Прямо за церковью виднелись деревья. Вадим быстрыми шагами направился прямиком туда. Ему в нос ударил тот же самый запах, в этот раз он сразу узнал его. Эго был запах жареных каштанов. Прямо рядом с входом в парк стояла большая жаровня, на которой потрескивали темно-коричневые каштаны. Вадим уже не сомневался — Миша где-то здесь. Глава 56. Все возвращается… — Ну вот, Витек, ты опять ко мне с поклоном. А помнишь, как задирался? Мирно надо жить, хлопчик, спокойно. Знаешь, хороший был пролетарский писатель, Горький фамилия. Всегда говорил — «Рожденный ползать, летать не может». А ты, Витек, залетел. — Ну, залетел, залетел, — виновато опустил голову Виктор. — Ты прав. — Значит, просишь оттяжку? — Наливайко выпил рюмочку. — Да, хотя бы до вечера. Не успеем мы все деньги собрать. Мы ж еще только на оценку поставили. Тут такие бюрократы, в этой Франции — хуже, чем у нас. — Верно, слушай, ох, как верно! Бумажки, печати, справки, доверенности. Ох, никогда мне эта волокита не нравилась! Скажи, я проще всегда дело ставил — раз-раз и в дамки! — Да, у тебя все просто было. — Вот, Витек, а ты говоришь… — Что я говорю? — Ну не ты один, все вы говорите «криминализация России», «мафия рвется к власти», «бандиты управляют государством»! Ах, Витя, если бы! Вы нас только пустите, вот тогда порядочек будет — никакой тебе волокиты, никакой бюрократии. — Раз-раз — и в дамки? — усмехнулся Виктор. — Точно. Нет, вы не хотите порядка, вам сраных демократов-партократов подавай! А те и себе не возьмут толком, и вам не дадут. Не, дурак-народ, своего счастья не видит. Ну ничего, научим. Виктор опустил голову. Сколько ему еще сидеть и отвлекать Романа? Сумеет ли Вадька найти пацана? Вот ведь — близнецы. Всегда это Виктору в жизни только мешало. Как бы кто в пример Вадима все время ставил — дескать, такой же, как ты, а другой, лучше. А теперь неожиданным образом это пригодилось. Пока он сидит здесь, Вадим может пацана преспокойно забрать. Правда, если Наливайко не позвонит по телефону. Впрочем, на этот случай тоже придумано кое-что. Но, с другой стороны, сколько ни придумывай — жизнь обязательно сюрприз выкинет. Жизнь, она вообще из сплошных сюрпризов. Ну кто мог подумать, что какой-то учитель истории и его братец-уголовник из Богом забытого Спасска доберутся до клада самого известного в истории пирата! Более того, что остановят испытание ядерной бомбы! Что вернутся героями! И вот те на — какой-то поганый Наливайко теперь все это поставил под большой вопрос! Ну не сюрприз? — А знаешь что, Витек… — Наливайко рассматривал на свет хрустальную рюмочку. — Не дам я тебе отсрочки. Нет, не из вредности. Просто боюсь, что ты опять какую-то фигню выкинешь. Насрешь себе же на голову. Поэтому делаем так — сейчас мои ребята идут с тобой в банк, ты выписываешь чек на предъявителя, они берут денежку и — ариведерчи, Рома. — Да нету же денег, Роман Макарович! — вскочил на ноги Виктор. Вот оно, все расчеты насмарку. — Есть денежки, Витя, я узнавал. Лежат в банке. Много-о-о! — Наливайко откинулся в кресле. — Ты думал, я твою лапшу на своих ушах оставлю? Не-а. Не оставлю. Я ее смахну — вот так. — Роман театральным жестом сбросил со стола хрустальную рюмочку. — И хватит трепаться — вперед! — Никуда я не пойду! — зарычал, вцепившись в кресло, Виктор. Здоровые охранники стали разжимать ему пальцы, но он не отпускал. — Не трудитесь, ребятки, он сам пойдет, добровольно. Сейчас послушает по телефону, как маленький мальчик Миша плачет, что ему отрезают пальчик, и пойдет. «Все! — пронеслось в голове Виктора. — Не успели. Все!» Наливайко потянулся к телефону, огромным желтым ногтем на мизинце набрал номер. Нажал на рычаг, набрал снова. — Занято, — сказал неуверенно. Ну-ка, Петь, Дай мне «Моторолу». «Вот они, сюрпризы, вот они! — стучало в голове Виктора. — Мобильный телефон так просто не отключишь!» Тем же ногтем Наливайко поковырял черную трубочку и приложил ее к уху. — Вовчик, это Роман Макарович. Слушай меня внимательно, Вовчик. Возьми большой-большой, тупой-тупой ножичек и отрежь мальчику Мише пальчик… Виктор зажмурился. Сейчас случится самое страшное. Пират Френсис Дрейк страшно мстит за свои сокровища. Виктор ожидал, что к его уху сейчас прикоснется теплая пластмасса телефона и он услышит истошный детский крик. Но крик раздался не детский. — Что?! Что ты сказал, козел?! — орал Роман Макарович. — Как увез?! Он здесь сидит, прямо передо мной! Ты зенки-то свои пьяные раскрой! Только сейчас Кротов посмотрел на своего врага. А тот на него. До Наливайко, наконец, дошло. Догадался… Он запустил «Мотороллу» в стену и бросился на Виктора с кулаками. — Сука! Урою! Гад! Виктор только выставил вперед ногу. Каблук ботинка попал Наливайко в промежность. Роман согнулся в три погибели, зарычав, как подбитый кабан. Виктор успел увернуться от взмахов над своей головой — охранники его не достали. Но это был только секундный выигрыш. В следующее мгновение Кротов увидел направленный на себя пистолет, успел чудом среагировать, отскочив в сторону, а дальше события наложились одно на другое, как это и бывает в жизни — в общую кучу. Раздалось два почти одновременных выстрела. Но сначала грохнула дверь. Нет, кажется, сначала все же выстрелы, а потом дверь. Впрочем, этого, не могло быть, потому что вторым стрелявшим была Надя. А она не могла стрелять, не ворвавшись в комнату. Значит, все-таки сначала дверь, потом два выстрела. Какой из них был первым — не важно. Важны результаты. Выстрелом Наливайко Виктору пробило плечо и охраннику ногу. А выстрелом Надежды — сытое лицо Наливайко. На нем так и осталось озлобленно-изумленное выражение. Наливайко с корточек кувыркнулся назад и замер на мягком ковре. Но это еще не все звуки. Потому что Надежда кричала. Это не так просто убивать человека, даже такого злодея. Надя кричала дико и пронзительно. Может быть, от ее страшного крика второй охранник свалился на пол, закрывая голову руками и тоже дико крича: — Не стреляй! Не стреляй! Не стреляй! Виктора положили в больницу. Мишку — тоже. Правда, по разным причинам. Но условие было — обоих в одну. Мишка стал приходить к Виктору, которого по-прежнему путал с Вадимом. — Дядя Вадик, ты уколов не бойся, — говорил он. — Это полезные уколы. Один раз больно, зато всю жизнь здоров. Виктор слушал маленького философа и думал: «Господи, какой умный! Как же я с ним? Дурак ведь дураком!» С полицией начались проблемы, но быстро разрешились, как только Фифи вмешалась в дело. Она быстро отыскала адвоката, который за три дня свел все к самому благополучному исходу. Адвокат был чудный. Впрочем, за такие деньги можно было нанять целую армию защитников. Он даже ухитрился послать в Россию бумаги на пересмотр дела Виктора Кротова. Был вполне уверен в успехе, но на всякий случай посоветовал Виктору из Франции не выезжать.