- Ах, как жаль, что меня не было с вами, – произнесла девушка, глядя, как официант ставит на стол перед нею кофейник, молочник и чашку. - Если бы я знал, где вы живёте, я бы обязательно заехал за вами, - отвечал ей молодой человек. - Ну, - Зоя подождала, пока официант нальёт ей кофе, потом налила себе сливок и стала насыпать сахар, - возможно, я вам как-нибудь скажу, где я живу. - Я очень хотел бы знать это, - застенчиво и мило сказал Генрих и, поняв, что Зоя пока не собирается ему ничего говорить на сей счёт, продолжил: - А как стало темнеть, я заехал на улицу Юнгфернштиг. Прокатился по набережной и поглядел на дворец. Глава 5 Зоя не стала хвалить молодого человека за это – он явно всё ещё не понимал, с кем имеет дело и как это опасно, – но и ругать не стала: не нужно отбивать у человека желание хоть как-то помочь, пусть даже эта помощь эфемерна. Дева просто сказала ему: - Генрих… Во дворце живут очень опасные люди, и, что ещё хуже, у этих людей очень внимательные глаза; не нужно там часто бывать, вас начнут узнавать. И тогда… Зоя не стала заканчивать фразу, но всё, что она сказала, девушка произнесла столь многозначительным тоном, что до молодого человека смысл сказанного дошёл как нельзя лучше и он даже начал оправдываться: - Ну, я туда подъезжаю, как правило, когда уже темнеет, да и на разных колясках, стою у набережной, вряд ли кто-то обратит на меня внимание. - Понимаете, - Зоя приготовила себе кофе, как она любила: на поверхности напитка плавали круглые капельки жира от сливок, напиток был в меру горяч и в меру сладок; она сделала глоток и была удовлетворена им, и потому продолжила, уже немного смягчившись: - Понимаете, Генрих, нельзя это делать просто так, по наитию или по вдруг возникшему желанию: ой, мне нечего делать, поеду-ка я на Юнгфернштиг, постою в темноте и понаблюдаю за дворцом с опасными людьми. Понимаете, во всём должен быть смысл. Наблюдение не должно вестись ради наблюдения, ни к чему хорошему такое наблюдение не приведёт, вас просто равно или поздно заметят. Заметят и изобьют для начала, и это будет самый понятный для нас с вами результат необдуманных действий. Не дай Бог, если они захотят выяснить, зачем вы там околачиваетесь. Дева могла закончить это: «Вот потому-то я и не даю вам мой адрес», но не стала этого говорить, а сделала ещё один глоток из чашки; а когда снова поставила посуду на стол, удивилась, увидав, что молодой человек глядит на неё широко раскрытыми глазами. - Что? Почему вы на меня так смотрите? - она даже немного испугалась, подумав, что он заметил что-то на её лице, но господин Ройке успокоил её: - Я удивляюсь тому, как вы складно говорите; вы делаете это так, словно читаете мне вслух какую-то умную книгу, или как мой учитель в школе, который тоже мог умно говорить. Мне всё чаще кажется, что вы закончили какую-то частную дорогую школу, вы так образованны. В какой школе так хорошо обучают девушек? Это был как раз один из тех вопросов, которых Зоя должна была избегать. Всё, что касалось её личности и её прошлого и что можно было перепроверить, необходимо было всегда держать в секрете, и Зоя произнесла: - Речь идёт не о моей школе, Генрих, речь о вашей безопасности, – и чтобы усилить эффект и отвлечь его от выяснения, в какой школе она училась и почему такая умная, дева добавила: – Вы мне небезразличны, и я не хочу, чтобы с вами случилось что-то нехорошее, тем более без всякой на то необходимости. Конечно, эти слова сразу выбили из головы молодого человека желание узнать что-то про школу девушки, он заёрзал на стуле, заулыбался и поправил галстук. И немудрено, не каждый день молодому человеку доводилось слышать от очень красивой девушки, что он ей небезразличен. И, окрылённый этой новостью, он тут же решил выдать одну мысль, которая пришла к нему ещё вчера вечером и которая до сих пор казалась ему интересной. - Вы знаете, фройляйн Гертруда, вчера, когда я наблюдал за домом, я увидал, как к дому подошла продавщица сигарет, знаете, это такая девушка, что разносит сигареты на таком специальном лотке, там много столиков на улице, дамы и господа сидят до глубокой ночи, и вот такие девушки… - Генрих, я знаю, кто такие разносчицы сигарет, - произнесла Зоя, отламывая вилкой кусочек пирога. - Так вот, одна такая девушка поднялась по лестнице прямо к парадной двери этого дворца и позвонила в звонок. И ей открыли, и лакей, открывший дверь, купил у неё сигареты. Дева перестала жевать, она внимательно смотрела на своего собеседника. - Думаете, сигареты у неё купил Джеймс? - Нет, нет, - Ройке покачал головой, - вы говорили, что этот Джеймс старик, а покупал сигареты ещё не старый мужчина. - И в чём же тогда смысл этой истории с сигаретами? – Зоя снова принялась за пирог. - Я просто подумал… Ну, вы же рассказывали, кажется, что он там… ваш Джеймс в том доме вроде как чистит обувь. - Не помню, - отвечала девушка, - может, и говорила, и что с того? Объясните, Генрих. - Вот я поглядел вчера на ту девушку с сигаретами и подумал… - О чём вы подумали? – Зоя всё ещё не понимала, куда он клонит. – При чём тут девушка с сигаретами и Джеймс? - Ну, - он не знал, как лучше начать. – Если девушка с сигаретами – и так спокойно подошла к дому, позвонила в дверь, то… - Что «то»? И тут Генрих начал: - Недалеко от той мастерской, где я работаю, есть небольшая фабрика по производству ваксы и гуталинов, фабрика «Ноенга и Гукка», а также там делают всякие крема для разноцветной обуви. А ещё вазелинов… Ну и скипидар разливают, и ещё что-то… И вот каждое утро из этой фабрики в город выходят два десятка разносчиков ваксы и всего остального, у них такие же лотки, как и у продавщиц сигарет, они носят эти товары по городу, показывают людям, рекламируют и продают… Тут до Зои стало доходить, куда клонит Генрих, и она, позабыв и про пирог, и про кофе, медленно произнесла: - И вы думаете… - Угу, - кивнул молодой человек, - думаю устроиться к этим Ноенгу и Гукку на фабрику таким разносчиком, и с таким вот лотком с ваксами прийти ко дворцу и позвонить в дверь. Раз ваш Джеймс чистит обувь, наверное, его позовут сделать закупки, и тогда я смогу с ним переговорить. Ах, что это была за мысль! Зоя уже всю голову себе сломала, размышляя, как же ей добраться до старика, что помог ей выбраться из дома Холодной ведьмы. Она с этой мыслью ложилась спать и просыпалась, но ничего лучше, чем попытаться встретить Джеймса на улице, ей в голову не приходило. А попробуй его ещё встреть! Ведь слуги не часто покидают дворец. Нужно ждать, когда господа дадут им выходной. А как узнать, когда это случится? В общем, дева понятия не имела, как ей выйти на слугу Холодной ведьмы, а посему предложение господина Ройке показалось ей как минимум очень интересным, а честно говоря – единственно возможным вариантом успеха. Но когда девушку готовили в монастыре, её учили проверять вероятности и предвидеть неожиданности, и поэтому Зоя остудила Генриха логичным вопросом: - Вам откроет дверь привратник и, увидав ваши ваксы, которые ему совсем не нужны, пошлёт вас к чёрту, и что вы будете делать? - Пошлёт к чёрту? – Генрих почесал правый висок. Кажется, молодой человек не рассматривал такого поворота, но он тут же сообразил: – Я предложу ему шиллинг. Думаю, привратник не откажется от шиллинга и за деньги позовёт мне этого вашего старика Джеймса. Зоя смотрела на него внимательно и почти строго – она просто не хотела, чтобы этот житель Гамбурга возомнил о себе невесть что; на самом деле девушка восхищалась умом этого молодого человека и готова была… ещё раз поцеловать его. Поцеловать в губы. Прямо здесь и прямо сейчас. *** «Князь» не мог себе позволить таскаться по забегаловкам и пивнушкам, уж слишком бы он там бросался в глаза, так как вызывающе щегольской вид его никак не гармонировал с глиняными кружками, рабочими пиджаками и матросскими блузами; посему все тихие и неприметные заведения для встречи не подходили. Не подходили и дорогие рестораны, там все на виду, всех посетителей, тем более ярких, официанты всегда запоминают. Пришлось срочно искать меблированную квартиру из тех, что сдаются приезжим посуточно. И уже к вечеру брат Вадим организовал встречу «князя» с группой брата Тимофея. Хотя по большому счёту группа на совещание пришла не в полном составе. Чтобы не создавать излишней, привлекающей внимание толчеи, Тютина на встречу не взяли, хотя казак и хотел познакомиться с легендарным братом Ярославом. Встречу оформили как карточную игру, и на столе, застеленном зелёным сукном, лежала пара новых колод карт. Тут же были сигары, бутылки с вином и пивом. Всё это на всякий случай, если хозяева потом будут интересоваться, зачем тут собирались какие-то мужчины. За столом присутствовали: сам великосхимный брат Ярослав, он же «князь Бельский», с ним пришёл его помощник, брат Валерий, также тут были резидент в Гамбурге иеромонах брат Тимофей и брат Аполлинарий. С улицы, из арендованной электроколяски с верхом, следил за ситуацией брат Вадим. - Если вкратце, - начал брат Тимофей, машинально тасуя колоду карт и переходя после приветствий к делу, - нам не удалось уничтожить этот британский утюг при помощи брандера. - Я читал газеты, - произнёс брат Ярослав, - из них так и не понял, почему не сработал брандер? Тут брат Тимофей взглядом передал слово своему товарищу: ну, расскажи, как дело было. - Брандер сработал, - спокойно, не выказывая обиды за своё детище, ответил великосхимному брат Аполлинарий, а сам от некоторого волнения стал крутить свою трость с головой гуся, - но, к сожалению, он сработал на лодке, которой англичане пытались перегородить ему путь. - Оттуда и потери англичан, - догадался «князь». А ещё он внимательно поглядел на трость инженера. - Да, погиб офицер и несколько нижних чинов, – продолжал Квашнин. И тут же брат Ярослав сказал ему: - Брат Аполлинарий, тебе надо сменить трость. - Трость? – растерялся Квашнин. - Приметная больно, – пояснил великосхимный. - Хорошо, сменю, – пообещал брат Аполлинарий. - Сегодня же! – настоял руководитель. - Сменю сегодня же, - отвечал ему инженер. И когда тема была исчерпана, совещание продолжилось. - После этого вы предприняли какие-то действия? – поинтересовался брат Валерий. - Мы забрали у них подшипник и взорвали его…, - продолжил рассказ брат Тимофей. - А подшипник – это…? – «князь», видимо, был далёк от всякой механики и не понимал, о чём идёт речь. - Важная деталь крепления гребного винта, без которой линкор не может выйти в море, - пояснил ему брат Аполлинарий, в миру инженер Квашнин. - Итак, вы уничтожили важную деталь, без которой корабль не плавает? – резюмировал великосхимный. – И сколько они будут ждать следующую деталь? - Полагаю, ещё пару недель, – отвечал ему гамбургский резидент Опричного ордена. - То есть у нас всего две недели, - определился со временем брат Валерий. Сам при этом налил себе вина. Потом своими маленькими внимательными глазами посмотрел на «князя»: две недели всего, что скажешь? Но брат Ярослав молчал. И тогда заговорил резидент. - Не более того. - Он всё ещё тасовал карты. – И теперь повторить вариант с брандером не удастся. - Отчего же? – интересуется брат Ярослав. - Они огородили акваторию верфей бонами и патрулируют её, ночью патрули удваиваются. В акватории постоянно находятся два бота с пулемётами, – объяснил брат Аполлинарий. - Ещё шесть прожекторов светят с берега, - добавил брат Тимофей. – Там теперь ночью светло, как днём. - Ну ясно, - как-то невесело произнёс брат Ярослав. - А что насчёт берега? – спросил брат Валерий. – Наверное, не подойти? Сильная охрана? - Вокруг верфи забор, тоже прожектора везде. Патрули. Полиция бродит круглосуточно.