— Как думаешь, сколько сейчас времени? Как обычно, день пролетел для него незаметно, но с появлением подруги Пейнтер не намерен был пропускать ни секунды. Крепко обнял ее, поцеловал в щеку, почувствовал, что снова ожил, что все снова на своих местах. Она приникла к нему, разделяя эти чувства. — Господи, до чего ж хорошо оказаться дома! Они не разжимали объятий еще несколько секунд, потом отодвинулись друг от друга, но продолжали держаться за руки. Лиза уезжала на неделю, на медицинский симпозиум. Только сейчас Пейнтер понял, как отчаянно скучал по ней. Он подвел ее к одному из кресел и, не выпуская ее руки из своей, усадил в него. — Слышала о дочери президента, — печально сказала Лиза. — Помню ее, мы встречались несколько месяцев назад на одном из официальных приемов в Белом доме. Как раз тогда она узнала, что беременна. — Кстати, о птичках, — вмешалась Кэт и уселась в другое кресло. — Директор, вы просили меня собрать информацию о беременности Аманды. Пейнтер сел на письменный стол. У него имелось полное досье на дочь президента, но почти ничего — на ребенка, которого она носила под сердцем. Он хотел знать все досконально. Потому как во всем этот деле было нечто странное — чего стоило одно это путешествие к Сейшельским островам по поддельным документам. А потом еще и похищение… Кроу твердо вознамерился не упускать ни одной детали. — Ну, прежде всего, этот еще не рожденный ребенок не от мужа, — начала Кэт. Пейнтер удивленно приподнял брови. Это новость!.. Кэт принялась объяснять: — Мак Беннет прошел обследование, оказался бесплодным, и потребовались донорская сперма и искусственное оплодотворение. — Интересно… — пробормотал Пейнтер и тут же начал размышлять над этой новой информацией, прикидывать различные возможности и варианты. Может, мотив кроется именно здесь? — Где это произошло? — спросил он. — В клинике искусственного оплодотворения в Южной Каролине, неподалеку от Чарльстона. Я проверила. Крутое заведение. Использует сложнейшие и самые современные технологии. Список клиентов широчайший. — Ну а донор спермы? Кэт покачала головой. — Строго конфиденциальная информация. Пейнтер ненавидел эти обрубленные концы — они, как правило, заводили в тупик. Кэт по его лицу поняла, о чем он думает. — Ну, могу сделать несколько звонков, но без ордера, выданного судом… Пейнтер покачал головой. — Легальный путь для нас не выход. Все встрепенутся, посыплются вопросы о местонахождении Аманды… Слишком рискованно. — Уже не говоря о том, что это противозаконно, это вторжение в ее интимную жизнь, — напомнила ему Лиза. — Да и потом, ребенок тут ни при чем, — добавила Кэт. Пейнтер скрестил руки на груди — в последнем он был далеко не убежден. — Аманда улетела на Сейшелы всего за пару недель до родов. Путешествовала под чужим именем, точно убегала, пряталась от кого-то. Или же кого-то защищала. — Думаешь, своего ребенка? — спросила Кэт. — Но почему? — Не знаю. Но кое-какие ответы можно найти в клинике. — Пошлю туда команду, пусть расследуют. — Или же я могу пойти, — предложила Лиза. — Я как-никак доктор медицины. А профессиональная солидарность… проще открывает двери, нежели рейд коммандос. Пейнтер плотно сжал губы. Лиза много раз помогала «Сигме» в прошлом. И ее медицинский опыт, особенно во всем, что касается беременности Аманды, может оказаться весьма полезным. Кэт наверняка это понимает, поэтому и притащила ее сюда. Кроу признавал, что предложение Лизы не лишено смысла, но ему страшно не хотелось подвергать ее опасности. — Я могу ее сопровождать, — вызвалась Кэт. — Ну, допустим, притвориться очередной клиенткой. — Но у тебя дома двое. Новорожденный младенец, а старшая еще только начала ползать. — И еще имеется муж, у которого полно свободного времени, — возразила она. — Ничего, Монк вполне в состоянии присмотреть за Харриет и Пенелопой пару дней. Монк Коккалис, ее супруг, служил оперативным агентом в «Сигме», а затем подал в отставку, чтобы проводить больше времени с семьей. К тому же во время выполнения заданий он много раз оказывался на грани провала — это и было основной причиной отставки. — Не думаю, что твой муж будет в восторге, узнав, что ты отправилась на передовую, — заметил Пейнтер. — Можно подумать, я отправляюсь на край света, — возразила Кэт. — Всего-то на денек-другой. Лицо Кэт выдавало ее. В глазах танцевал огонек, ей явно не терпелось заняться настоящим делом. После двух беременностей подряд капитану Брайант явно хотелось проветриться, размять ноги. Сейчас в штаб-квартире «Сигмы» она занималась исключительно бумажной работой, пусть и очень полезной, но в глубине сердца всегда была бойцом. Кэт не успела окончить Военно-морскую академию США и теперь в ранге капитана просиживала в офисе весь день. Пейнтеру не следовало забывать об этом. И он кивнул: — Ладно. Закажем вам билеты на завтра, на утренний рейс. Кэт так и расплылась в улыбке и покосилась на Лизу; та тоже заулыбалась. Только теперь Пейнтер догадался. С самого начала все это было игрой: две дамочки сговорились заранее и добились своего. Но вместо того, чтобы разоблачать и упрекать их, он смирился с неизбежным. — Пошли ко мне в кабинет, — предложила Кэт Лизе. — Надо привести в порядок все дела перед отъездом. Лиза встала, чмокнула Пейнтера в щеку и двинулась следом за Кэт. Правда, в дверях приостановилась, обернулась и одарила его многообещающей улыбкой. — Увидимся вечером. Пейнтер проводил их взглядом. Приятное зрелище, обе хороши. Но лишь женщины скрылись из вида, он снова со всей силой ощутил тяжесть груза, павшего ему на плечи. Кроу вернулся к файлам на столе и достал из папки верхний снимок. Последний снимок Аманды. Она сидела рядом с мужем, поддерживая одной рукой живот, гордая и счастливая. Пейнтер всмотрелся в фотографию и вдруг впервые за все время заметил огонек страха в ее глазах. Страх читался и в позе, в том, как она тесно прижалась к мужу, словно ища у него защиты. Даже рука, вцепившаяся в запястье Мака, передавала этот нерв. Чего же ты так боялась, а, Аманда?.. 23 часа 59 минут по восточноафриканскому времени Горы Кал-Маду, Сомали Игла с анестезирующим средством вонзилась в живот Аманды. Место укола ожгло как огнем, но ощущение это быстро прошло. Она впилась пальцами в тонкие простыни больничной кровати. Но отворачиваться не стала, хотела видеть все. Больничный халат ей задрали, обнажив огромный живот и сильно выступающий пупок. Нижнюю часть тела прикрывала тканевая ширма — но вряд ли они хотели пощадить ее чувства. — Ну, все, скоро онемеет, и она не будет чувствовать ничего, сказала высокая белокурая женщина, выбрасывая шприц в красный контейнер. В говоре ее слышался немецкий акцент, а может, швейцарский. — Спасибо, Петра. — Англичанин похлопал Аманду по руке. Как и на медсестре, на нем был больничный халат, но только не голубой, а старомодный, ослепительно-белый. — Через несколько минут мы закончим, и сможете отдохнуть, поспать. Знаю, день выдался тяжелый. И парочка удалилась — заканчивать последние приготовления к процедуре. Аманда осталась ждать в постели — выбора у нее не было. Тихонько погладила живот, словно успокаивая себя и ребенка. Потом заметила свисающие с поручней кожаные ремни. И испугалась — эти двое не озаботились привязать ее. А это могло означать лишь одно — непоколебимую их уверенность в надежности охраны. Она смотрела на ультразвуковой монитор; пока тот был темный, словно ждал, когда его начнут использовать в процедуре. Они уже провели ей сканирование брюшной полости — сразу по прибытии сюда, установили положение плода, измерили череп младенца и длину его тела. Аманда не сопротивлялась. Ей, как и этому доктору, хотелось знать как можно больше о состоянии ребенка. В самом конце она испытала огромное облегчение — увидела, как бьется его крохотное сердечко, увидела маленькие сжатые кулачки, его плавные, словно замедленные, движения. После изучения сонограммы врач объявил, что здоровье мальчика в полном порядке. Однако ее состояние врачей, судя по всему, не интересовало. В палату вернулся доктор Блейк. За ним вошла Петра с подносом; на нем лежал большой шприц с длинной, дюймов в пять, иглой. Аманде уже проводили амниоцентез[12] восемнадцать недель тому назад, и она знала, чего ждать. Петра смазала ей живот антисептиком, затем включила ультразвуковой аппарат и протянула шприц доктору Блейку. Не сводя глаз с монитора, тот погрузил иглу в живот. Боль была незначительная, сравнимая со спазмами во время менструации. Аманда отвернулась от монитора, когда кончик иглы приблизился к спящему ребенку. Наблюдать за этим она была не в силах. Одно неверное движение — и повреждение может оказаться смертоносным. Однако все прошло хорошо. Часть околоплодных вод умело откачали из-под оболочки вокруг ее малыша, иглу вытащили. И Аманда, старавшаяся не дышать, смогла наконец вдохнуть полной грудью. Глаза застилали слезы. — Надо проверить на наличие лихорадки, — сказал доктор Петре. — Ну, и проследить за тем, нет ли вагинального кровотечения. Петра кивнула.