Цепкая, настырная опека компаньонки наверняка приносила мисс Саттон одно раздражение. Раз заставить ее ревновать не удалось, может, удастся вызвать зависть? – Что же в этом такого? – возразила Уинифред. – Неужели вам представляется удивительным, что женщина может работать? Нет, разумеется, девушке вашего положения… Она попала в самую точку – почти испугавшись собственных слов, мисс Саттон побледнела и стиснула ручку парасоля. – Нет, ч-что вы! Я в-вовсе не это имела в виду, мисс… – Оукс. – Мисс Оукс. Это вовсе не удивительно. Разумеется, женщина может работать! Вы, д-должно быть, его учительница? Я говорила Теодору, что он зря б-бросил занятия музыкой! – Нет. Я личный секретарь мистера Дарлинга, – соврала Уинифред. – Секретарь? Его секретарь? – Будто решив, что Уинифред не догадалась, о ком идет речь, Эвелин указала на Дарлинга: – Т-теодора? Юноша беспокойно зашевелился в кресле. – Мне по карману нанять себе секретаря, если ты об этом. Мисс Саттон пришла в неописуемый восторг. Она даже немного привстала с кресла, словно возбужденный ребенок. – Мисс Оукс, это же п-просто замечательно! – Прошу прощения? – Можно считать, это исторический п-прецедент! Вы хоть п-представляете себе, что это означает для прав женщин Англии? Да что там – для п-прав женщин всего мира! Что, черт побери, она несет? – Разумеется, – подтвердила Уинифред и натянуто улыбнулась. – Права женщин… важны. – Еще бы, – с важным видом вставил юноша. – Если вы спросите меня, они просто необходимы. – Я и п-подумать не могла! Теперь ясно, почему вы так скрывались! П-первая женщина-секретарь – это кошмарный с-скандал! «Забава для д-джентльмена – смерть для леди», – любит повторять мой отец. – Мисс Саттон мечтательно вздохнула. – Надеюсь, Теодор хорошо вам платит? – Достаточно, чтобы ни от кого не зависеть, – уклончиво ответила Уинифред. Это произвело на Эвелин впечатление. Она замолчала, нервно стиснула ручку парасоля, а потом вдруг выпалила: – Теодор! Как ты думаешь, у т-тебя не найдется должности и д-для меня? Уинифред остолбенела, а Дарлинг, не уловив отчаяния в ее голосе, прыснул со смеху. Быстро сообразив, что Уинифред и Эвелин даже не улыбнулись, юноша подобрался и стер с лица веселье. Глаза его заплясали между девушками. – Прошу прощения… Значит, это была не шутка? – уточнил он и неловко почесал затылок. – Ох… Сожалею, но сейчас вакансий нет. – Может, п-подберешь мне какое-нибудь п-пустячное занятие? – не сдавалась Эвелин. – Я многое умею! К-конечно, может, не уборка и не с-стирка, но… Дарлинг покосился на Уинифред. Та едва заметно покачала головой. – Я… сожалею, – повторил он. Девушка поникла, но вместо жалости Уинифред почувствовала в ее отношении острую, жгучую зависть. Эвелин росла как цветок в парнике, у нее благородное имя, любящие родители, достаток, неземная красота – чего еще можно желать? Простодушный Дарлинг вслух задал вопрос, повисший в воздухе: – Эви, зачем тебе работа? Девушка подняла голову. На нижних ресницах у нее повисли крошечные слезинки. Кончик носа чуть покраснел, но от этого она выглядела только очаровательнее. Услужливый юноша тут же потянулся в нагрудный карман и вынул носовой платок. Уинифред презрительно фыркнула, отведя взгляд. Неужели у нее нет собственного платка? – Я т-тоже хочу независимости, – прошептала Эвелин. – Тоже хочу п-принадлежать самой себе. Приняв от Дарлинга платок, мисс Саттон изящно поднесла его к лицу и промокнула глаза. Светло-рыжие ресницы опустились на щеки и снова порхнули вверх. – В таком случае не выходите замуж, – едко посоветовала Уинифред. – Разве вы имеете недостаток в деньгах? – Нет-нет! Вот т-только… Мой отец спит и видит меня в подвенечном платье, – с горечью пояснила она. – Как-то он наткнулся на слово «старородящая» в газете, и с т-тех пор я навожу на него ужас одним лишь отсутствием обручального кольца. Вечно подсовывает мне к-книжки наподобие «Жены Англии» или «Этикет любви, ухаживаний и б-брака». На пальцах не пересчитать, сколько раз за п-последний год он чуть не обручил меня с кем-нибудь из своих д-друзей! А п-прошлой зимой он запретил мне ехать в Италию, потому что я п-пропустила бы Лондонский сезон. – Я и не представлял, что мистер Саттон так серьезно настроен… – пробормотал Дарлинг. – Тебе же всего двадцать три. Эвелин зловеще рассмеялась. – Ты и п-представить себе не можешь. Когда ты гостил у нас, я избегала оставаться с тобой один на один, а не то мой п-папочка непременно использовал бы это как предлог д-для помолвки. – Надо же! А я-то думал, что просто не нравлюсь тебе. – Да нет! Нравишься, п-просто… – Разве вы сами не хотели выйти за него? – громко вклинилась Уинифред. Еще немного, и Дарлинг точно сделал бы Эвелин предложение. – Что-то не похоже, что вам так уж претит идея замужества. – Честно говоря, мне совсем не х-хочется замуж, мисс Оукс. П-понимаете… – Эвелин взглянула на Дарлинга в поисках поддержки. – Я д-думала, Т-теодор – это мой единственный выход. Выйдя за него, я обрела бы п-практически полную свободу… Ну, п-потому что… – Им было бы легко управлять, – безжалостно закончила за нее Уинифред. Дарлинг выглядел скорее озадаченным, нежели расстроенным, но у Эвелин снова увлажнились глаза. – Так вы полагали, мисс Саттон? – Ну-ну, Эви… – пробормотал юноша с виноватой улыбкой. – Пожалуйста, не плачь. Это… разумное предположение. Не будем делать секрет из того, что я полное ничтожество. – Нет, в-вовсе нет! Эвелин с состраданием посмотрела на Дарлинга. Так смотрят не на человека, в которого влюблены, а на котенка с перебитым хвостом. Отчего-то эта мысль принесла Уинифред огромное облечение. – Т-ты замечательный, в-вот что я имела в виду. Я избавилась бы от к-контроля своего отца. И от п-противной, назойливой мисс Хаббард! Вечно следует за мной п-повсюду! Т-ты избавил бы меня от необходимости в-выходить замуж… ну, за ненавистного мне ч-человека. Уинифред не могла не признать, что расчет Эвелин был хорош. Как умно – затащить Дарлинга под венец, зная, что она сможет держать его под каблуком и распоряжаться собой как душе угодно, фактически будучи замужем! Эвелин могла оказаться весьма полезной, если направить ее энтузиазм и рассудительность в нужное русло. Ей нужна работа, а им – надежный человек, знающий, по каким правилам играет высший свет. – Мисс Саттон, я думаю, у мистера Дарлинга все-таки есть что вам предложить, – поколебавшись, произнесла Уинифред. Девушка вскинула голову, и круто завитые кудряшки у ее шеи подпрыгнули. – П-правда? – Правда? – переспросил Дарлинг. – Признаться, я уже запутался. – Нам пригодился бы человек, имеющий связи в обществе и знающий, как ими разумно распорядиться. Конечно, если этот человек сумеет держать рот на замке. – Я сумею! – выдохнула Эвелин. – К-конечно, сумею! – Я не преувеличиваю, мисс Саттон. Вы будете обязаны молчать обо всем, что знаете. Даже если наши мотивы покажутся вам сомнительными. – Сомнительными? – эхом откликнулась она. – Я думала, вы п-помогаете Теодору распоряжаться финансами. Немыслимо! У нее хватает наглости задавать вопросы! – Что-то вы чересчур разборчивы для женщины, которой позарез нужна работа, – сердито заметила Уинифред. – Мотив вовсе не сомнительный! – поспешно добавил Дарлинг. – Мы просто хотим расстроить планы одного очень плохого человека. Слова юноши явно не прибавили Эвелин уверенности, и тогда Уинифред как бы невзначай обронила: – Разумеется, в случае достижения договоренности мы могли бы пойти на уступки. К примеру, вашему отцу пока что не обязательно знать, что ухаживания мистера Дарлинга – не более чем фикция. – Я доверяю Теодору, – медленно проговорила Эвелин. – Он никогда не стал бы толкать меня на п-поступки, угрожающие моей репутации и чести. – Ни за что на свете, – серьезно подтвердил юноша, и девушка повернулась к нему: – Тогда я согласна. Если будешь д-делать вид, что собираешься сделать мне п-предложение до того времени, как я п-подыщу себе жениха, т-то я буду хранить в-ваши секреты, словно свои собственные. И помогу вам всем, чем только смогу. Даю слово. Последние слова она произнесла с необычайной твердостью, ни разу не заикнувшись. – Нам не помешает лишняя пара рук, – послушно согласился Дарлинг. – Особенно таких прекрасных, как твои. Подпишем контракт? Уинифред, не позовете ли вы Лауру? Уинифред невольно бросила взгляд на ладони мисс Саттон. У нее были мягкие полные руки, не знающие труда и не привыкшие держать в руках ничего тяжелее иголки. Такая ли невеста нужна Дарлингу – дерзкая, но изнеженная? Беспомощная, но готовая бороться за свои права? Не в силах больше глядеть на сияющую от счастья Эвелин, она резко встала. Каждый раз, когда Дарлинг с мисс Саттон обменивались взглядами, в Уинифред поднималась горячая, бессмысленная, нелепая злость. Как она ни старалась подобрать ей причину или рациональное объяснение, их не находилось.