше не принадлежала этому миру. – Хантер! – Голос Афины затмил собой Эбигейл, отчего по задней части шеи поползли мурашки. – Что-то не так с вратами! Не жди солнцестояния, чтобы исправить их. Обещай мне! Хантер моргнула сквозь подступающие слезы. – Я обещаю! Эбигейл взглянула на пригвожденного к яблоне волка, силуэт которого продолжал мерцать под угрозой смерти. Затем она повернулась и посмотрела мимо Хантер на Мерси, споткнувшуюся о Зену, которая изо всех сил старалась удержать девушку на безопасном расстоянии. – Позаботься о своей сестре, – произнесла Эбигейл. – Вы будете нужны друг другу сильнее, чем когда-либо. Хантер закричала, когда Фенрир ухватил развевающуюся юбку платья Эбигейл и потянул ее к себе. Зверь разорвал одежду Эбигейл. Его зубы вонзились в спину, и ткань окрасилась в алый цвет. Филин пронзительно завыл, а Эбигейл, обернувшись к Фенриру, приложила свои ладони к косматой шерсти зверя. Он вспыхнул как сухая щепка. Боевой клич Афины заглушил крики Эбигейл, и пламя поглотило мать Хантер вместе с монстром. Колени Хантер подкосились, и она рухнула на землю, – пламя погасло, и разлом в небе исчез так же быстро, как и появился. Слезы обжигали щеки Хантер, из ее разодранного предплечья сочилась кровь. Теперь она просто будет окроплять землю, пока время в этом мире не закончилось. Хантер не могла издать ни звука, Зена с рычанием кружила вокруг обугленных останков женщины, которая привнесла так много света в этот мир. От Фенрира, так и не закрепившегося в этом мире, не осталось и следа. Мерси бросилась к дереву, на котором не осталось ни единого напоминания об их потере. Подбородок Хантер дрожал, пока девушка наблюдала, как ее сестра сползает по стволу в траву рядом с прахом матери. Может быть, они останутся на поляне у подножия яблони и позволят нежному иллинойскому ветру стереть их с лица Земли. Глава шестая Шериф Дирборн поднес к губам термокружку с символикой «Чикагских медведей» и подул в округлый вырез на оранжевой крышке, прежде чем сделать глоток. Лесной орех. Любимый вкус Дирборна. Он причмокнул губами, подул в темно-синюю кружку, остужая напиток, и отпил еще немного. Триш добавила лишний пакетик сахара, хотя прекрасно знала, что он пытается сократить потребление сладкого. Он оставил кружку с кофе, приближаясь к последнему светофору Гудвилля. Красный свет окрасил капот его бело-золотой патрульной машины в бледно-малиновый оттенок. Толстые огрубевшие пальцы забарабанили по рулю в ожидании зеленого сигнала. Дирборн заметил всего несколько проезжающих мимо машин во время своего ночного патрулирования. Машины, переполненные подростками, с опущенными стеклами, из которых высовывались пассажиры, одаривая шерифа большими, глупыми и, если быть честным, откровенно пьяными улыбками. Водители же были сосредоточены на дороге, а остальное их не касалось. Шериф не имел привычки задерживать детей за то, что они ведут себя как дети. Для этого были родители.