– Удачи! * * * После работы я рухнула в свое кресло. Странный день. Мистер Уоллес усадил меня на кассу. Еще никогда мне не поручали такую работу. Служить уборщицей или гидом по музею было не лучше, но я, по крайней мере, была окружена искусством и черпала из него вдохновение. А сегодня мой взгляд падал только на вестибюль и улицу. Ничего вдохновляющего. Мистер Уоллес слишком открыто меня избегал. Я вошла в учетную запись на компьютере и открыла почтовый ящик. Когда мы с папой находились в разных временных поясах, он обычно присылал мне ответ, пока я спала. Наверняка и теперь письмо ждало меня на почте. «Моей дочери, которая получила свое имя от мамы, потому что у папы не было права голоса. Твоему сердцу не нужно становиться в три раза больше. В два, разве что, но точно не в три. Могу я внести свои поправки и убрать некоторые пункты, чтобы ты точно не перестаралась? Итак, столкнуться со своим страхом (звучит опасно, я не одобряю), влюбиться (я не разрешаю тебе влюбляться до тридцати лет), пережить разбитое сердце (это и вовсе кажется контрпродуктивным, учитывая, что ты пытаешься его вырастить), узнать историю незнакомца (не разговаривай с незнакомцами), увидеть, как жизнь покидает этот мир (того, что видел я, с лихвой хватит на всю семью). Так-то лучше. У тебя останется шесть заданий. Обращайся. Что касается твоего невозможного поручения, посмотрим, существуют ли камни в виде сердец. Спасибо, что держишь меня в курсе. Как дела у мамы? С любовью, тот чувак, которого ты не узнаешь, когда он заявится домой». Я не знала никого, кто мог бы сравниться с папой в искусстве письма. И раз уж большую часть времени папа был моим папой по переписке, переоценить этот навык было сложно. Я села сочинять ответ. Самому сверхзаботливому папочке в мире! Спасибо за твой вклад, но я все-таки не предлагала тебе проголосовать за понравившиеся испытания. Более того, один из тех пунктов, на которые ты наложил вето, уже выполнен. Вчера я встретилась со своим страхом и впервые села на квадроцикл. Скажу сразу, это не тот опыт, который я в ближайшее время захочу повторить, но он определенно того стоил. И я готова поспорить, что сердцевидные камни существуют. Теперь это исключительно вопрос твоей преданности. Мама в порядке. Не так хорошо, как рядом с тобой, но повода для беспокойства нет. Береги себя. Люблю тебя, (оставляю здесь место для имени, за которое ты проголосовал бы). Я кликнула «Отправить», взглянула на список и достала ручку из ящика стола. Напротив «столкнуться со страхом» я нарисовала маленькую галочку и задумалась, можно ли засчитать поездку на квадроцикле еще и как новый опыт. Нет, один опыт – одна галочка, решила я. Никаких поблажек. Мне действительно необходимо, чтобы шалость удалась. Новый опыт подарит новые эмоции и образы, а это материал для новых работ. Никогда прежде я не руководствовалась эмоциями в рисовании и никогда не переступала через себя в поисках новизны – я не жаждала новых впечатлений, мест или навыков. Мне захотелось пересмотреть и другие пункты списка. Пробы через пару дней; вопрос о том, что делать потом, оставался открытым. Хотя было у меня одно плевое дело. И сейчас, кажется, самое время к нему приступить, потому что растянется это, по меньшей мере, на несколько дней. Итак, классика. – Мам! – оповестила я о своем присутствии, переступая порог кухни. – Я пойду в библиотеку. Она оторвала взгляд от своей книги. Я подумала, что моей и без того слишком беспокойной маме лучше бы не читать книг с заголовком «Настоящее преступление». – Посоветуешь что-нибудь классическое? – спросила я. Дедушка крикнул из другой комнаты: – Я прочитал бездну классики! Нужен мой совет? – С тобой никто не разговаривает, старик. Смотри свой «Мэтлок»[12]. Из комнаты донеслось гневное бурчание. – Я не смотрю «Мэтлок». Мама окинула меня разочарованным взглядом, давая понять, что шутка зашла слишком далеко. – Прости за «старика»! – прокричала я. – А за «Мэтлок»? – Не стыдись того, что смотришь сериал о престарелом адвокате, от которого всегда зависит успех дела. Хм, кажется, этот персонаж вполне мог быть списан с тебя. – До пенсии дедушка был практикующим адвокатом, и он ненавидел сравнения с экранными дилетантами. Послышалось что-то невразумительное – наверное, он бормотал ругательства себе под нос. – У меня слишком большой список прочитанного, сложно выделить что-нибудь. – Она указала на гостиную. – И там ты тоже только что сама сожгла все мосты. Кажется, придется справляться самой. – Как насчет читательского? Нам нужен читательский билет. Думаю, тебе придется заполнить какой-нибудь бланк для своей несовершеннолетней дочери. Иначе они вряд ли доверят мне свои книги. – Мое намерение оторвать ее от той книги и выманить из дома было более чем прозрачным, но я не отступала. Мама тут же насупила брови – так отчаянно она пыталась выйти из положения, но не из дома. – Думаю, я там не нужна. У детей же есть свои карточки, верно? Нет, мне незачем идти. – В библиотеке всегда мало людей, мамуль. – Откуда тебе знать? – К тому же она в пяти минутах от дома, – продолжала я. – На машине. – Да, на машине. – Я бы лучше прогулялась. – Знаю. Но прогулка получится долгой. – И я понимала, что такую прогулку мама не осилит. – Все хорошо, мам. Просто ты уже давно не ставила перед собой маленьких испытаний. – Обычно я такого ей не говорила. Обычно я давала ей легко соскочить с крючка. Мне совсем не хотелось ее расстраивать или раздувать костер и так растущей тревоги. Но пока я сидела на квадроцикле, прильнув к спине Купера, я осознала, что трудности, на которые идешь осознанно, окрыляют. Я бы даже сказала, что преодолевать их – настоящее достижение. Она вздохнула. – Я позвоню в библиотеку и узнаю, обязательно ли мне присутствовать. «Будь прокляты телефоны», – подумала я. Такие полезные, что все мои гениальные планы идут коту под хвост. Я достала и свой полезный телефон, чтобы отправить Куперу сообщение: Я: «Иду в библиотеку за классикой. Хочешь со мной?» Он: «Не могу. Семья устроила барбекю и пригласила папиных коллег. Позвони мне с чем-нибудь срочным примерно через час». Я: «С чем срочным?» Он: «С чем ты могла бы обратиться к лучшему другу? Не знаю. Придумаешь что-нибудь». Я: «Уверена, после этого твои родители полюбят меня еще сильнее. Я не буду изображать никакую срочность. Я буду читать «Преступление и наказание». Я просмотрела список литературы, и это название показалось мне самым заманчивым. Он: «Какое преступление ты собираешься совершать?» Я: «Это название книги». Он: «Супер. Возьми и мне. Звучит круто». Я: «Нельзя читать одну и ту же книгу. Нужно выбрать разные, чтобы поделиться потом прочитанным. Получим двойную порцию глубины». Он: «Окей. Тогда, чур, мне «Преступление и наказание». Я: «Ты засранец! Знаешь об этом?» Он: «Да. А теперь мне пора бежать». Я: «Хорошо. Повеселись». Он добавил: «Позвони мне через час». Я: «Нет». Я вернула телефон в карман и подняла глаза как раз в тот момент, когда мама вернулась в кухню. – Отличные новости, – начала она. – Ты можешь завести собственный читательский билет. – Эх. Ну что ж.