– Больно, – сказал он, глядя на неё чёрными глазами-угольками тусклее и твёрже, чем прежде. Она побежала, крепко сжимая Кротиху и слыша за спиной приближающиеся шаги. Лили промчалась по коридору, зацепившись рукавом и разодрав локоть вешалкой для шарфов и шапок. Но не заплакала. Она бежала по коридору к новой кухне, вспомнив совет Ворона найти оружие, слыша за спиной шаги отца, когда огибала кухонный остров. Она выдвинула ящик самого дальнего шкафа и повернулась лицом к вбежавшему в кухню преследователю. – Бежать некуда, – объявил он. – Нужно было покончить с этим ещё в подвале. Лили, не глядя, пошарила в ящике левой рукой в поисках чего-то, ну хоть какого-то орудия и нашла молоток для отбивных. Она держала его перед собой, будто крест в фильмах про вампиров. – Зачем он тебе… – начал он, но она, решив застать его врасплох, бросилась вперёд с молотком и ударила по плечу, потом отвела назад и прицелилась ему в голову, но он поднял руку, и удар попал по ней – та хрустнула. Он злобно схватил Лили за запястье здоровой рукой, сжал и толкнул спиной к кухонному острову. Прижимая. Придавливая. Барный стул отлетел в сторону, упал с приглушённым грохотом пластика о деревянный пол. Отец прижал Лили спиной к столешнице. Он смотрел на Лили чёрными мерцающими глазами. Неторопливо пригнув к столешнице её руку с молотком, он стал давить всё сильнее и сильнее, пока она не вскрикнула и не разжала кулак, молоток выпал и тихонько удручающе звякнул – она осталась безоружной. И тут – всё произошло очень быстро – Кротиха поднялась по её руке и вцепилась когтями ему в лицо. Он отшатнулся, из глаз и щёк у него закапало что-то, похожее на кровь, только чёрное. Кротиха упала на пол, вслепую ринулась к нему и вцепилась в ногу. – Колодец прямо под нашими ногами. Я его чувствую. Он придаёт нам силу, – сообщила она. А потом краем глаза Лили увидела Мышонка, который стоял на плече самозваного папаши и кусал его за ухо, царапал ржавым гвоздём, очевидно железным, потому что тот орал, пытался прихлопнуть кусавшего, и Лили подумала: «А Мышонок – настоящий герой». Но – и это тоже происходило очень быстро, в считаные секунды, в ритм биения сердца, мышиного – отец схватил Мышонка, крепко зажал его в кулаке и швырнул через комнату. Потом взмахнул ногой, Кротиха взлетела в воздух, ударилась об окно и сползла с него, тихо пискнув. – Стали сильнее, но всё равно мелкота. Всё равно слабые. – Он повернулся к Лили. – Как и ты. Он подошёл к ней, такой высокий, такой сильный, а она такая маленькая. Так она себя чувствовала. Она взглянула на неподвижную Кротиху. Самозваный отец притянул её к себе. Она закрыла глаза. А он вдруг отпрянул, шипя и схватившись за бедро. Она в растерянности осмотрелась. Свитер, Джинсы. Карман. Ключ. Дотянувшись до кармана джинсов, она достала старый ключ. Он был длинный, тяжёлый, покрытый ржавым узором. Она держала ключ перед собой. Отец попятился, не сводя с ключа глаз. Чёрные глаза не блестели. Просто наблюдали. Следили. – Уходи. Из. Моего. Дома, – приказала Лили. – Ты меня не заставишь, – рявкнул он. – Ещё как заставлю. И он ничего не сказал, и она знала, что права. Ей не верилось, что всё так легко, так просто. Держа перед собой ключ, она подошла к нему, и он попятился по коридору, мимо двери в подвал, куда в другой жизни она явилась вместе со зверями, и к парадной. – Позови вторую, – не отрывая взгляда, скомандовала она. – Ту, что похожа на мать. – Вот именно! – заявил Мышонок, который уже стоял у неё на плече, незаметно забравшись, пока она отвлеклась. – Оба вон отсюда. Самозваный отец вздохнул, потом издал звук, зов, ничего подобного Лили раньше не слышала. В нём было больше от ветра, рек, дождя, чем от голоса. Самозваная мамаша появилась наверху лестницы и начала спускаться, быстрее, чем настоящая мама, странно шагая по ступенькам, будто ноги сгибались не в тех местах, где у людей. – Прекрасно, – сообщила Лили. – Вы уходите. Мать остановилась рядом с отцом. – Выгоняй, если хочешь, – заявила мать. – Мы всё равно вернёмся. Лили думала о подкове. Она вспомнила о своей болезни, которая не уходила без операции, но с ней можно было справиться с помощью лекарств, переливания крови. Эти фальшивые родители были похожи на хроническую болезнь. Убить их было невозможно. Но можно было не пускать. Она улыбнулась. Надо рассказать Дэну. Ему точно понравится. – Нет, – возразила она матери. – Вы не вернётесь. У меня есть против вас средство. Я знаю, как вас победить. Нужно всего лишь железо. Она подняла вверх ключ. Оба зашипели. – А теперь – вон отсюда, – скомандовала Лили. Отец посмотрел на дверную ручку, круглую железную шишку. – Мы не можем, – сказал он. Прижав локоть к боку, Лили потянулась мимо них к двери, и они не упустили возможности использовать последний шанс: отец вдруг схватил её, и она с отвращением отшатнулась, но не испугалась и не уронила ключ, а размахнулась и ткнула ему в лицо, самозванец упал на спину, воя, словно буря за окном. Повернув ручку, Лили открыла дверь и отступила, держа ключ. – Мы просто откроем дверь – вот и всё, – заявила мать, когда они скатились на гравий. – Не выйдет, – ответила Лили и захлопнула дверь. Потом заперла её на нижний замок, впервые за десятки лет. Может, даже веков. Она прислонилась к двери и прикрыла глаза. И даже не почувствовала, как упала в обморок, осела на пол, рухнула. Лили лежала на резиновом коврике, словно странный забытый свёрток. Глава 23 Мокро. Мокро на носу, на щеке. Тьфу, гадость. Это же… Кротиха сидела у неё на груди и лизала лицо. Лили осторожно села. – Ну хватит уже, перестань, – сказала она. – Хм. Спасибо. Наверное, – кивнула Кротиха. – Могла бы иногда умываться, – добавила она. Лили хмыкнула, не зная, обижаться или нет. Хорошо это или плохо, если Кротихе не нравится вкус твоей кожи. Руку внезапно пронзила резкая боль, Лили вскрикнула и подняла её, растирая другой рукой. На паркете, где была её рука, стоял Мышонок с маникюрными ножничками. Где он их нашёл – неизвестно. – Я же очнулась, – сердито сказала Лили. – Сидела. – Проверка лишний раз не помешает, – заявил Мышонок и посмотрел на ножницы. – Они будут почище гвоздя. – О, как всё продумано, – Лили огляделась. – А эти… – Ушли? – уточнил Ворон. – Да. Над лестницей появилась голова Ужа, за которой следовало туловище. – Ненавижу лес-стниц-цы, – прошипел он. – Ч-что я пропус-стил? – Лили их выгнала! Кротиха лизала ей лицо! Я уколол ей руку! Для пользы дела. Мышонок гордо выпятил грудь. – Впеч-чатляет, – сделал вывод Уж, обнажив острый зуб в подобии улыбки. – Что дальш-ше? Лили встала. – Поеду в больницу. Искать родителей. Она, конечно, могла просто позвонить им по телефону. Но ей хотелось их увидеть, настоящих. Собственными глазами. Обнять. – Отлично. Поехали, – решил Ворон. – А что, и вы поедете? – Очевидно. – Очевидно?