Перед глазами Надежды вспыхнула жуткая картина. Пышущий здоровьем тупомордый кретин и Пётр, ее Пётр, у которого еще не всё в порядке с ногами, схватились врукопашную. Надя сорвалась с места. Няня ее остановила: — Постойте, Наденька! Их там уже нет. И полиция была, и «скорая», — сказала Нина Петровна. — А где… А куда… Где Анастасия? — не знала, что делать Надежда. — Анастасия, Наденька, сейчас с Алисой. Полиция возбуждает дело о насилии над ребенком. Надя похолодела. — К-каким насилием? — Венька ударил девочку. — Боже мой! Какой кошмар! За что? — Он, видите ли, вышел из себя. Алиска не очень-то привечает этого Вениамина. Девочка его сторонилась и старалась не общаться. А тут она взяла фломастеры и стала рисовать божью коровку с черными точками, но не красного цвета, а зеленого. Этот дуролом подошел к ней, посмотрел на рисунок и заявил, что зеленых божьих коровок не бывает. Алиска ответила, что любит этих жучков и всё про них знает. Знает, что они бывают и желтенькие, и красные, и даже белые, но это ее собственная божья коровка, и она зеленая. Венька захохотал и сказал: «Ты недоразвитая! Жук не может быть зеленым, он не трава! Давай, перекрашивай!» Короче, прицепился к девчонке, гад! Ну, Алиска, долго не раздумывая, схватила зеленый фломастер и начиркала ему на руке. Тот вызверился и отвесил ей леща, то есть подзатыльник. Алиска заплакала — больно ведь и обидно! А этот недоумок стоит над ребенком и ржет, как конь, радуется. Пётр Олегович услышал плач дочки, пришел в комнату и пустил в ход свою палку — огрел мерзавца что было силы, да не один раз. Вот они и схватились… Я-то всё видела, тоже на крик Алиски прибежала, я и полицию вызвала. И «скорую». Та их обоих и увезла. — Я сейчас же поеду к нему! — сразу же вызвалась Надя. — Адрес дайте, пожалуйста. — Не торопитесь. Сегодня сказали — не тревожить. Завтра навестите! — остановила ее Нина Петровна. Понятно, что ночь Надя провела неспокойно. Весь день она моталась по рабочим делам, а к вечеру заехала в больницу. Первой, с кем она столкнулась, была Анастасия, выходящая из ВИП-палаты. Ясно, что встреча была неприятна для обеих, но они держали хорошую мину при плохой игре. Анастасия скривила свои толстенные губы: — Ты, соседушка… Что припёрлась? Заботу проявлять? Присосалась к моему мужу, как клещ. Небось только деньги его и нужны, даже калекой не побрезговала… Ты думаешь, что Петя тебя любит? Да он… однолюб и всю жизнь меня любил и будет любить. Меня и дочку нашу. Он с тобой побалуется и бросит. Не ты первая, не ты последняя, так бывало, и не раз. Петенька мой — ходок по женской части известный, не обольщайся. Я тебя по дружбе предупреждаю — с Петей тебе ловить нечего — поматросит и бросит. Семья для него всё. Прощай. Не теряй зря время, уйдет — не воротишь… — Она взмахнула маленькой сумочкой на длинном ремешке, манерно повесила ее на плечо и, демонстративно покачивая бедрами, двинулась к выходу по длинному больничному коридору. Надежда посмотрела Анастасии вслед и открыла дверь в палату спецотделения. Петр выглядел очень довольным, несмотря на разбитое лицо и руку в повязке. — Привет. Ты как? Пётр улыбнулся разбитыми губами и поморщился от боли. — Ничего. Даже хорошо. Сегодня счастливый день. Анастасия решила жить в Майами, не затягивая процесс. Она попыталась шантажировать меня Алисой, но я сказал, что подам в суд на нее и ее сожителя. А если они будут под следствием, то Майами и белый морской песочек накроется медным тазом. А мой ребенок ни дня больше не останется в доме, где он подвергается насилию. Мы пришли с Анастасией к общему знаменателю. Она передает Алису под мою полную опеку до поры, когда ребенок сам может выбрать, с кем из родителей ему жить. А я дал ей очень приличные отступные, на которые она может безбедно жить. Надежда села на стул рядом с его кроватью. — Петя, послушай. У меня закончилась командировка. Я возвращаюсь в Санкт-Петербург. Пётр помолчал. Потом сказал: — А день так хорошо начинался… Надежда продолжила: — Ты должен меня понять. Это же работа. Меня ждет новое задание. Меня уже ждут на новом месте. Дома я получу командировочные — и снова в путь. Ну, что ты молчишь? Пётр разжал губы: — А что я могу тебе сказать? Ты уже всё решила. Но мне кажется, что еще должна хорошенько подумать. Обещаешь мне? — Что должна: подумать? — Да. И ты знаешь, какой ответ я хочу услышать. Надежда улыбнулась и встала. — Конечно, я подумаю. Но сейчас мне уже пора. Не сердись. — Она легонько прикоснулась губами к его губам. Пошла, взялась за ручку двери и обернулась к Петру. — Я очень-очень хорошо подумаю, Петя, обещаю… Надя вышла и плотно прикрыла за собой дверь. Рейс Надежды был утренний, и уже с вечера она начала собирать чемодан и сумку. Для Лучика она приобрела заранее и ветеринарное заключение, и билет, и комфортную переноску. Но не успела она собрать и половину вещей, как раздался звонок в дверь. Алиска ворвалась в квартиру, как вихрь и бросилась к котенку. За ней вошла Нина Петровна. Алиска целовала и прижимала к себе пушистый комочек, приговаривая: — Как же я без тебя, кисонька моя? Кис-кис! Надя, не уезжай! Пожалуйста!.. — Слёзки, словно горошинки, катились по ее щечкам. — Девочка моя, ну ты же понимаешь, что рано или поздно это бы случилось. Я предупреждала тебя. Мне надо домой. У меня работа. — Надя присела на корточки около девочки. — Ты не расстраивайся. Ведь ты приедешь ко мне в гости, да? Девочка кивнула. — Ну, вот Ты приедешь, а мы с Лучиком будем тебя ждать. Ты уже большая девочка, всё должна понимать. Мы ведь расстаемся не на всегда. Ты будешь приезжать ко мне в Питер, мы с тобой будем гулять, кататься по Неве и каналам на пароходике, я тебе покажу много-много интересного. Не огорчайся так. — Она вытерла девочке слёзы. — Больше не будешь плакать? Алиса тяжело вздохнула и кивнула. — Ну, вот и хорошо. — Надя встала. — Давайте прощаться. — Она протянула девочке листочек. — Вот мой номер телефона, звони хоть каждый день. — Она повернулась к няне. — Спасибо вам, Нина Петровна, за Алису. Они обнялись. Алиса подарила Наде свои рисунки. Гости вышли за порог, а Надежда продолжила сборы. Но через некоторое время в дверь снова позвонили. На пороге стоял Пётр. — Добрый вечер. Можно зайти? — Конечно. — Надя отступила, пропуская гостя. — Проходи. Я собираюсь, но сейчас поставлю чайник. У меня есть печенье. — Подожди с чаем. У меня важный разговор… Пётр вытащил из кармана бархатную коробочку и открыл ее. На золотом ободке блеснул яркий бриллиант. — Выходи за меня замуж. Надя молчала. Пётр попытался прервать ее молчание. — Что ты молчишь? Тебе нечего мне сказать? Надя подняла на него глаза. — Петя, спасибо. Я очень тронута. Честное слово, мне очень приятно, но… Она снова замолчала. — Что «но»? — занервничал Пётр. — Ты только пойми меня правильно. Я тебя люблю. Да! Я тебя люблю. Но обстоятельства сейчас таковы, что я не могу сразу ответить тебе согласием. Может быть, позже, но не сейчас. — Почему не сейчас? У тебя со мной был просто очередной романчик в командировке? — Зачем ты так? Ты не должен обижаться. У меня много проблем. Работа, мама в Питере… Я не могу так сразу обнадежить тебя, что всё брошу и останусь в Калининграде. — Ты не хочешь быть моей женой, потому что я инвалид. Но, Надя, я богатый инвалид, за это мне многое прощается. — Не говори пошлости. Постарайся меня понять. Ну, пожалуйста, Петя. Я разберусь в своих чувствах и обязательно дам тебе ответ. Твое предложение очень неожиданное, но я должна подумать. Я дам тебе продуманный ответ, окончательный, а не с бухты-барахты. Сейчас в тебе говорят эмоции, но ты успокойся. И ты поймешь меня. Пётр закрыл коробочку и положил в карман. — Я всё понял. Прости. — За что ты просишь прощения? Наш разговор не окончен. — Жизнь покажет, Надя. Она всё расставит по своим местам. Позволь, я завтра отвезу тебя в аэропорт. — Да, конечно! Петенька, не сердись! — И Надя поцеловала Петра, закрывая за ним дверь.