— Я зафиксировала сигналы SOS из лагеря ЮНИСЕФ в Сомали, как раз туда направлялся Грей. Сообщают о ракетном обстреле с воздуха. На них совершено нападение. — Кто-то следит за развитием событий? — Пока нет. Я уже прорабатываю этот вопрос с Национальным управлением космической разведки. Пыталась связаться с Греем, но ответа пока что не получила. Ему сейчас не до этого. — Ну а что насчет поддержки? У нас же в соседнем Джибути прохлаждается целая команда «морских котиков». — Они могу подняться в воздух, но лететь им до этого лагеря минут сорок-пятьдесят, никак не меньше. Пейнтер закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, проигрывая в уме различные параметры и варианты. Если задействовать «морских котиков», это может поставить под угрозу всю операцию, раскрыть ее раньше времени. Ведь команда этих морских десантников была направлена туда с одной целью — обеспечить освобождение и эвакуацию дочери президента, а не играть с миротворцами от ООН. — Есть хотя бы слабое представление о том, кто мог на них напасть? — спросил Пейнтер. — За последние девяносто дней на лагерь нападали дважды. Но это были отморозки, охотились за наркотиками. А два месяца назад один из местных военных похитил врача. Так что это нападение, возможно, никак не связано с Греем и поисками Аманды. Но Пейнтер был другого мнения. Он помнил, как расправились с Амуром Махди. Казалось, враг знает о каждом их шаге. Слишком уж много разведывательных служб было с самого начала задействовано в операции — а теперь еще и британцы из СРП, — так что наверняка имела место утечка информации. Своей организации Пейнтер доверял, но слишком уж много поваров работало на этой международной кухне, не говоря уже о президентской семье. И утечка могла произойти откуда угодно. Пейнтеру предстояло принять нелегкое решение. Он должен сохранить команду «морских котиков», держать их в полной боевой готовности на тот случай, если понадобится срочная эвакуация. — Директор? — окликнула его Кэт. И он ответил ей твердым, не терпящим возражений голосом: — Обеспечьте мне глаза и уши в том регионе, по возможности быстро. Но пока что команда Грея должна действовать самостоятельно. Пауза, затем Кэт ответила: — Поняла. Лиза взяла его за руку. Держала и не произносила ни слова, выражала теплоту и сочувствие. — Так поездку в Южную Каролину придется отложить? — спросила Кэт. Только тут Пейнтер вспомнил о намерении проверить клинику, где производилось искусственное оплодотворение Аманды. Он не мог избавиться от ощущения, что ее внезапное бегство на Сейшельские острова как-то связано с ее еще не рожденным ребенком. Сперва устранение Амура, и вот теперь нападение на лагерь — кто-то явно позаботился о том, чтобы Аманду никогда не нашли. — Нет, — ответил он и взглянул на Лизу. — Мы выезжаем в «Сигму» прямо сейчас. Хочу, чтобы вы обе первым же рейсом вылетели в Чарльстон. Последовала долгая пауза. Пейнтер уже подумал было, что Кэт повесила трубку, но затем в мобильнике вновь прорезался ее голос: — Директор, я только что получила несколько новых снимков лагеря. С французского метеорологического спутника. Не самого хорошего качества, но могу выслать прямо на телефон. Пейнтер отнял аппарат от уха, надавил на несколько кнопок, включил громкую связь и стал ждать, когда изображение заполнит маленький экран. И вот оно стало появляться, точка за точкой, черточка за черточкой. Снято было с большой высоты. А потому более мелкие детали были неразличимы, особенно с учетом того, что над лагерем висел густой слой дыма. Крохотные точки — это люди и автомобили, они стремились выбраться из этого хаоса. В верхней части виднелось размытое изображение вертолета, зависшего над лагерем. Он примеривался, словно хищная птица, ожидая момента, чтобы растерзать того, кто слабей. В микрофоне прорезался слабый голос Кэт: — Получили снимок? — Получил. Лиза перегнулась и заглянула ему через плечо. И тут же испуганно прикрыла рот ладонью. Пейнтер решил придерживаться изначального плана. Легче потерять команду Грея в сложной ситуации, когда не смотришь ему прямо в глаза. Пусть это жестоко, даже, возможно, отчасти подло, но так будет правильно. Отдав еще несколько распоряжений, он разъединился с Кэт и положил мобильник на тумбочку. Сидел и молча смотрел в темноту. Кто-то предпринимает отчаянные попытки помешать отыскать Аманду. Но кто? 12 часов 12 минут по восточноафриканскому времени Горы Кал-Маду, Сомали Доктор Эдвард Блейк вставил в ухо портативный наушник рации. Он находился в специальной палатке для переговоров, забитой разного рода оборудованием, приборами и увенчанной спутниковыми тарелками. Было жарко и влажно, и на лбу у него проступили мелкие капельки пота. Но он понимал, что вспотел не только от жары. Блейк даже снял свою белую шляпу-сафари и держал ее в другой руке. И не потому, что находился в помещении, — из-за собеседника на другом конце линии. Мало кто на этом свете мог его запугать. Он вырос в аристократической семье в Лидсе, среди его предков были графы и герцоги, все состояли в дальнем родстве с королевским семейством. Званые обеды в поместье; за века в доме их побывали многие знаменитости прошлого и настоящего, начиная от легендарного генерала Джорджа Паттона и заканчивая современными певцами и музыкантами, получившими рыцарство, поскольку им благоволила сама королева. В Оксфорде соседом по комнате у него был сын миллионера, принц из Саудовской Аравии, страшный человек, впоследствии возглавивший движение мусульман-фундаменталистов, пойманный и приговоренный к повешению за террористические акты. Но никто не влиял на него, да и не впечатлял — в отличие от сегодняшнего собеседника. Пальцы Эдварда еще крепче ухватились за рацию. Голос на другом конце был искажен с помощью специального компьютерного устройства, чтобы говорящего нельзя было опознать. Эдвард понятия не имел, с кем говорит, однако чувствовал властные нотки в интонации. Его вполне устраивало, что голос искажен, — ведь создавалось впечатление, будто он говорит с машиной, огромной и мощной, прорвавшейся сквозь века, разрушающей всех и вся на своем пути и создающей повсеместный хаос. Эдварду хотелось чего-то большего, нежели быть просто винтиком в этой огромной машине; он намеревался взять ее управление в свои руки. Да, конечно, определенную роль тут сыграло везение, сам тот факт, что Аманда пришла именно в его клинику по искусственному оплодотворению, а ведь их было множество, этих клиник, могла бы оказаться и в другой. Но он правильно распорядился везением, очень умело превратил его в возможность подняться как можно выше по карьерной лестнице. На самый верх! Но чтобы достигнуть этого, нужен успех. — Эту проблему мы решим, — пообещал Эдвард. — Американцы никогда не попадут в горы. — НУ А ПЛОД? — осведомился голос. — ДНК демонстрирует стабильность. Как мы все и надеялись. Блейк отер пот со лба рукавом рубашки. По крайней мере, пока новости только хорошие. И план можно осуществлять дальше — пусть даже и с небольшим запозданием. Эдвард продолжил: — Что касается второго вопроса, могу произвести кесарево сечение немедленно. Все уже готово к операции. — ОЧЕНЬ ХОРОШО. — Голос звучал как-то совершенно безжизненно и ровно, но Эдварду почудилось, что он слышит в нем нотки удовлетворения. — А как быть с матерью? — спросил он, понимая, что затрагивает весьма чувствительную тему. Ответ пришел незамедлительно: — ПОЛЬЗЫ ОТ НЕЕ БОЛЬШЕ НИКАКОЙ. ЕЕ СМЕРТЬ ПОСЛУЖИТ ВОПЛОЩЕНИЮ ВЕЛИКОЙ ЗАДАЧИ В ЖИЗНЬ. — Понял. Голос перешел к уточнению деталей по приготовлению к операции и ее проведению, затем проинструктировал, что делать дальше. Последнее распоряжение касалось матери. — ТЕЛО СЖЕЧЬ. ЕЕ НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ДОЛЖНЫ ОПОЗНАТЬ. По спине Эдварда пробежали мурашки. Ему вдруг стало холодно. Эта неприкрытая черствость одновременно отталкивала и возбуждала его. Интересно, на что это похоже — жить в этом мире, полностью пренебрегая всеми моральными устоями? Жить и двигаться к цели, невзирая ни на что? На этом разговор был окончен. Целиком поглощенный мыслями о предстоящей задаче, Блейк вышел из переговорной палатки, прошел через опаляемый лучами солнца лагерь и поднялся по ступенькам в импровизированную медицинскую палату. Проходя через дверь и захлопывая ее за собой, он силился сохранить настрой, внушенный ему собеседником. Никаких угрызений совести! Забыть об этом, выбросить из головы. Петра подняла голову, поправила упавшую на лоб прядь золотистых волос, вопросительно посмотрела. Эдвард перевел взгляд на постель в дальнем конце палаты. Прямо ему в глаза смотрела Аманда. И тут холодная броня едва не рассыпалась — видно, сохранилось все же в нем что-то человеческое. Женщина лежала, подтянув ноги к животу; она приняла эту позу чисто инстинктивно в стремлении защитить свое дитя. Но это не твое дитя сейчас нуждается в защите… Эдвард обернулся к Петре. — Готовь операционную. Займемся этим прямо сейчас. ГЛАВА 12