Он вспомнил, как несколько недель назад снова увидел Елену после стольких лет. В коротком платье, туфлях на каблуках с шипами, с прической за сто долларов, с наманикюренными ногтями, под которыми не было и следа машинного масла. От его кареглазой девушки не осталось ничего. Девушки, которая не вылезала из джинсов и кроссовок. Девушки, которая раньше имела привычку проводить время в его гараже, передавая инструменты, когда он работал над своим байком. Она тоже была намного худее, чем он помнил. Нет, Елена Морелли стала всем, что когда-то сама ненавидела — красивая кукла высшего класса, не что иное, как эскортница для мужчины. Как сказал Кристоф: узнай свою слабость, а затем вырежи ее, как болезнь. Именно так он и поступит. Он ампутирует Елену из своей жизни, как больную конечность при гангрене. Он протолкнулся мимо Борана, который маячил в коридоре. — Чертова гангрена. Боран посмотрел на него. — Гангрена? Отлично. Теперь он разговаривал сам с собой. Поднявшись по лестнице, он вышел на улицу и направился в сад Кристоффа. В конце имения, у фонтана, сидела Вики и разговаривала с Катей. Эти двое нашли общий язык, хотя ему сообщили, что дочь продолжала просить с ним встречи. Викинг избегал ее, так как подозревал, о чем она хотела поговорить. Поместить Елену в старый винный погреб Кристоффа в то время казалось разумным решением. Теперь он уже не был в этом так уверен. Пройдя через заднюю дверь, он вошел в библиотеку. Кристофф любил проводить там встречи. Каждое утро комнату, по центру которой лежал персидский ковер, стояли многочисленные дубовые книжные шкафы и была даже зеленая библиотечная лампа на столе из красного дерева, проверяли на наличие «жучков». Викинг плюхнулся в кожаное кресло и сделал глубокий вдох. Он все еще чувствовал ее запах. Будто ее волосы имели собственный аромат, от которого у него кружилась голова. Как, черт возьми, это стало возможным после дней, которые она там провела? Боран, последовавший за ним, закрыл за собой дверь. Парень был его тенью с тех пор, как в подростковом возрасте Викинг спас его от похитителей. Настолько предан ему, что, когда его отец — один из крупнейших дилеров в Стамбуле — решил послать кого-то для налаживания канала сбыта между Европой и Азией, Боран вызвался быть посредником. Когда сделка была заключена, парень остался, заявив, что обязан Викингу жизнью и не уйдет, пока не выплатит свой долг. С тех пор он следовал за ним по пятам. Эти турки относились к своим клятвам чертовски серьезно. — Позови Артиста. Я хочу, чтобы он был с Вики двадцать четыре на семь. Взгляд Борана стал жестким. — Что? Вы не доверяете мне свою дочь? — Я задел твои чувства? Теперь ты превратился в женщину? У меня для тебя другая работа. Кроме того, ты большой ловелас и расчетливый бессердечный ублюдок. Если ты сделаешь или скажешь что-нибудь, что расстроит мою девочку, мне, возможно, придется тебя убить. Шансы на то, что он порежет Арта на куски за это, были менее вероятными. Парень симпатизировал женщинам и все еще оплакивал свою жену. Тень набежала на лицо Борана. — Во-первых, сейчас я считаю Вики своей сестрой. Викинг знал, что сказать эти слова для него было нелегко. Сестра-близнец Борана была похищена вместе с ним, когда они были еще детьми. Они так и не нашли ее. — А во-вторых, Артист показывает Соколову товар и вернется только через несколько часов. Конечно, лидер петербургской Братвы уже прибыл. Он привез с собой своих племянниц, которые по-своему участвовали в сделке. Будучи старомодным, Соколов никогда не был женат и не имел детей, как это часто было с Братвой. Ужин будет завтра. Он должен оставаться сосредоточенным и следить за мячом. Чтобы сделать это ему придется, забыть о том, что Елена находилась в той дерьмовой дыре внизу, дрожа от холода, не имея настоящей еды. На секунду это ему не понравилось. Всего на секунду. Затем на другом его плече появился дьявол с вилами, прогоняя сочувствие прочь. К черту это. Она заслужила худшего. — Итак, какую работу вы мне поручаете? — Боран выглядел слегка скучающим, как всегда. Парень гордился своим происхождением, утверждая, что его предок был султаном, правившим на трех континентах. Ни одна работа не была для него достаточно сложной, ни одна гора не была слишком высокой. Викинг заложил руки за голову и откинулся назад. Затем на его лице появилась самодовольная улыбка, которая словно говорила, что задание будет парню не по зубам. — Да, это серьезная операция. Большая ответственность и все такое. Глаза Борана сузились. — Мне это не понравится, да? Парень слишком хорошо его знал. — Это зависит от того, что тебе нравится. Как ты относишься к обязанностям няни? *** Дав Борану последние инструкции, Викинг спустился вниз, чтобы присоединиться к Кристоффу. Именно тогда Вики перехватила его в коридоре. Девушка была чертовски бесшумной, он не заметил ее, пока не стало слишком поздно. Уперев руки в бока, она нахмурилась. — Ты меня избегаешь? Да, так и было. — Зачем мне это делать? — Потому что я не видела тебя снова после того, как сказала, кто я. Прошло четыре дня. Он зашел в ближайшую комнату, не желая говорить в открытом месте. Она последовала за ним и села на кушетку напротив. Увидев стены, окрашенные в красный цвет, он понял, что зашел в «военную комнату» Кристоффа. Забавно, как его ноги привели его сюда. Судя по лицу Вики, она была готова к битве. Дело в том, что он не знал, как разговаривать с ребенком. Их первая встреча не удалась. Нет, это было преуменьшение. Их первая встреча обернулась катастрофой. Он потерял контроль, и его удивило, что она не убежала от него в ужасе. Не то чтобы он когда-либо выпустит ее из виду. Теперь она была в его жизни, и он позаботится о ней. — У нас с тобой все в порядке? — спросил он. — Почему это должно быть не так? Он вздохнул. — Я напугал тебя. — Было не совсем весело видеть, как ты слетаешь с катушек, но, ну… — она остановилась на полуслове, на ее щеках появился румянец. — Закончи свое предложение. Она посмотрела на дверь с намеком на панику на лице, и в этот момент он немного возненавидел себя. — Не думаю, что должна. — Вики, посмотри на меня, — Викинг схватил ее за руку и был рад, что она не отдернула ее. — Я слетел с катушек. Мне жаль, что это произошло. Я сделаю все возможное, чтобы это не повторилось. Ты меня еще не знаешь, но можешь сказать все, не опасаясь, что я когда-нибудь причиню тебе боль. Итак, что ты собиралась сказать? — Гм, мне не нравилось видеть, как ты нервничаешь. Но я знала, что ты не причинишь мне вреда, — она внимательно посмотрела на него. — Мама сказала, что ты похож на торнадо. Красивый на вид, опасный для окружающих, но никогда для близких, для тех, кто важен тебе. Она сказала, что я всегда буду стоять в центре торнадо. Он не знал, как на это реагировать. Это было красиво, поэтично, какой могла быть только Елена. В то же время это только усугубило ситуацию, напомнив ему о том, что он потерял. — Как давно ты знаешь, что Лоренцо не твой отец? Не может быть, чтобы она узнала это только что. Не может быть, чтобы он был единственным, кто был шокирован этим. Казалось, она на секунду задумалась. Он видел интеллект в ее глазах. И мягкость. Девушка почти не знала его и уже учитывала его чувства. Черт, он должен постоянно работать над собой. Он не может позволить себе больше подобных вспышек с ней. Иначе его торнадо превратится в цунами, причинив ей боль. — Гм, думаю, я всегда знала, — призналась Вики. — Лоренцо почти не проводил со мной время, и, — она накрутила на палец свои светлые волосы, — мы не совсем похожи. Однажды я услышала, как он разговаривает с мамой. Она была зла, что он хотел отправить меня в школу-интернат. Лоренцо сказал ей, что должен, потому что с каждым днем я все больше и больше походила на «этого долбаного Викинга», и люди могли бы это заметить. Значит, Морелли знал, что Вики не его ребенок. Он задавался вопросом, когда же тот обнаружил эту уродливую правду. Он, должно быть, был так разочарован. — Он делал тебе больно? — он снова пожалел, что убил ублюдка слишком рано и слишком легко. — Мама никогда бы этого не допустила. Он в основном просто игнорировал меня. — Когда ты узнала, что я твой отец? — он все еще не мог поверить, что Елена скрывала от него этот секрет. Ей за многое нужно ответить. — Мама сказала мне неделю назад, за несколько дней до смерти Лоренцо. Думаю, она знала, что с ним случится что-то плохое. Вики с любопытством посмотрела на него, и он знал, о чем она спрашивает, даже не произнося это вслух. — Что-то плохое — это я, — признался он. Она не моргнула глазом при его признании. Викингу стало интересно, что сделало ее такой жесткой. Ее окружало беспокойство, она явно была настороже, взвешивая каждое свое слово. — Ты убил Лоренцо. Так и есть. Это не только доставило ему огромное удовлетворение, но и, как оказалось, непреднамеренно подарило ему дочь. Это было единственное, что могло объяснить, почему предательская сука внезапно изменила свое мнение и сказала их дочери правду. Елена, должно быть, боялась, что, если он узнает, что у Лоренцо есть ребенок, то причинит ей боль. — Ты не выглядишь слишком грустной из-за смерти твоего отца, — сказал он. Она пожала плечами. — Он никогда не был моим отцом. Никогда меня не обнимал. Фактически, он почти не разговаривал со мной. Я уверена, что собака привлекла бы больше его внимания, чем я. — У тебя была собака? — Нет, — улыбнулась она. — Лоренцо ненавидел собак. Но я уверена, что если бы она у нас была, то нравилась бы ему больше, чем я.