Все это время тот сидел неподалеку и хотел сбежать на край земли даже больше, чем Къярт. По всей видимости, сейчас рыцари не собирались избавляться от Райза, но одной оплошности с его стороны было достаточно, чтобы это изменить. Желая чем-угодно занять голову, Къярт переместил сознание в Риэ-рэ. — Почему ты все еще здесь? — спросил он у Есхарии, заметив, что тот находится в непосредственной близости от стены. Сразу после возвращения Химера прогнал порученца, и Къярт думал, что тому хватило острых ощущений, и он оставил линию обороны. Как выяснилось, нет. Пропустив его вопрос мимо ушей, порученец озаботился: — Госпожа Раяда цела? — Цела. Есхария, тебе здесь нечего делать. — Я так и не получил ответ на мою просьбу о помощи на востоке. — Как мы поможем? На перемещение призванных через весь Афракский Союз уйдут недели. А Орда может сделать это по щелчку пальцев. И тебе не нужно находиться здесь, чтобы получить мой ответ. Райз поручил тебе обеспечивать наше взаимодействие с Братством и правлением Союза. — Снова этот Райз... Это из-за него пострадала Раяда? Его рук дело, да? — Есхария, будь добр, не лезь туда, куда не просят. Прозвучавший в голосе металл осадил порученца. — Ты прав, мне не следовало. Прости, — он сдал назад и неловко улыбнулся. — По правде сказать, главнокомандующий не сильно мне рад. Я, можно так сказать, впал в немилость — из-за того, что заступаюсь за вас. — Хочешь сказать, что нам пора готовиться к удару в спину? Казалось, еще немного, и с языка Есхарии сорвется очередное упоминание Райза, но порученцу хватило сообразительности сдержаться. — Нет, все не так плохо. Просто некоторые трудности. — Так разберись с ними. Здесь тебе быть незачем. — Къярт, я... Не дослушав, он разорвал связь с Риэ-рэ. Безумие. Чертов дурдом. А он, дурак, полагал, что оказавшиеся на грани истребления люди будут искать союзников, а не врагов. Верил, что они сплотятся, а не разожгут новые розни, будто опыт прошлой жизни ничему его не научил. Все цеплялся за всякие выдумки и самообман: «приписывал людям не свойственные им добродетели», — так это называл Райз. Да, нужно было прислушаться к нему еще тогда. Остаток дня Къярт потратил на координацию действий своих призванных и умертвий ковена Осмельда. Орда не спешила брать в осаду четвертую линию, а в крайних южных и северных районах еще держалась третья, и пока представилась такая возможность, нужно было укрепить позиции. Был ли в этом смысл? Если их всерьез вознамерятся прорвать, им останется только отступить. Все бы ничего, если бы между ним и Карой не залегла тень. Они оба не отходили от Химеры, но в то же время держались порознь: словно вернулись в те времена, когда он был ненавистным ей некромантом, а она через силу терпела его присутствие. Но стоило ему только подскочить посреди ночи от ужалившей голову боли, как Кара тут же оказалась рядом. — Райз? — среди хора ночных цикад ее испуганный голос прозвучал тише шелеста листьев. И этот человек еще днем уговаривал его разрушить печать Райза. — Нет. Ашша. Къярт отнял ладонь от затылка и посмотрел на нее, будто ожидал увидеть кровь. Он совершенно забыл, что поместье Фелиса находилось между третьей и четвертой линиями обороны, немного севернее их текущего местоположения. Но печать Ашши был цела: погибло только ее тело. Она сама умертвила свой сосуд, вероятно, рассудив, что так привлечет меньше внимания со стороны нечисти. — Зеркальных печатей не осталось, — констатировал Къярт. Ему не часто доводилось полагаться на них, но теперь, когда тело последнего носившего их призванного испустило дух, стало казаться, что без них он не протянет и суток. Химера решил так же. Бездумно оброненной фразы хватило, чтобы исполин смекнул, что к чему, сгреб его в ладонь и закинул себе в пасть, перепугав Кару и паладинов, выучивших на зубок: если исполин прячет некроманта — враг уже здесь. Но врага не было. Был только Химера, решивший усилить меры безопасности и теперь выпускающий Къярта только для того, чтобы тот мог справить нужду. Повезло еще, что в остальное время исполин позволял ему свободно перемещаться у себя во рту и держал челюсти немного разомкнутыми, чтобы Къярт не сидел в темноте. Глядя на лагерь из своей «клетки», предоставленный сам себе, Къярт все больше сомневался в принятом решении остаться на западе. Малая часть Орды неспешно глодала территории возле третьей линии обороны, а тем временем восток захлебывался в крови. «Они делают это специально, хотят заставить нас оттянуть силы. И как только мы уйдем, они нападут», — так сказал бы Райз, будь он здесь. Тогда Къярт спросил бы: что им делать? Сидеть на одном месте, пока Орда не сожрет государство зайдя с другой стороны? Спроси он это у Райза, и тот нашел бы, что ответить. Но спрашивать было не у кого. Он должен был сам найти ответ. Нет, никакого востока. Нельзя. Максимум, что можно сделать, это немного отойти от линии обороны — до ближайших захоронений, восполнить численность войска. Обсудив эту идею вместе с Карой, они решили выйти с рассветом и регулярно связываться с разведчиками, чтобы не пропустить приближение Орды и успеть вернуться. Возвращаться не пришлось. Проклиная все на свете и моля богов, чертей — кого угодно — о том, чтобы его снова будили кошмары, а не очередная проблема, Къярт было дернулся, но сжавший его тисками камень не дал пошевелиться. Тело бросило из холода в жар, когда он осознал, что паренька-паладина рядом нет. Ночь вскрылась искрами, лопнула ревом, раскололась скрежетом панциря о камень. Взлетела в воздух земля, прыснула камнем задетая хвостом исполина стена. Лунный свет обрисовал выхватившего клинки Химеру и гигантских мокриц, спускающихся к нему с облака — единственного на ставшем низким небе. — Кара, сейчас же уходи, ты еще не можешь призвать броню! — одолжив у ближайшего паладина тело, Къярт поймал ее за руку. — Если тебя заденет... Но Кара не слышала и не видела ничего, кроме исполина, на которого из тумана вывалилась нисколько не уступающая ему в размерах тварь. В отличие от мокриц, летать она не умела, а могла только обрушиться на голову, как смертный приговор — необъятный и неотвратимый. Земная твердь пошатнулась. В последний момент Химера успел увернуться и ринулся в бой. «Назад! Все прочь!» — приказ грохотал в голове каждого призванного несмолкаемым набатом. Вынырнувший из темноты, уступивший тело хозяину Коготь обхватил Кару хвостами и бросился наутек. Чего бы то ни стоило, он должен был ее защитить, обязан был уберечь. Если бы в самом начале Химера не сиганул за стену, у призванных не было бы и шанса на спасение. Мокрицы сыпались из оседающего на землю облака, точно опарыши из рыбацкой сумки, и их куски, отсеченные клинками, разлетались, сметая все на своем пути. Целью предыдущего нападения была подготовка к этому? И что дальше? Как бы жутко не выглядело это нашествие, оно не представляло опасности для Химеры. Воздух пронзили золотые струны. Они метили не в исполина, а в ту тварь, что лежала у его ног рыхлой массой, разбившись при падении. Не побрезговали они и ошметками мокриц. Нити пронизывали рваную плоть, переворачивали, сшивали воедино, словно ведомые иглой в руках невидимой швеи. Порождение ее труда, бесформенное, но способное двигаться, вцепилось в ноги исполина, не позволяя сделать и шага. Чтобы удержать равновесие, он обвил хвостом за одну из мокриц, но в него врезалась другая. Сочащаяся с неба мгла пролилась на его голову, окутала плечи, заструилась по торсу, потемнела, когда ей навстречу, карабкаясь по ногам Химеры, поднялось сшитое из десятков других чудовище. — Химера! Но как бы громко, как бы отчаянно Кара ни звала, ей было не докричаться. Сквозь гул преследующих клинки ветров, сквозь сомкнувшиеся вокруг него плоть и хаос, он услышал ее. Химера вскинулся, встрепенулся. Отсек обхватившие его конечности, рубанул по щупальцам, высекая не искры, а целые дуги прежде невиданной энергии; вспорол навалившееся на него брюхо. Разрозненные части не успели рухнуть на землю, как нити подхватили их и собрали воедино. Прятавшаяся от Химеры за туловищем твари мокрица протаранила их обоих, и они рухнули в залившую землю густую мглу. Все стихло в одночасье. Опустевший, туман рассеивался. - 7 - — Да как тебе только наглости хватило?! — громогласный голос Стирающей Явь разнесся по холлу. Когда она возникла перед Райзом, он успел увидеть занесенную для удара руку, а затем на его лицо брызнула горячая морось. Шикти, не стесняясь, метила сразу в голову, и вставшему между ними Ц-Цузу удар пришелся аккурат в грудь, превратив ее левую половину и плечо в голубую взвесь. Его рука, потеряв точку крепления, шлепнулась на пол. — Я предупреждал, чтобы никто не смел тянуть свои конечности к моим вещам, — прорычал он. Его тело молниеносно восстановило свою целостность, и отросшая заново рука сжалась на горле Шикти. — Каким местом ты меня слушала? Сказано ведь: не приближаться. Ц-Цузу поднял ее в воздух, выпрямил руку и разжал пальцы. — Нам приближаться нельзя, а ему, значит, защищать своих товарищей дозволено? — ощерилась она, но снова бросаться не стала.